Деа. — Теос запечатлевает легкий поцелуй на моих губах, и когда я вытягиваю шею для продолжения, он отстраняется. — Ты должна была убежать с криком в ту же секунду, как я дотронулся до тебя, но ты этого не сделала. Вместо этого ты пригрозила мне, сказала, что если я не дам тебе то, что ты хочешь, ты найдешь кого-нибудь другого. Еще одного мужчину, который вот так будет прикосаться к тебе.
— Тебя это беспокоит? — Задыхаясь, спрашиваю я. — Я не даю никаких обещаний, Теос. Это просто секс. Не более того. Я знаю, что в тот момент, когда я выйду за эту дверь, когда все закончится, я снова стану твоей Террой, а ты снова станешь Теосом Даркхейвенов, Смертным Богом Божественного происхождения.
— В конце концов, ты будешь заниматься этим с кем-то другим? — Вопрос сбивает с толку.
— Я не знаю, — честно отвечаю я, небрежно пожимая плечами. — Возможно? Очевидно, не сразу. Не то чтобы я искала этого, но в жизни всякое случается, и секс — это часть жизни, не так ли?
Его верхняя губа оттягивается назад, обнажая идеальные белые зубы. Все Боги и их отпрыски так чертовски красивы, что это привело бы меня в бешенство, если бы я не знала, что с моей стороны было бы лицемерием, учитывая мое собственное происхождение. Он перекладывает оба моих запястья в одну из своих рук, и я логически понимаю, что могла бы вырваться из его хватки, если бы действительно захотела. Это, однако, открыло бы слишком многое, и поэтому я просто лежу и жду, любопытствуя, что он планирует. Редко бывает, чтобы я так интересовалась кем-то другим — тем более таким Смертным Богом, как Теос Даркхейвен, — но еще реже я нахожу их трудными для чтения.
Я нахожу Теоса и его братьев такими же загадочными, как мое собственное наследие. Кем бы ни был мой Божественный родитель, она определенно не оставила никаких намеков на то, как ее найти, и я боюсь, что, даже если бы она это сделала, я бы не захотела.
Освободившейся рукой Теос хватает меня за горло. Он крепко сжимает, прижимая к бокам подушечками пальцев. Я судорожно сглатываю и вздергиваю подбородок, показывая ему, что это тоже меня не пугает. Как я узнала за последние десять лет, в некоторых случаях симулировать страх полезно, но Теос подобен дикому животному. Он чувствует этот запах, и это только усилит его желание разорвать меня на части еще быстрее.
— С сегодняшнего вечера ты никому не позволишь прикасаться к себе, — рычит он. — Терра ты или нет, Кайра Незерак, в ту секунду, когда я тебя трахну, ты будешь моей.
Я смеюсь над этим. Я ничего не могу с собой поделать. — Ты не смог бы остановить меня, даже если бы попытался, — отвечаю я. Я говорю это не для того, чтобы подзадорить его, а потому, что, даже если я лгу о том, кто я на самом деле, я не буду лгать об этом. Его хватка становится жестче, становится ограничительной, перекрывая мне доступ воздуха.
Из моих легких вырываются короткие вздохи. Я все еще смотрю ему в глаза. — Я сказала тебе, чего я жду от этой ночи, — говорю я ему. — Одна ночь. Никаких запретов. Никаких ограничений. Утром мы возвращаемся к тому, какими были.
Для разнообразия его губы приподнимаются. С тех пор, как я впервые заявила, что трахну кого-нибудь другого, если он этого не сделает, он ни разу не улыбнулся. Теперь, когда он это делает… Что ж, я ловлю себя на том, что испытываю некоторое беспокойство.
Теос наклоняется надо мной и снова целует мои губы. Я открываюсь для него, не смущаясь собственной потребности. Его язык вторгается внутрь, переплетаясь с моим. Он начинает медленно, а не быстро и сильно, а затем меняется, становясь жестче и глубже, чем дольше он целует меня. Да, у него определенно есть опыт. К тому времени, как он отпускает меня, во мне не остается воздуха, и я безуспешно пытаюсь отдышаться из-за ладони на моей шее. Моя голова становится легкой, кружится.
— После сегодняшней ночи, — говорит он, оставляя еще один поцелуй в уголке моих губ, прежде чем переместиться к подбородку, когда его хватка, наконец, немного ослабевает. Я делаю глоток свежего воздуха. — Тебе не захочется искать кого-то другого.
Такой уверенный. — Мы не помолвлены, Теос, — говорю я ему. — Это всего лишь одна ночь удовольствия.
Он облизывает линию моего подбородка и полностью убирает руку с моего горла, чтобы вонзить зубы в изгиб, место как раз между тем местом, где соединяются моя шея и плечо. — Ты не захочешь возвращаться к тому, что у нас было, — предупреждает он меня. — С этого момента ты захочешь быть в моей постели каждую ночь.
Я хихикаю. — Если бы мы еще не заключили пари, я бы предложила еще одно пари, что ты ошибаешься, — бормочу я. Мои груди поднимаются и опускаются, и я стискиваю зубы, когда он слегка прикусывает мое горло и движется вниз. Когда его зубы останавливаются на одном затвердевшем соске, моя спина выгибается над кроватью.
Острые, неистовые щупальца удовольствия пробегают от кончика моей груди вниз, к моему влагалищу. Я напрягаюсь, пытаясь освободиться от руки, все еще удерживающей меня, изо всех сил стараясь не делать этого слишком сильно. Я двигаюсь навстречу ему, покачивая бедрами, соблазняя его стянуть с меня штаны и войти в меня.
— Теос… — Его имя — мольба на моих губах. Он игнорирует ее, переключаясь на другую грудь и довольно злобно прикусывая ее. Из моего рта вырывается крик, и я чувствую, как его губы обхватывают мою чувствительную плоть. — Ублюдок, — рычу я.
Он смеется, звук игривый. Наконец, он, кажется, на что-то решается. Он отпускает мои руки, и я опускаю их на его верхнюю часть спины, пока он насилует мою грудь. Поцелуй за поцелуем он прижимается к моей нежной коже, а затем опускается между ними, пока он проводит ими по моим ребрам и отметинам, оставшимся от перевязи. Теос двигается еще дальше, пока его подбородок не упирается в пояс моих брюк.
Я резко вдыхаю, когда он поднимает голову, и закатное золото его радужек возвращается. — Последний шанс, — шепчет он.
Я качаю головой. — Этот корабль отчалил, — говорю я. — Останавливаться нельзя.
Его пальцы касаются концов завязок, взгляд останавливается на мне, пока он тянет, пока они не ослабевают, а затем высвобождаются. Ткань, плотно облегающая мои бедра, соскальзывает, и, наконец, между нами обоими, брюки снимаются. — Черт. — Низкое проклятие Теоса посылает поток удовольствия и предвкушения, когда он сжимает мои бедра с обеих сторон. — Ты чертовски красива.
Я ухмыляюсь. — Ты мог бы понять это раньше, если бы не был таким гребаным болтуном.
Он злобно смотрит на меня пару секунд, но этот разгорячённый взгляд быстро тает, как только он наклоняется и укладывает мои бёдра себе на плечи. О да, думаю я, откидываясь назад на кровать, мягче которой я ещё никогда не лежала. Первый скользящий взмах его языка по моим складкам — мягкий. Глаза закрываются сами собой, и я прикусываю нижнюю губу, чтобы сдержать рвущийся наружу стон
Теос талантлив. Более того, он сам практичный Бог секса. Вообще без сомнений.
Осторожно касаясь моих ног, но грубо действуя ртом и пальцами, он заводит меня все выше и выше. Теос облизывает мой вход и смакует вытекающие из меня соки. Я провожу языком по губам, утешая место, где зубы оставили отпечатки в мягкой плоти.
Я наклоняюсь и провожу руками по голове между моих бедер. Волосы Теоса мягкие, как птичьи крылья. Мои ногти успокаивающе царапают его кожу головы, пока он поклоняется сердцевине моего тела, и я чувствую его ответную дрожь. Я улыбаюсь. Ничего не могу с собой поделать. Мне нравится знать, что я не единственная, кого сводят с ума. Конечно, со стороны кажется, что он контролируют ситуацию, но ненадолго.
— Ах… — Моя спина отрывается от кровати, когда он касается особенно чувствительного места, и Теос, как будто он ждал такой реакции, повторяет это. Удар молнии проходит по моему позвоночнику и разжигает пламя в голове. Моя рука из царапающей превращается в толкающую.
— Хватит! — Я тяжело дышу. Черт, у меня начинают дрожать ноги. Приближающийся прилив оргазма быстро заполняет мой организм, но я не хочу этого сейчас. Я хочу этого позже — с ним внутри меня.
Теос игнорирует мое требование и подымает свои янтарные глаза, пронизывая меня взглядом из-под темных ресниц и целенаправленно втягивает мой клитор в рот. Крик эхом вырывается из моего горла, и голова откидывается на подушку, когда огонь охватывает меня. Черт бы побрал этого человека, он точно знает, что делает.
На полпути к оргазму, когда мой рот все еще приоткрыт, Теос спускает мои ноги со своих плеч и выгибается дугой над моим телом. И снова рука Теоса сжимает мое лицо, удерживая так, что бы я не смогла сомкнуть губы, а затем, когда эти сверкающие опасные глаза смотрят мне прямо в лицо, он приоткрывает свои губы и позволяет струе моего сока течь из его рта в мой.
Шок. Это первое, что поражает меня. Затем дискомфорт. Затем… смутное возбуждение. Как только он заканчивает возвращать то, что забрал у меня, он опускает голову и захватывает мой рот в ненасытном поцелуе. Губы к губам. Зубы и язык. Это грубо, реально и… ложь. Гребаная ложь.
Раздраженная тем, что позволила кому-то взять контроль в свои руки, я отрываю руки от простыни и хватаюсь за его затылок, возвращая бразды правления, когда принимаю поцелуй. Его бедра прижаты к моим, так что мне не требуется много времени, чтобы обхватить его одной ногой и толкнуть. Наш поцелуй резко обрывается, когда я переворачиваю нас обоих, и его спина ударяется о матрас, когда я поднимаюсь над ним.
Моя коса хлопает меня по спине, маленькие завитки прилипают к вискам и шее, пот покрывает мою кожу. Я могу только представить, как я, должно быть, выгляжу — тяжело дышащая, с раскрасневшимся лицом, голодная. Ресницы Теоса опускаются, когда он смотрит на наши тела, где моя киска нависает прямо над его все еще спрятанным в штанах членом. Его губы влажные, и медленно — ох, как чертовски медленно — он облизывает их.
— У тебя Божественный вкус, Деа, — бормочет он. — Ты действительно смертная?
Меня охватывает паника. Где-то в глубине сознания я понимаю, что он не может говорить это всерьёз. Он не может знать, кто я на самом деле, потому что если бы знал — меня бы давно уже сдали. Но страх, впитанный в меня с детства, не признаёт логики. Вместо этого он требует — выжить любой ценой. А значит, нужно отвлечь его. И я это делаю.