Я не такая, как Регис. Я не могу просто трахнуться, чтобы забыть обо всех убийствах. Я не трахаюсь ни по какой другой причине, кроме как потому, что это необходимо. Я знаю, в этом нет необходимости. На самом деле, поступая так, я делаю шаг по опасному пути. Почему-то я обнаруживаю, что не могу противостоять этому желанию.
Теос поднимает ресницы. Его глаза смотрят на меня с огнем, горящим в их глубине. — Если ты намерена мучить меня, Кайра, — шепчет он в губы, которые еще не коснулись его губ, — то ты, черт возьми, великолепно справляешься с этим.
Мой рот растягивается в улыбке. Даже если он этого не осознает, в этот момент он забыл причину своего гнева и боли. — Приятно слышать, — бормочу я.
Я колеблюсь. Неважно, что я хочу этого, в самых дальних уголках моего сознания все еще лежат все причины, по которым я не должна прикасаться своими губами к его губам. Все напоминания о том, почему я не должна целовать его, наименьшее из которых то, что он похож на меня. Наполовину смертный. Наполовину Бог.
Теос делает последний шаг, стирая эту нерешительность, когда наклоняется. Его рука обхватывает меня сзади за шею и тянет вниз по тому крошечному последнему дюйму, который разделяет нас. Его рот захватывает мой в жарком слиянии губ и языка. Огонь лижет мою плоть, когда я закрываю глаза и погружаюсь в него.
Мои бедра опускаются на его, пока его язык исследует меня. Он целует так, словно хочет украсть остатки моего рассудка. Мягкие, но мужественные губы скользят по моему рту, пожирая все на своем пути. Мои груди набухают, прижимаясь к его груди, и когда из меня вырывается звук сдавленный всхлип, когда я чувствую, как кончики моих сосков царапают его твердую грудь сквозь одежду, смущение захлестывает мой разум. Я пытаюсь отодвинуться, но он останавливает меня.
Отрывая свой рот от моего, Теос усиливает хватку на моей шее сзади и вместо этого использует эту хватку, чтобы притянуть меня ближе. Он прижимает мои груди вплотную к себе до тех пор, пока не остается никаких сомнений в том, чувствует ли он твердость моих сосков. Сияющие золотистые глаза пристально смотрят на меня, лишь слегка прикрытые опущенными веками.
Его язык выглядывает наружу, тот самый язык, который был у меня во рту всего мгновение назад, а затем облизывает свои уже влажные губы, как будто он может почувствовать мой вкус там. Тяжело дыша, раскрасневшаяся, я изо всех сил стараюсь не прижаться к нему сильнее. Я чувствую его возбужденный член, твердого и прижатого к моей прикрытой киске. Это еще одно искушение, в котором я не должна нуждаться.
— Не отстраняйся от меня сейчас, Деа, — говорит он. — Уже слишком поздно сожалеть об этом. Если ты собираешься зайти так далеко и мучить меня, я предлагаю тебе просто взять бразды правления в свои руки и действительно выполнить все свои молчаливые угрозы.
— Угрозы? — Мое дыхание вырывается, когда я повторяю его последнее слово, меня охватывает замешательство.
— Да, угрозы. — Он прижимается носом к моей щеке, двигаясь ниже, и следующие слова шепчет прямо в пульсирующую жилку на моей шее. — Каждое твое движение, каждый безрассудный комментарий, каждый гребаный взгляд, который ты бросала на меня с того момента, как приехала сюда, был угрозой, Кайра. Я слишком счастлив быть их жертвой. А теперь… — Другой рукой он находит мое бедро и сильнее прижимает меня к бугорку своей эрекции.
Моя шея выгибается назад, когда я чувствую, как горячая волна влаги затопляет мои внутренности, когда он трется прямо о пучок нервов над моим влагалищем. Черт, это так приятно. Это толкает меня на опасную территорию. Мой желудок сводит, а разум туманится от удовольствия, которое это приносит.
— Оседлай меня, — рычит он, впиваясь зубами в мою шею, слегка прикусывая, а затем сильнее, пока я не вскрикиваю. Разочарование разъедает меня. Я хочу оседлать его. Я хочу снять с него брюки и скинуть свои собственные, прежде чем принять его в свои сокровенные глубины. Я хочу почувствовать, какой он горячий и твердый на самом деле внутри стенок моей киски.
— Найди свое удовольствие, — настаивает Теос. Рука с моего бедра перемещается к пояснице, и он начинает побуждать меня двигаться. Вверх-вниз, взад-вперед. Его дыхание касается моей быстро краснеющей кожи. — Еще.
Мои пальцы впиваются в ткань спинки кресла, ногти впиваются в обивку, оставляя вмятины, пока я пытаюсь бороться с нахлынувшими ощущениями. Голод. Пыл. Желание. Прошло так много времени с тех пор, как это было так реально.
— Ты такая идеальная, — шепчет Теос. — Я чувствую, какая ты влажная для меня, как сильно ты меня хочешь.
Его слова настолько же греховны, насколько и небезопасны. Их слишком много, и я знаю, что потеряю себя так, как никогда не теряла. Конечно, я получала удовольствие от этого действия и раньше, но оно всегда было омрачено осознанием того, что я должна была убить свою цель. По крайней мере, на данный момент этот акт остается незапятнанным таким знанием.
Итак, я трусь о него. Я двигаю бедрами по его настоянию и раскачиваюсь навстречу его эрекции. Каждое движение вызывает все больше и больше влаги в моей киске, пока я не чувствую, как она стекает по моим бедрам внутри штанов.
Не в силах остановиться, я протягиваю руку, хватаю Теоса за большую прядь волос и откидываю его голову назад. Это действие пугает его, я знаю, потому что его глаза расширяются, когда он смотрит на меня. Мне все равно. Я наклоняюсь и беру в рот его нижнюю губу, посасываю ее, прежде чем слегка прикусить, проводя зубами по чувствительной плоти, пока он не стонет.
— Черт, — шипит он, когда я отстраняюсь. — Ты как неконтролируемое пламя, — говорит он.
Он понятия не имеет. Никто из них не знает. Я намного хуже пламени, которое могло бы сжечь его. Я тень, обманывающая многих из них. Меч, висящий во тьме, только и ждущий, чтобы положить конец их существованию. Я не должна этого допустить. Это жестоко. Но теперь, когда мы начали, это уже не остановить.
Я снова целую его, отчаянно желая — пусть всего на мгновение — забыть, кто я такая. Забыть, кто он такой. Все, чего я хочу, это чтобы мы вместе получали удовольствие. Я снова прикусываю его нижнюю губу, на этот раз сильнее, пока не пускаю кровь, а затем, слизывая ее, чувствую, как его член пульсирует у меня между ног.
У него вырывается стон, когда он прижимает меня крепче, ближе. Теос жестче опускает меня к себе на бедра, и в моих глазах пляшут искорки, когда я чувствую, как мои внутренности трепещут, сжимаясь, когда они ищут твердости мужчины и не находят ее. Это единственная часть всего происходящего, которая разочаровывает.
Я содрогаюсь, когда он заставляет меня тереться о него во время его собственного оргазма, мы оба кончаем в штаны, как дети, такого я никогда раньше не испытывала. Горячее злое пламя вспыхивает на моей коже. Я хочу большего. Слезы застилают мне глаза, и его хватка становится железной.
Наконец-то мы вдвоем остаемся мокрые от собственного пота и тяжело дышим изо всех сил. Я закрываю глаза и прижимаюсь лбом к его плечу.
Надеюсь, это не он, думаю я про себя. Я действительно надеюсь, что мне не придется убивать Теоса Даркхейвенам.
Глава 30
Кайра
— Я надеюсь, ты не думаешь, что это конец. — Кажется, у меня нет ни секунды передышки, прежде чем за внезапными словами Теоса следует еще более резкое движение, когда он встает с кресла, все еще держа меня на руках.
Когда он поднимает меня выше, я лениво моргаю, откидываюсь назад и обхватываю ногами его бедра, чтобы не упасть. Улыбка, которую я встречаю на его лице, рассеивает всю предыдущую агонию. На этот момент он, кажется, забыл о своем горе, и я не хочу ему напоминать.
— Нет, — говорю я, обвивая руками его шею и плечи. — Это не так. — В кои-то веки я хочу быть чьим-то утешением, а не его кончиной. Заставляя себя улыбнуться при напоминании о том, кем я была для стольких других, я позволяю Теосу отнести меня через пространство к открытой двери его спальни. — Ты собираешься показать мне, на что еще ты способен, Теос Даркхейвен? — Я бросаю ему вызов.
Прядь светлых волос падает ему на лоб, когда он качает головой. — Ты опасное создание, Деа, но да, я собираюсь показать тебе, на что именно я способен.
Место между моими бедрами пульсирует. Влага, которая была до этого, совсем не высыхает, из-за того, как он касается меня — его быстро твердеющий член трется о мою киску через нашу одежду — с каждым его чертовым шагом.
Теос заходит в комнату и поворачивается, дверь за нами захлопывается, и я оказываюсь прижатой к ней спиной. Мои внутренности сжимаются и разжимаются в ожидании. Когда я делала это в последний раз? Делала ли я когда-нибудь это без скрытых мотивов? Я уверена, что делала, но не могу думать об этом прямо сейчас. Я не могу думать ни о чем, кроме мужчины, передо мной.
Медленно, почти болезненно, Теос опускает голову. Ниже и еще ниже, его золотистые глаза впиваются в мои, словно провоцируя меня отвести взгляд. Я этого не делаю. Мягкие губы касаются моей плоти, и, наконец, очарование его взгляда рассеивается. Я выгибаюсь навстречу ему, прижимаясь к нему бедрами, вытягивая шею. Мой затылок ударяется о деревянную дверь, когда Теос целует учащенно бьющуюся жилку на моем горле.
Вдох за выдохом обжигают мой рот изнутри, поднимаясь горячими волнами. Его язык скользит по моей коже, двигаясь вверх и слизывая соленый пот, прилипший ко мне. Я тоже хочу сделать то же самое с ним. Позволит ли он мне? Интересно. Есть только один способ выяснить это.
Опускаю голову достаточно быстро, чтобы он был вынужден отстраниться, я игнорирую сердитый взгляд на его лице и дотягиваюсь до его затылка, сжимая в кулак прядь его волос так же, как делала это раньше. Я притягиваю его еще ближе и затем целую. Этот поцелуй какой угодно, только не мягкий. Это требовательно, провоцирующе и — я надеюсь — достаточно того, что ему нужно, чтобы помнить, что я не из тех женщин, которых заставляют ждать.