И единственное, о чем я могу задаться вопросом, это… зачем?
С тех пор, как я поняла, почему моя кровь делает меня такой опасной, я знала, что Боги боятся смерти. Если единственное, что может убить Божественное Существо, — это тот, в чьих жилах течет Божественная Кровь, разве они не должны хотеть, чтобы их дети были слабыми и неспособными дать отпор? Можно было бы и так подумать.
Вместо этого Смертные Боги, которым не удается тренировать свои тела и развивать свои Божественные навыки, подвергаются насмешкам и ругани. Стать Террой, а не студентом, было гораздо лучшим выбором, поскольку это позволяет мне стоять в стороне и наблюдать за всем этим. Я, по сути, невидимая до тех пор, пока не понадоблюсь, и меня это вполне устраивает.
Из груди Смертной Богини вырывается сдавленный вздох, когда её вышвыривают за пределы тренировочного круга. Рядом со мной Найл вздрагивает, наблюдая, как бедняжка с грохотом падает в грязь, её голова с треском ударяется о твёрдую землю. Ее противник, однако, не останавливается. Вместо этого она нависает над ней, занося кулак прямо ей в лицо. Хруст ломающихся под ударом хрящей достигает моих ушей, напоминая мне о детстве.
— Не надо. — Предупреждение срывается с моих губ прежде, чем Найл успевает нырнуть вперед и помочь поверженной Смертной Богине.
Его широко раскрытые щенячьи глаза поднимаются на меня. — Но ей может понадобиться…
Я качаю головой, прерывая его. — Тебя никто не звал, — напоминаю я ему. — Если ты сейчас отойдешь от стены, будешь наказан. Поверь мне, ты этого не хочешь.
И вот так мои слова делают свое дело. Он возвращается в исходное положение. Хотя в то время я ненавидела это, похоже, что моего примера в первый день занятий было достаточно, чтобы остальная часть новичков Терр поняли, что происходит, когда они вызывают недовольство своих хозяинов или профессорско-преподавательского состава Академии. Однако, несмотря на это, Найл — один из немногих с особенно мягким сердцем. Даже если девушку в данный момент избивает ее краснолицый и ухмыляющийся противник, он не может вмешаться, чтобы помочь ей.
— Ладно, хватит! — Все головы поворачиваются на зов Бога, ответственного за сегодняшний тренировочный класс. Стоя более чем на голову выше всех остальных в округе, Акслан — Бог Победы, опирается на посох, стоящий рядом с ним, когда звуки боя стихают.
Пара Смертных Богов, за которыми мы с Найлом наблюдали, разделяется, и девушка, которая поднимается на ноги, моргает из-за крови, покрывающей ее лицо. Назовите это любопытством, но мое внимание переключается с нее на моих собственных подопечных.
Теос, Каликс и Руэн стоят в нескольких шагах от них, но никто из них не дрался с остальными в классе. Вместо этого они по очереди сражаются друг с другом на своем собственном ринге. В первый раз, когда я заметила, что они не взаимодействуют ни с кем другим в этом классе, я ожидала, что главный Бог потребует, чтобы они поменяли противников, но этого так и не произошло. Что может означать только одно они уже дрались со всеми в этом классе и победили их всех. Это, в свою очередь, вызывает другой вопрос. Зачем их поместили сюда, если они слишком хороши для кого-то другого?
Я понимаю, что ответ — это то, что я вот-вот получу.
— Теос, — окликает Акслан и жестом приглашает его выйти вперед. Теос проходит сквозь студентов, пока не оказывается перед Богом. Эти двое не могли быть более разными. Если Теос светловолосый и бледнокожий, то у Акслана румяный цвет лица человека, который много времени проводит на солнце. Там, где Теос стройный и жилистый, Акслан широкоплечий. — Что ты думаешь? — Требует Акслан.
Теос заводит руки за спину, сжимая их в кулаки на пояснице, почти так же, как я делала в дни тренировок, когда нас с Регисом выстраивали в ряд вместе со многими другими новобранцами заставляя пробегать мили в ночи, потеть до крови и слез, в то время как на нас кричали, чтобы мы продолжали бежать. Сходство заставляет меня скривить губы в ответ от отвращения. Мне не нравится сравнение, хотя оно исходило от меня.
— Инид готова к продвижению, — объявляет Теос.
Аксан, кажется, обдумывает это и поворачивает голову. — Инид, подойди. — Девушка, которая выбивала дерьмо из Смертной Богини, за которой наблюдал Найл, гордо пробирается сквозь толпу, ее голова откинута назад, а плечи расправлены. Она не останавливается, пока не оказывается бок о бок с Теосом.
Она всего на несколько дюймов ниже Теоса, но, в отличие от многих других учеников в этом классе, у нее крепкое телосложение человека, хорошо подготовленного для боев. Ее песочно-светлые волосы зачесаны назад и открывают лицо. Я понимаю, что мои подопечные были помещены в этот класс вовсе не для обучения, а для того, чтобы отобрать тех, кто готов двигаться вперед. Интересно.
— Это твой выбор? — Акслан спрашивает Теоса, тот кивает. — Тогда ладно. Руэн?
Не двигаясь с места, Руэн отвечает. — Я рекомендую Дариуса для повышения квалификации.
Я так сосредоточена на девушке, что мне требуется мгновение, чтобы заметить, как напрягается Теос рядом с ней. Однако, когда я это делаю, я обращаю свое внимание на него и на довольно шокированное выражение, которое появляется на его лице за мгновение до того, как он скрывает его в пользу более загадочного взгляда. Это происходит быстро, я подозреваю, незаметно для большинства, но не для меня.
Аксан поворачивается и указывает на высокого парня чуть дальше, там, где мы стоим. Полагаю, Дариус. Он большой и широкоплечий, как сам Бог, с гривой рыжих волос, которые ниспадают на плечи, мокрые от пота. — Тогда ладно. Инид и Дариус переводятся на повышение квалификации. Остальные из вас продолжат тренироваться, — объявляет Акслан.
Я хмурю брови. Вдоль ринга, где все еще стоит Руэн, Каликс раскачивается взад-вперед на пятках. Если его попросили быть в этом классе, почему его также не попросили выбрать ученика для повышения? Как будто почувствовав мое внимание, Каликс поворачивает голову и встречается со мной взглядом. Его ухмылка хищная. Я выпрямляю спину, но в остальном выражение лица не меняется. В любом случае в этом не было бы смысла. Без сомнения, он воспринял бы это как вызов.
— Занятие окончено.
В тот момент, когда эти два слова произносятся над грязным тренировочным полем, атмосфера напряженности, которая, казалось, сохранялась, рассеивается. Окровавленные лица убираются, и Терры отходят со своих позиций у длинной стены, которая окружает боковые стороны арены, поскольку их вызывают к своим хозяинам. На другом конце поля Каликс поднимает палец и загибает его.
Я сдерживаю проклятие и отшатываюсь от стены. — Удачи, — желает Найл, склоняя голову и спеша к своему подопечному.
Удача. Я не совсем уверена, была ли вся моя жизнь одной гребаной битвой с этим или нет. С одной стороны, я все еще жива. А с другой стороны, я всегда на грани раскрытия, а впоследствии и смерти. Что это за жизнь, когда ты постоянно беспокоишься о том, что она может закончиться?
Я иду через поле, быстро обходя Терр и Смертных Богов, пока, наконец, не оказываюсь перед Каликсом и Руэном. — Вы звали меня?
Каликс ухмыляется и делает шаг вперед, поворачиваясь лицом к своему брату, когда он обнимает меня за плечи. — Конечно, звал. Что ты скажешь, если мы немного повеселимся сегодня вечером?
Выражение лица Руэна становится кислым. — Не играй в свои дурацкие игры, Каликс, — рычит он. — Ты помнишь, о чем мы с Теосом предупреждали тебя.
— О чем ты? — Каликс моргает с притворной невинностью. Хотя, по какой-то причине, я не думаю, что это притворство. Возможно, он действительно думает, что его действия забавны и похожи на игру. Сколько бы я ни наблюдала за ним в течение последних нескольких недель, улавливая даже мельчайшие намеки на его отношение и изменения, я заметила, что он, кажется, в большей степени не осознает ожиданий других. Его не оскорбляют комментарии, которые привели бы в ярость других. Он ищет удовольствия, когда может — трахает любого Смертного Бога или Терру, которые попадаются ему на глаза, даже если к этому удовольствию примешивается боль.
Я подозреваю, что единственная причина, по которой я до сих пор не была вовлечена в его развлекательные мероприятия, заключается в двух других. От шагов у меня закладывает уши, и я поворачиваюсь и кланяюсь, когда Теос приближается, его ноги в ботинках разбрасывают грязь с дороги.
— Хозяин Теос, — вежливо приветствую я. Золотистые глаза скользят по мне, прежде чем, в конце концов, он, кажется, решает игнорировать меня в пользу своих братьев.
— Дариус? — Он переводит взгляд на Руэна.
— Он готов, — отвечает Руэн.
Теос стискивает зубы, и низкое рычание вырывается из его горла. — У него есть мускулы, но нет отваги. Они съедят его живьем на продвинутом курсе.
— Тогда он научится развивать силу, Теос, — говорит Руэн. — Ты не сможешь защищать его вечно.
Уперев руки в бедра, Теос сердито смотрит на брата. — Я не защищаю его, черт возьми.
Руэн не отступает. — Он твой друг.
Между ними проходят мгновения напряженного молчания. Теос не опровергает слова Руэна, и Руэн не отрекается от них. Это прерывается пробормотанным проклятием, и Теос отворачивается, чтобы пнуть грязь. — Акслан считает, что мы должны присоединиться к Инид и Дариусу, — заявляет Теос.
Руэн кивает, как будто ожидал именно этого. — Мы выполнили свою работу по проверке класса, — говорит он. — Я сомневаюсь, что мы увидим какие-либо улучшения с остальными до следующего семестра.
— Это значит, что будет больше веселья? — Спрашивает Каликс, прижимая меня к себе, слегка наклоняясь и склоняя голову набок. Мои внутренности сжимаются и опускаются, когда я подавляю желание сбросить с себя его руку и ударить его по лицу. Я не понимала, насколько мне не нравится, когда ко мне прикасаются без согласия, пока кто-то не стал постоянно делать это.
— Это означает изменение расписания, — отвечает Теос. — Наш новый учебный класс будет перенесен на более позднее время. — Наконец, он поворачивается и смотрит на меня. — Тебе не потребуется присутствовать, Терра.