Я начинаю сомневаться, раскроет ли клиент когда-нибудь свою цель или Офелия отменит все это и прикажет мне вернуться в Гильдию. Насколько знает Регис и, следовательно, из-того что он передает мне сообщения через птиц, ни того, ни другого не произошло. Ожидание — самая сложная часть работы. Многие новобранцы часто предполагают, что принадлежность к Преступному миру — это постоянное действие и опасность, когда верно обратное. Более половины работы ассасина — это просто сидеть и ждать подходящего момента. Это мучительно скучно.
Впрочем, сейчас это не моя забота. Я могу справиться со скукой. С чем я борюсь, так это с постоянным беспокойством. Практически неслыханно, чтобы клиент так долго молчал, если только он не мертв.
Я надеюсь, что, кем бы они ни были, они все еще живы и здоровы. Эти четыре миллиона денза не появятся сами по себе, а эти деньги — ключ ко всему. Вот почему я сейчас нахожусь здесь, по запястья в грязи, в поисках…
— А вот и ты! — Облегчение разливается по моим венам, когда я ищу то, что, как я знала, было здесь все это время. Мало того, что другие мои маленькие фамильяры предупредили меня об этом ценном виде, но у меня определенно было жужжащее предчувствие, что я найду что-то полезное в этом дворе.
Паучья нора. Впрочем, не просто паука. Редкого. Эуоплос Дигнитас. (Прим. С латинского — Еуплос Виликий)
С тех пор, как я осознала свой инстинктивный зов к этим существам, они стали для меня не просто фамильярами, но и неиссякаемым увлечением. Эуоплос Дигнитас это паук, о котором я когда-то читала только в старых пыльных книгах, которые Офелия собрала в зале Гильдии, и, если мне повезет, он поможет мне в моем нынешнем затруднительном положении в борьбе с тысячами мелких пауков в Академии. Пытаться уследить за таким количеством непосильно, и я не могу сосчитать, сколько раз я просыпалась от того, что горстка из них ползала по мне во сне. Точно так же, как они вызывают у меня любопытство, они тоже, кажется, загипнотизированы мной.
Я провожу пальцами под пушистыми маленькими полосатыми лапками паукообразного и осторожно извлекаю его из норы, мысленно принося извинения за то, что прервала то, что, я уверена, для него было очень хорошим сном. Вливая немного своей Божественной силы в кончики пальцев, я резко вдыхаю, и паук реагирует немедленно. Его маленькие ножки подергиваются, а голова поворачивается. Маленькие клыки торчат у него изо рта, и на мгновение я беспокоюсь, что разозлила его, но через мгновение он успокаивается.
Хотя я могу чувствовать направление мыслей паука, я не могу точно прочитать их, учитывая, что они не говорят на человеческом языке и, следовательно, не мыслят такими черно-белыми категориями. Вместо этого я могу только получить представление об их эмоциях по мере того, как они проходят через них. Эуоплос Дигнитас встречаются редко, но еще реже паук или любое другое существо может справиться с вливаемой в него Божественной энергией, не умирая.
Маленькое существо в моей руке уверенно сидит посередине и имеет длину чуть меньше двух дюймов. Здесь тепло после пребывания под землей, и хотя мне особенно жаль вырывать его из безмятежности мне бы тоже не понравилось, если бы кто-то выдернул меня из постели без предупреждения, но мне это нужно. Поднимая существо и подталкивая его пальцем, чтобы оно повернулось ко мне лицом, я поднимаю голову и осматриваюсь, убеждаясь, что поблизости никого нет, прежде чем посылаю еще одну волну Божественности в разум паука.
Как только мы соединяемся, волна тошноты захлестывает меня. Мир переворачивается, и я немедленно закрываю глаза, отключая собственное зрение, когда видение паука проникает в мой разум. Божественность, набухающая во мне, рассеивается, и сера, застрявшая в задней части моей шеи, прямо под моей кровавой меткой, нагревается, не настолько, чтобы причинять боль, но это определенно доставляет дискомфорт. Я медленно выдыхаю, привыкая к ощущению нового разума, связанного с моим собственным.
Это утомительно — контролировать столько фамильяров, следить за ними и отдавать им приказы. Однако мой новый друг дергает лапками у меня на ладони. С ним это будет проще. Как раз в тот момент, когда я собираюсь поделиться своими мыслями и намерениями с пауком, внезапный и знакомый голос нарушает тихую безмятежность двора.
— Кайра!
Мои глаза распахиваются, и по какой-то причине я смотрю на паука у себя на ладони, как будто он каким-то образом может подсказать, что делать дальше. Конечно, это не так. Итак, когда шаги Найла становятся все ближе и ближе, я решаю быстро запихнуть маленькое существо обратно в его норку и повернуться лицом к надвигающейся беде.
Я замечаю Найла, быстро приближающегося ко мне. Его брови опущены, а губы сжаты, поскольку он спешит. — Доброе утро, Найл, — говорю я, стараясь придать своему голосу приятные нотки.
— Тебе нельзя здесь находиться, — говорит он вместо приветствия.
Мои глаза расширяются. — Почему это?
Он хватает меня за руку и пытается оттащить от бортика фонтана. Я не двигаюсь. — Ты не можешь быть здесь, — повторяет он, понижая голос до приглушенного шепота, несмотря на то, что вокруг нас никого нет. — Это не внутренний двор Терр.
Осторожно я кладу свою свободную руку на его и убираю свою из его хватки. — Здесь больше никого нет, — говорю я. — Это просто внутренний двор. Почему это так важно, здесь я или нет? — Как только слова уверенности слетают с моих губ, мои глаза бегут вверх и по сторонам, чтобы еще раз убедиться, что я права, предполагая, что мы здесь одни.
Я не знала, что это территория только для Смертных Богов, но меня не удивляет, что на территории Академии есть подобные места. Что касается Богов и их потомства, смертные — низшие существа, которые не имеют права на подобные вещи.
Глаза Найла практически выпучиваются. — Пожалуйста, Кайра, — умоляет он. — Мы должны идти!
Если бы я была здесь просто так, то я бы поверила ему на слово и ушла, но проблема сейчас стоит так: я не могу уйти. Я должна завершить связь, которую я создала со своим новым фамильяром. Если я не сделаю этого немедленно, существо может решить, что для него здесь слишком шумно, и исчезнуть. Если он покинет территорию, то все хлопоты, на которые я пошла, чтобы найти эту чертову штуку, окажутся напрасными, и я по-прежнему буду сталкиваться с проблемой управления с таким количеством пауков в Академии в качестве моих глаз и ушей. Только определенные по размеру и природе пауки способны взять на себя роль короля паукообразных. Это один из немногих.
— Это просто пустой двор, — говорю я Найлу. — Я не знаю, почему ты так беспокоишься. Если ты так волнуешься, тебе лучше уйти.
Да, я думаю. Уходи. Пожалуйста. Тогда я смогу закончить то, зачем пришла сюда, и отправиться в путь.
— Нет, ты не понимаешь. — Лицо Найла поднято. Его глаза большие и круглые, когда он смотрит на меня. Он практически в слезах. Все его тело дрожит, когда он быстро моргает и снова дергает за рукав моей рубашки. — Одна из первого уровня часто посещает этот двор, и я слышал, что у нее были отношения с одним из твоих я имею в виду с одним из братьев Даркхейвенов. О ней уже ходят дурные слухи. Если она увидит тебя здесь одну, без кого-нибудь из них…
Одно упоминание о Даркхейвенах заставляет мою верхнюю губу скривиться от отвращения. Эта чертова работа была бы не так уж и плоха, если бы не эти трое. — Мне не нужна их защита, — огрызаюсь я, обрывая его. Раздражение заставляет меня быть резче, чем я намеревалась.
— Ч-что ты такое говоришь? — Выражение ужаса на лице Найла обжигает меня, когда чувство вины расцветает. — Я… если она застанет тебя здесь, а рядом никого не будет, тогда о-она… о-она…
Я вздыхаю и поворачиваю шею в сторону, при этом обхватив одной рукой горло. Внутри мне не терпится двигаться дальше. Чем дольше он будет медлить, тем больше времени мне потребуется, чтобы полностью закончить связь с Эуоплос Дигнитас. — Я знаю, что ты посвятил свою жизнь служению, — говорю я, — но я здесь только из-за денег. — По какой-то причине невиновность Найла заставляет меня чувствовать себя хуже из-за того, что я это говорю, но технически это не ложь, и для него было бы гораздо опаснее, если бы он знал правду. — Ты беспокоишься о себе, а я буду беспокоиться о себе. Я ценю это, но тебе не нужно присматривать за мной.
— Нет. — Найл качает головой, как будто не может поверить в то, что слышит. Прядь тусклых каштановых волос на макушке его лба колышется взад-вперед в такт движению. — Нет. Нет. Нет. Пожалуйста, Кайра. — Его мольба печальна. Насколько он должен бояться Смертных Богов, раз так глупо беспокоится о ком-то вроде меня? Я этого не понимаю. Он был достаточно добр, чтобы поесть со мной, поговорить и убедиться, что я не полный изгой, но мы не друзья. Если он останется и нас поймают, у него тоже будут проблемы. Как бы то ни было, это ни к чему нас обоих не приведет.
Оглядываясь на каменный край журчащего фонтана, а затем дальше, туда, где выглядывает пушистая коричневая голова паука, я обдумываю свои варианты. Возможно, я могу просто…
Вперед. Я напрягаюсь. Внедряя приказ в сознание паука, теперь, когда мы соединены, я отправляю общий план маршрута обратно в свою комнату в северной башне. Это шанс. Технически связь с пауком еще не закончена. Ему не обязательно видеть во мне свою хозяйку, и он может убраться восвояси, исчезнув навсегда.
Найл снова тянет меня за руку, отвлекая настолько, что я оборачиваюсь к нему. — Подожди… — Говорю я, запихивая повторный приказ обратно в разум паука, чтобы тот двигался. Паук все еще не двигается, и я внутренне проклинаю его. Упрямое чертово создание. Такое своенравное. Почему они мне вообще нравятся? Возможно, потому, что они напоминают мне меня саму.
Я со вздохом поворачиваюсь к Найлу. Мне действительно нужно увести его отсюда. На краткий миг лицо Найла проясняется и наполняется надеждой, когда я встречаюсь с ним взглядом. Я кладу руку ему на плечо. — Найл, — говорю я, встречаясь с ним взглядом, — они всего лишь люди. Конечно, у них могут быть способности, которых нет у смертных, но ты забываешь, что они тоже наполовину смертные. Если ты действительно так волнуешься, тогда, пожалуйста, убирайся отсюда. Я закончу… эээ. Я просто… я имею в виду… — Правдоподобное оправдание ускользает от меня. Я снова вздыхаю и крепче сжимаю его плечи, смерив его серьезным взглядом. — Я скоро уйду,