Как только я убеждаюсь, что одна из моих змей находится у нее на хвосте, я поворачиваюсь обратно и направляюсь тем же путем, каким шел, к северной башне. Через несколько минут, когда я поднимаюсь наверх и открываю дверь в наши с братьями покои, я обнаруживаю, что они проснулись и стоят друг напротив друга в наших общих комнатах с хмурыми лицами. Напряжение нарастает, и у меня просто кружится голова от перспективы новых вспышек гнева.
Мурашки осознания пробегают по моему позвоночнику, когда я захлопываю дверь за собой. Знакомый запах секса витает в комнате. Я поворачиваю голову, отмечая, что несколько предметов мебели и произведений искусства были полностью убраны. Не обязательно быть здесь прошлой ночью, чтобы знать, что это потому, что Теос их уничтожил.
— Доброе утро, братья, — говорю я, объявляя о своем присутствии, поскольку ни один из них не повернулся поприветствовать меня.
Руэн вздыхает и проводит рукой по своему изможденному лицу. В отличие от меня, он выглядит так, словно не спал последние несколько часов. Мне действительно интересно, где он решил провести свою ночь, поскольку никто из нас не хотел возвращаться сюда, зная, каким будет Теос. Однако, если судить по аромату, витающему в воздухе, становится ясно, что Теос провел его не в одиночестве.
Выругавшись, Теос отворачивается от Руэна и идет через комнату к окнам. Он прислоняется к стеклу и скрещивает руки на груди. Я хмыкаю. — Тебе не понравилось, как ты развлекался прошлой ночью? — Я спрашиваю. — Если бы ты только попросил меня, я бы прислал кого-нибудь отвлечь тебя.
Теос медленно поворачивается ко мне лицом и свирепо смотрит. — Заткнись. Нахрен.
Я ухмыляюсь от яда в его тоне. Поднимая руки в притворной капитуляции, я бросаю на него жалкий взгляд. — Я не знаю, почему ты так злишься на меня, — говорю я. — Я просто пытался помочь.
— Ты никогда не пытаешься помочь, Каликс, — огрызается Теос. — Так что держи свой гребаный рот на замке и не утруждай себя. Я не хочу этого слышать.
Такой злобный. Кем бы ни была эта девушка, она явно неправильно выполнила свою работу, если он все еще такой напряженный. — Это из-за Дариуса? — Спрашиваю я. — Я знаю, что ты заботился об этом человеке, но что сделано, то сделано.
— Не надо, Каликс. — На этот раз предупреждение исходит от Руэна. — Ты настраиваешь его против себя.
Конечно, но только потому, что его так легко вывести из себя. Я не виноват, что у него вспыльчивый характер. Я не знаю, почему они двое настаивают на том, чтобы так сильно заботиться о других. Так всегда это заканчивается. Все они в итоге отправляются на арену и либо выживают, либо умирают. Во-первых, лучше не беспокоиться, если вы уже знаете, что они, скорее всего, встретят свою гибель от руки чьей-то силы или клинка.
Мои руки опускаются по швам. Как скучно. — Кто-нибудь из вас знает, куда наша маленькая Терра убежала этим утром? — Спрашиваю я, меняя тему разговора так быстро и легко, как только можно потерять интерес к чему-то одному и двигаться дальше.
Голова Теоса дергается, но он отворачивается и сосредотачивается на горизонте, освещающем небо за сводчатым окном. Интересная реакция для него.
— Убежала? — Повторяет Руэн, и его тон и лицо мрачнеют. Интригующий ответ. — Что ты имеешь в виду? — Смертным не разрешается покидать территорию без разрешения.
Я пожимаю плечами. — Ну, похоже, она получила разрешение, потому что по пути сюда я видел, как наша маленькая Терра выходила через главные ворота.
Верхняя губа Руэна приподнимается. Мне так нравится, как она его раздражает, даже если он так редко это показывает. Я отхожу от двери и захожу дальше в комнату. — Ты знаешь, она здесь уже довольно давно, — легкомысленно замечаю я. — И с первой недели мы мало что делали по поводу пари — к настоящему моменту, я думаю, мы проиграли, не так ли?
— К черту это гребаное пари, — рявкает Теос, наконец присоединяясь к разговору, и снова поворачивает голову. — Ты думаешь, все это игра, Каликс?
Я моргаю в ответ. — Тебе понравились ставки, — напоминаю я ему. — На самом деле, вы все были слишком счастливы играть с ней, не так ли?
Теос оттолкнулся от окна и прошелся по комнате. В одно мгновение он превращается из спокойного и отстраненного в злого и практически пускает огонь мне в лицо, хватая меня за воротник. — Что ты наделал? — он требует.
— Я ни черта не сделал, — говорю я ему, закатывая глаза. На самом деле, это то, что доводит меня до грани скуки. Я не играл с ней так, как хотел. Не было никаких пыток. Никакого секса. Никакой опасности. Короткой битвы, которую я пережил накануне, было определенно недостаточно, чтобы утолить мой аппетит. — Но если пари закончилось, то это должно означать, что теперь я могу играть, верно? — Я смотрю на него, ожидая ответа.
Однако прежде чем я успеваю это понять, Руэн появляется из-за плеча Теоса и хватает его за руку. — Не надо, он просто пытается подзадорить тебя, — говорит он, его усмешка исчезает, когда он обращает свое внимание на Теоса.
Фу. Какими же они стали донельзя скучными.
Когда Теос ослабляет хватку на моей тунике, Руэн поворачивается ко мне. — Тебе следовало бы знать лучше, Каликс, — отчитывает он, как всегда, разыграв карточку старшего брата, как будто он взял на себя ответственность за нас двоих только потому, что его мать родила его первой.
— То, что я знаю лучше, не означает, что я хочу быть лучше, — честно отвечаю я ему. Более правдивого утверждения никогда не было. Я уже так устал от всех этих правил, которым нас заставляли следовать. Если бы только мы могли освободиться от цепей этой Академии и их ожиданий. Я знаю, что мы могли бы, но эти двое, похоже, не хотят рисковать. И поэтому я вынужден оставаться и идти по их стопам. Потому что, в конце концов, каждому нужно как-то развлекаться, и мои братья — единственные существа, которые могут обеспечивать это постоянно. Они никогда не ломаются, по-настоящему. Не так, как это делают другие.
Только этот факт заставляет меня уважать их. Это то, что удерживает меня здесь, когда я ничего так не хотел бы, как убить каждое существо, живущее в этих каменных стенах, и поджечь цепи, которыми мы связаны. Это жестоко с их стороны — лишать меня моего последнего увлечения.
Надувшись, я смотрю на Руэна. — Разве тебе не любопытно? — Я спрашиваю его. — Если ты просто позволишь мне немного поиграть, я уверен, что смогу выяснить, почему она такая интересная.
Хмурый взгляд Руэна становится еще более напряженным. — Твои игры не что иное, как пытки, — отвечает он, но звучит скорее разочарованно, чем сердито.
— И что? — Что в этом плохого? — Я не буду убивать ее, если это то, о чем ты беспокоишься. — По крайней мере, сначала. Что-то подсказывает мне, что даже если бы я попытался, наша маленькая Терра прекрасно справилась бы с этим. На самом деле, она могла бы удивить всех нас и пережить меня.
Руэн качает головой. — Нет, даже не думай об этом. Ты только наживешь себе неприятности. Я бы предпочел что бы ты был здесь на следующих каникулах, чем то, что ты отправишься куда-нибудь еще, где я не смогу за тобой присматривать.
Этот комментарий напоминает мне о моем пребывании у Талматии. Даже если я не попадаю в беду, Боги всегда призывают нас к тому или иному. Как отпрыски Азаи, мы вызываем большой интерес.
— Она под запретом, — соглашается Теос.
Повернув голову в сторону Теоса, я с любопытством смотрю на него. Запах секса. Защита Терры. Все встает на свои места, и улыбка растягивает мои губы. — О, ты мерзавец, брат, — говорю я, оскаливая на него зубы. — Я не считал тебя жуликом.
— Что прости? — Теос напрягается, но выдает себя, когда его взгляд на мгновение останавливается на Руэне, прежде чем вернуться ко мне.
Я не утруждаю себя тем, чтобы скрывать то, что знаю. Моя улыбка становится шире. — Скажи мне, — говорю я. — Она была хороша?
Руэн переводит взгляд между нами ю. — О ком, черт возьми, ты говоришь? — он требует ответа.
— Ни о ком, — заявляет Теос.
— О малышке Терре, — говорю я в то же время. — О, какая ирония. — Я смеюсь. — Ты трахнул ее и все еще хочешь защитить?
Руэн чертыхается. — Нет, Теос, нет, — огрызается он, поворачиваясь к нашему брату. — Скажи мне, что он ошибается.
Теос не отвечает, но, с другой стороны, ему и не нужно этого делать, чтобы раскрыть правду. Слишком поздно. Его поймали.
Руки Руэна сжимаются в кулаки. — Она подозрительная. — Слова практически вырываются у него из горла. — Ей нельзя доверять.
— И что? — Подсказываю я, ловя его мрачный взгляд. Она могла быть Божественным Существом, посланным убить нас, мне все равно, хотя вероятность того, что какое-либо Божественное Существо, Смертный Бог или нет, низведет себя до рабства ради такой задачи, невозможна. Она интересная, и одного этого достаточно, чтобы мне захотелось оставить ее у себя.
Руэн запускает руку в короткие темные пряди своих волос и хватает пригоршню, как будто хочет вырвать их полностью. Я не удивлюсь, если он это сделает. Я редко видел его таким расстроенным, и забавно наблюдать, как он борется сам с собой. Он может думать, что никто этого не видит, что он достаточно хорошо это скрывает. Однако желание — моя сильная сторона. Не просто сексуальное, но такое желание, которое живет во всех душах, — жадное и нечестивое. Я вижу в нем такое желание, когда он смотрит на смертную девушку, нашу собственную болтливую маленькую смертную Терру.
— Это была ошибка, — говорит он.
— Что было? — Спрашиваю я с любопытством.
— Все, — рявкает он. — Позволить ей быть частью твоего смехотворного маленького пари. Позволить ей, черт возьми, остаться. Ей нужно уйти.
Я закатываю глаза, но прежде чем я успеваю заговорить, Теос бросается вперед. — Ты был так же увлечен пари, как и мы, — напоминает он ему.
— Но это не включало в себя трахать ее! — Руэн кричит, все его тело дрожит от ярости.
Я почесываю нижнюю часть челюсти. — О, это верно, — размышляю я вслух, вспоминая прошлое. — Это было просто для того, чтобы посмотреть, как долго она продержится. — Я отсчитываю дни и недели назад. — Ну, если ты хочешь выполнить первоначальную ставку, то это означает, что она выиграла в любом случае.