Вытирая пот со лба тыльной стороной ладони, моя грудь поднимается и опускается в такт тяжелому дыханию. Я повсюду чувствую покалывание на своей коже, пытаясь залечить раны, которые я получил, сражаясь с ним. Я облизываю губы, чувствуя на языке привкус соли и крови.
— Это был хороший спарринг, — комментирует Руэн.
— Я хочу нашу Терру прямо сейчас, — говорю я рассеянно, глядя туда, где раньше стоял старый. — Я слишком взволнован, чтобы ждать. — Это будет мужчина? Или женщина? Боги давали нам мужчин последние пару лет — кажется, они живут дольше, пусть и ненамного. Впрочем, меня это не беспокоит. У мужчин тугие дырочки, готовые к траху так же хорошо, как и у женщин.
Теос и Руэн обмениваются взглядами — которые я узнаю. Спустя несколько лет, я наконец понял, что означают приподнятые брови и поджатые губы. Раздражение и озабоченность. Иногда раздражение, когда я действительно нажимаю на них. Я жду, любопытствуя узнать, лишат ли они меня возможности повеселиться, тогда же, мне пришлось бы делать это тайком, или они помогут.
— Ты обещаешь ничего не делать с новой? — Спрашивает Теос, отходя в сторону и бросая свой меч в кучу, которую позже соберет Терра и почистит, прежде чем вернуть на следующее утро.
— Я просто хочу поприветствовать ее, — говорю я, следуя за ним и делая то же самое. Это не ложь как таковая. В конце концов, мои приветствия — это все еще приветствия.
Краем глаза я замечаю, как появляется Терра-мужчина с охапкой полотенец. Он направляется прямо к нам сильными уверенными шагами, но в ту секунду, когда он замечает наши лица, я вижу, как он останавливается и наклоняет голову. Бьюсь об заклад, он жалеет, что не проверил, какие Смертные Боги использовали этот тренировочный двор, прежде чем прийти сюда.
Он симпатичный малыш с большими глазами, которые вспыхивают, когда я протягиваю руку и беру полотенце из его рук, прежде чем он вспоминает о своем месте и опускает взгляд. Просыпается новый голод, и я чувствую, как внутри моих брюк напрягается мой член.
Забавно наблюдать, как он слегка дрожит, чем дольше я остаюсь рядом с ним, вытирая полотенцем пот и кровь со своих уже заживших ран. Я не сомневаюсь, что он убежал бы обратно в здание, если бы не тот факт, что его до сих пор не выгнали. Без единого слова от кого-либо из нас он не в состоянии уйти сам, и я так люблю наблюдать, как люди борются со своими инстинктами. Страх. Нервозность. Любопытство. Последнее всегда заводит их, и, в конце концов, меня тоже.
Терра — маленькое худенькое создание с узкими плечами, которые выглядят так, словно принадлежат девушке. Хотя я знаю, что он совершеннолетний. В Академию допускаются только взрослые слуги. Слишком много «случайностей» и слишком много блуждающих глаз и рук — от Смертных Богов и Богов в равной степени. Ни я, ни мои братья не были бы здесь, если бы это было не так. Обычно я бы предпочел кого-то с чуть большей уверенностью в себе — хотя это было бы тол ко до тех пор, пока он бы не понял, каким Смертным Богам служит. У меня никогда такого не было, учитывая то, как смертные поклоняются нашему виду, но я думаю, что мне действительно понравился бы человек, который кусается в ответ, причиняя мне достаточно боли, чтобы насладиться агонией битвы между нами.
Трахаться или быть трахнутым — вот в чем вопрос. Ответ кроется во взгляде этого мужчины сверху вниз. О да, он хотел бы, чтобы его трахнули.
Руэн вздыхает, вставая. — Мы не будем ее вызывать пока, — говорит он. — Ты можешь подождать до завтра, чтобы познакомиться с новой Террой.
С усмешкой я заканчиваю вытирать кровь и пот с лица, шеи и груди. — Ты портишь мне веселье, — говорю я.
Заметив мой интерес к человеку, Теос и Руэн направляются ко мне. Теос протягивает использованное полотенце слуге, который еще раз опускает голову и благодарит его. — Я уверен, ты можешь найти другой способ развлечь себя, — отвечает Руэн, выгибая бровь в мою сторону. — Мы будем в комнатах, когда ты закончишь.
— Возможно, вы могли бы сами найти какое-нибудь развлечение! — Кричу я им вслед. — Или, по крайней мере, что бы кто-нибудь вытащил эти мечи из ваших задниц.
Теос хихикает, но Руэн не отвечает. Вместо этого они вдвоем покидают спарринг-ринг и частный двор, не оставляя никого, кроме меня и слуги.
— Сэр? — Голова мужчины запрокидывается, когда я прижимаю скомканное полотенце, зажатое в кулаке, к голой груди и животу.
Я хриплю где-то в глубине горла. — Как тебя зовут, человек? — Я спрашиваю.
— А-Адам, сэр.
Он заикается. Какая прелесть. Я бросаю полотенце на землю между нами, и он без колебаний наклоняется, чтобы поднять его. Моя рука опускается ему на голову, и он замирает. Мой пах напрягается еще сильнее, прежде чем слова слетают с моих губ.
— Встань на колени, Адам, — приказываю я. — Мне нужна услуга.
Его голова откидывается назад, и его большие, светящиеся глаза смотрят на меня. Маленький розовый язычок высовывается и облизывает его нижнюю губу. Мой член твердеет еще больше. Я немного выжидаю, гадая, уступит ли он — как и остальные эти воспитанные маленькие смертные — моим требованиям. Я испытываю одновременно облегчение и разочарование, когда он тихо соглашается и откладывает свои полотенца, чтобы выполнить мой приказ. Он опускается передо мной на колени, не обращая внимания на грязь, покрывающую его когда-то чистую одежду.
Я обхватываю ладонью его затылок, потирая пальцами вьющиеся локоны. — Твой рот натренирован? — Спрашиваю я.
Он кивает. — Я здесь, чтобы служить, хозяин, — отвечает он с придыханием. — Я весь натренирован. — Как раз то, что я хотел услышать.
— Хорошо. — Я одной рукой развязываю шнурок, удерживающий мои тренировочные штаны. — Тогда открой рот и возьми мой член. Пососи его хорошенько. Я хочу увидеть результаты твоих тренировок.
Это все, что нужно. У меня вырывается шипение, когда мужчина наклоняется вперед, приоткрывая губы, и берет головку моего члена во влажную глубь своего рта. Мне было бы почти жаль их, этих людей, если бы они не были так склонны к подобным искушениям. Мои братья и близко не так понимают человеческий путь. Они ненавидят нашего отца и, в свою очередь, Богов, но они и близко не питают такого уважения к представителям смертных классов, даже когда они подчиняются каждой нашей прихоти и предлагают свои дырки для использования. Они поистине благословение.
Моя рука на его затылке становится тверже, когда я притягиваю его ближе, толкая свой член глубже. Он задыхается, звук проникает в мои уши. Я думаю, скоро у нас снова будет наша собственная Терра, и я смогу сделать это с ней. Я трахну ее в глотку и буду вспоминать о том существе из Миневала. Вор, который ослепил меня, хотя бы на мгновение. Как здорово было, когда кто-то был лучше меня. Сбежал от меня.
Другая моя рука перемещается на затылок мужчины, переплетаясь с другой в его кудрях. Моя хватка усиливается, когда я представляю, что передо мной вор, а не этот слуга. Голод охватывает мой пах. Я чувствую, как мой член пульсирует от влажного языка, поглаживающего его. — Блядь. — Я задыхаюсь, когда он берет меня глубже, его опытный язык ласкает нижнюю часть моего члена. — Да, оближи это именно так. — Тот, кто обучал его, преуспел, если смог отвлечь мои мысли от вора из Миневала.
Я закрываю глаза, когда снова вонзаюсь мимо губ человека, и головка моего члена проникает в его горло. Маленькие струйки воздуха задерживаются на верхушке моего члена, когда он тяжело дышит через нос. Я прижимаю его к основанию своего члена на несколько долгих секунд, ведя обратный отсчет, чтобы увидеть, сколько времени ему потребуется, чтобы дать отпор. Они так редко это делают. Мне даже удалось так сильно трахнуть нескольких слуг, что они потеряли сознание от недостатка кислорода. Они ни разу не проклинали меня и не сопротивлялись, пока действительно не подумали, что умрут.
Давай же, молча призываю я. Сопротивляйся мне. Держу пари, что вор бы так и сделал. Хотя я не был полностью уверен, мужчина это был или женщина, я предположил, что вором была женщина. Тело было стройное, как у девушки. Она была бы хорошенькой женщиной с яркими чертами лица и хмурым ртом. Я представляю длинные волосы, которые я мог бы заплести в косы и обернуть вокруг своих рук, когда я использовал бы их как опоры для рук, чтобы с силой проникнуть глубоко в ее горло. Она, несомненно, стала бы сопротивляться. Ногти царапали бы мои бедра, кровь сочилась бы из ран. Из моей груди вырывается едва сдерживаемый стон. Мои яйца сжимаются и напрягаются, пока я продолжаю трахать принимающий рот передо мной.
Вор, с которым я столкнулся в Миневале, никогда бы просто не позволил мне сделать этого. Мне пришлось бы бороться с ней, и битва, которую она бы мне устроила, несомненно, стала бы легендарной. Для разнообразия, возможно, мне действительно придется потрудиться, чтобы намочить свой член. Я обнаружил, что мне очень нравится эта идея. Даже воображаемый вызов больше усиливает мое удовольствие и возбуждение, чем реальная дырочка, заглатывающая мой член. Я закрываю глаза и вместо послушного слуги, стоящего передо мной на коленях, продолжаю представлять темную фигуру из замка Талматии.
Проходят еще секунды. Несмотря на дискомфорт, мужчина не сопротивляется. Его голова двигается взад-вперед, пока он сглатывает, борясь с вторжением, бьющим по внутренней части его горла.
С разочарованным вздохом я отстраняюсь, давая ему возможность перевести дух, а затем еще раз обхватываю его затылок и толкаюсь обратно внутрь. Моя голова запрокидывается, когда я толкаю член внутрь, слишком резко из-за моего собственного разочарования. Туда-сюда. В его горло и снова наружу. Он задыхается. Он кашляет. Он не говорит мне остановиться.
Время от времени я смотрю вниз и вижу эти полные восхищения глаза, смотревшие на меня с удивлением. Даже когда слезы текут по его лицу, а красные пятна покрывают щеки, превращая его в грязное шлюшье месиво, он все еще умиротворяюще обхватывает губами мой ствол, практически умоляя о чести проглотить мое семя.