Толпа или нет, Смертный Бог или нет, то, что меня трахают на глазах у этих людей, не помешает мне выполнить мою миссию, но, скорее всего, помешает мне. Принять это означало бы гарантированно получить клеймо «шлюха Терра», которую можно взять бесплатно. Даже если хорошо известно, что многие Терры уже трахаются со своими хозяинами и с кем бы им ни приказали, делать это за закрытыми дверями позволяет Терре, по крайней мере, сохранять какое-то достоинство. Это уловка Теоса — и его братьев — чтобы лишить меня этого достоинства.
Как же тогда мне избежать того, чтобы меня трахнул этот тупоголовый грубиян в мой первый день?
— Я с удовольствием разденусь и обслужу вас, — медленно произношу я, позволяя своей улыбке погаснуть, когда смотрю на него с озабоченным выражением лица. — Но вы уверены, что это разумно?
Его ухмылка исчезает, и между бровями пролегает морщинка. — Что ты имеешь в виду? — Его взгляд отводится в сторону, поскольку он все больше осознает толпу, которую он специально привлек, и тот факт, что мне еще предстоит раздеться и наклониться.
Поворачивая голову, я осматриваю окружающих нас людей, не в последнюю очередь включая проклятых братьев Даркхейвен. Стоящий сразу за Каликсом и Теосом Руэн выглядит довольно скучающим от происходящего, как будто он здесь только потому, что там его братья. Тем не менее, он не уходит. Ему, должно быть, тоже любопытно. Я не что иное, как услужливый человек.
Чувствуя слабость, я подхожу на шаг ближе к Малахии и смотрю ему в лицо, мои брови хмурятся, а ресницы опускаются один раз, а затем снова поднимаются. — Я уверена, ты знаешь, что как Терра Даркхейвенов, я более чем осведомлена об их желаниях, — говорю я.
Беспокойство мелькает на лице Малахии, и его мышцы напрягаются. — И что? — требует он, его голос становится оборонительным.
Моя улыбка становится шире. Вместо этого я убираю руки из-за спины и выворачиваю их перед собой. — Я не желаю ставить в неловкое положение столь умелого и прославленного Бога Хозяина, как вы. — Это ложь, особенно учитывая, что я никогда даже не слышала о нем до сегодняшнего дня. Однако, к несчастью для него, он производит на меня впечатление человека настолько самоуверенного, что невероятно, чтобы кто-нибудь не знал о нем, а я обычно права насчет своих инстинктов.
Его темно-карие глаза прищуриваются, когда он смотрит на мое запрокинутое лицо. — Какого черта ты думаешь, что сможешь смутить меня, Терра? — он усмехается.
Я моргаю, глядя на него широко раскрытыми глазами и изображая невинность. — О нет, сэр, — отвечаю я. — Не я… но мои хозяины… Ну… Я уверена, вы осознаете, что они не попросили бы вас трахнуть их Терру на глазах у такой большой толпы, если бы не хотели кого-то смутить, и это была бы не я, поскольку поклониться вашей милости — не что иное, как восхитительное удовольствие для такого ничтожества, как я. — Ложь дается мне все легче и легче. Хитрая, коварная маленькая лгунья. Вот кто я такая. Мне было бы почти жаль этого придурка, если бы я не знала, что он полностью разденет меня догола перед всеми этими людьми и трахнет просто ради забавы, на спор.
Я поднимаю руку и осторожно кладу ее на его массивную грудь. Его сердце бьется быстрее, звук отдается в центре моей ладони. Я осторожно провожу языком по нижней губе и поднимаю глаза сквозь ресницы. — Мои хозяины желают развлечений, сэр, — говорю я ему. — Если вы готовы сыграть эту роль, то я сделаю все возможное, чтобы удовлетворить вас. Мне просто ненавистна мысль о том, что они пытаются выставить дураком кого-то такого сильного и выдающегося.
Шок проступает на его лице за долю секунды до того, как до него доходит, на что я намекаю. — Я не гребаный дурак! — Ему потребовалось достаточно времени. Он резко поворачивается и смотрит в конец коридора на Теоса, Руэна и Каликс. — Теос! Ты ублюдок!
Теос моргает и делает шаг вперед, переводя взгляд с Малахии на меня, прежде чем остановиться на Малахии. — О чем, черт возьми, ты говоришь?
Мои губы подергиваются, но я сдерживаю улыбку, которая угрожает сформироваться. Семя сомнения, которое я заронила в разум Малахии, уже пустило корни. — Ты думаешь, что сможешь сыграть со мной? Ты думаешь, что сможешь унизить меня, обманув? — Огрызается Малахия. — Я оторву тебе голову за это позже на тренировках с мечами.
Проходит секунда, затем еще одна и еще. На некогда самодовольном лице Теоса теперь приятное выражение удивления и замешательства. Мой язык скользит по внутренней стороне щеки, пока я продолжаю бороться с собственным весельем и самодовольством. Я терпеливо жду, теперь, когда знаю, что выиграла этот раунд, пока, наконец, Малахия снова не выругался и не протянул руку.
— Подними мою чертову сумку, Терра. — Его команда полна гнева и замешательства.
Все еще улыбаясь, я наклоняюсь. — Конечно. — Я поднимаю сумку и протягиваю ему, но он, конечно, ее не берет.
— Терра! — Чрезмерно громкий лай Малахии заставляет нескольких Терра поблизости подпрыгнуть, даже тех двоих, которых сбили с ног, но которые остались из любопытства. Наконец, после некоторого колебания, один из новеньких Терр небольшого роста, протискивается сквозь толпу, спеша вперед. Кажется почти жестокостью отдавать такого маленького мальчика такому человеку, как Малахия.
Также кажется, что Малахия использует статус слуг как визитную карточку, вместо того чтобы на самом деле запоминать отдельные имена. Вздохнув, я поворачиваюсь и передаю сумку Малахии круглолицему мальчику. Его щеки вспотели и раскраснелись, но он берет вещи своего хозяина и быстро следует за ним, когда Малахия чертыхается и отворачивается, топая прочь.
Угроза позора и унижения творит чудеса со всеми существами.
Медленно я поворачиваюсь обратно лицом к Даркхейвенам. Когда люди вокруг нас расходятся и направляются к своим классам, я слегка кланяюсь со своей собственной довольной улыбкой, когда замечаю шок на лице Теоса, наигранное безразличие на лице Руэна и волнение в глазах Каликса.
Им придется приложить больше усилий, чтобы сделать мою жизнь хуже, чем все, что я испытывала до сих пор.
Словно почувствовав мои мысли, шок Теоса сменяется раздражением, и он разворачивается, шагая прочь. Его длинные ноги сокращают расстояние, пока люди — студенты и смертные — быстро убираются с его пути. Каликс смеется и следует за ним, используя открытый путь, образовавшийся из-за гнева Теоса, в своих интересах. Тогда остаемся только мы с Руэном. Со вздохом он указывает в конец коридора.
— Пойдем, — требует он. — Урок вот-вот начнется, и ты обязана быть там.
— Конечно, хозяин Руэн. — Я делаю шаг к нему, останавливаясь только тогда, когда он поднимает руку.
— Не надо, — рычит он.
Я моргаю. — Простите? Что, не надо?
— Не называй меня хозяином, — приказывает он.
У меня сжимается в груди. Это из-за меня? Очевидно ли мое отвращение и ненависть к этому слову?
Облизывая внезапно пересохшие губы, я судорожно сглатываю. — Я сделала что-то не так? — спрашиваю я, заставляя свой голос оставаться спокойным.
Он качает головой. — Нет, я просто… ненавижу это. Не называй меня так. Просто Руэн.
Для меня это сюрприз, но я не показываю этого. Вместо этого я киваю в знак согласия. Если он не хочет, чтобы я называла его хозяином или хозяином, чего я все равно не хочу, тогда нет смысла спорить.
Глаза цвета затуманенного неба, растянутые на холсте, с линиями всех полуночных оттенков, тянущимися к его почерневшим зрачкам, Руэн смотрит на меня несколько долгих мгновений. Мускул на его челюсти напрягается и расслабляется, заставляя меня полюбопытствовать, о чем он думает. Впрочем, я не спрашиваю. Я просто жду. Пока, наконец, он не поворачивается и не уходит, оставляя меня плестись за ним по пятам — образ идеального слуги.
Теперь мне интересно, чем обернется моя дерзость, когда я подорвала попытку Теоса сорвать наше пари. Узнать можно только одним способом — оставаться рядом с ними, независимо от того, какие планы они вынашивают на будущее.
Мы с Руэном останавливаемся перед широким арочным дверным проемом, и он поднимает щеколду, отодвигая деревянную панель внутрь, чтобы дать нам доступ. Я осматриваю комнату, оценивая дизайн. Классы академии построены как миниатюрные амфитеатры. Я предполагаю, что двери в коридоры предназначены только для студентов, поскольку они расположены под углом в задней части каждой комнаты, так что присутствующие должны опускаться на выбранные ими места. Внизу, рядом с потемневшей доской с каракулями, написанными мелом на ее поверхности, есть еще одна дверь. Я замечаю Найла, снова стоящего у самой дальней стены. Он отстраняется и нерешительно машет мне рукой.
Несмотря на одно из преимуществ людей, служащих Смертным Богам, чтобы получить доступ к классам, очевидно, что с Террой обращаются не как с настоящими учениками, а низводят до персонала, который стоит вдоль внешних границ комнат, ожидая, когда они понадобятся. Они могут находиться в одном пространстве, они могут слышать одни и те же уроки, но они далеко не равны.
Когда мы с Руэном входим, я останавливаюсь рядом с другим Террой, пока он идет к центральному проходу и занимает место рядом со своими братьями. При его появлении несколько голов поворачиваются, как к Смертному Богу, так и к Терре.
Похоже, что Даркхейвены довольно печально известны, если судить по тому вниманию, которое они привлекают. Это потому, что мало существ первого уровня? Или это что-то другое? Мне нужно будет провести дополнительные исследования их прошлого.
Единственная дверь в конце класса распахивается, с грохотом ударяясь о стену за собой, и на пороге появляется высокая женщина в длинном темном одеянии. Я спешу занять позицию у задней стены, крепко сцепив руки за спиной и наклонив голову вперед. Богиня напоминает птицу с довольно большим носом. Однако, несмотря на это, ее кожа сияет внутренним светом, который я слишком хорошо знаю.
Я сжимаю руки в кулаки на пояснице. Если отбросить Смертных Богов, я еще не видела ни одного Бога с тех пор, как ступила на территорию Академии. Далекое воспоминание о Талматии в Миневале проскальзывает в моей голове, и я скриплю зубами.