– Не твой ли отец воевал с лордом Ферваксом? – мирно поинтересовался волхв, копаясь в памяти.
Страх и растерянность в глазах Генри моментально сменились осторожным интересом, он проговорил с робостью:
– Вы совершенно правы, пастор. А вам о нем известно?
– Да встречались, – уклончиво ответил Олег.
Теперь выражение лица Генри стало озабоченным, он с непониманием стал вглядываться в Олега, потом произнес неуверенно:
– Не сочтите за грубость, вы так молодо выглядите для того, кто мог быть знаком с моим отцом.
– Это все свежий воздух, – уверенно сообщил Олег. – Говорят, для здоровья полезно. Стало быть, ты сын герцога Кандиша. Любил он повоевать.
Генри кивнул и ответил со вздохом:
– Он любил. Но я не в него. Мой удел – богоугодные науки.
Олег оживился и с интересом оглядел виконта.
– Науки – это хорошо, – сказал волхв. – Даром, что богоугодные, но главное – науки.
– Все даровано нам свыше, – со смирением проговорил Генри. – Если наукам суждено появиться в мире, значит, так угодно небесам. И я с ужасом смотрю на происходящее вокруг. Наш народ впал в смуту и неведение, если решил пойти на штурм крепости и свержение монарха.
Олег пожал плечами.
– Это временно, – сказал он. – А зачем им крепость?
– Как зачем? – удивился Генри. – Она же символ несвободы. Там держат преступников, но многие считают, что они там находятся несправедливо. А после того, как по стране поползли грязные слухи о правителе, народ стал слушать не короля, а крикунов на улице. И этих мерзавцев в балахонах. Они-то и есть настоящие смутьяны. Их надо больше всего опасаться. Я вообще не должен вам этого говорить, но вы спасли мне жизнь, а значит, непременно люди порядочные и честные.
Савмак кивнул с серьезным видом.
– Очень честные, – согласился он. – А где бы найти этих самых главных смутьянов? Нам страсть как надо с ними побеседовать.
Генри оглянулся на ратника с опаской, тот сидит, скрестив руки на груди, суровый и неприступный, с таким спорить себе дороже. Затем повернулся обратно к Олегу и проговорил спустя пару мгновений сомнений:
– Я бы не стал говорить с незнакомцами, но вам ведь можно доверять?
– А у тебя есть выбор? – миролюбиво спросил Олег и поправил у себя на руках спящую Люсиль.
Генри снова побледнел, но все же ответил:
– Я вас понял господа. Надеюсь лишь, что вы оставите мне мою жизнь.
– Да накой нам твоя жизнь, – усмехнулся Савмак. – Со своими бы разобраться.
Виконт еще немного посидел молча, его плечи опустились, а сам он стал напоминать уставшего старика, на котором висит груз прожитых лет, хотя на вид он не так уж и стар, хотя и пожил.
– Ладно, – сказал он, прерывая затянувшуюся паузу. – Я покажу вам нечто важное. Но обещайте мне, что остановите это безумие, я чувствую, у вас есть такие силы.
Олег с готовностью кивнул.
– Обещаю, как раньше уже не будет.
С перекладины они выбирались долго и под крики толпы, которая время от времени обращала внимание на четырех акробатов, которые вздумали устроить представление прямо над головами воинствующих горожан. Олег с Люсиль на плече и Савмак добежали до стены, куда упирался один конец бруса, быстро и резво, но Генри трясся, как осиновый лист, и боялся оторваться от перекладины. Потому весь путь от середины до самой стены он проделал ползком, стискивая руками и ногами деревянный брус под собой.
Савмак пытался его ободрить и пристыдить.
– Ну ты чего! – кричал он, пока виконт пускал слезу и полз. – Тут высоты-то всего полторы сажени! Даже если грохнешься, ничего с тобой не будет.
– Это вам не будет, – стонал Генри. – Скорее мостовая пострадает, если на нее упадет такой бугай. А я аристократ, у меня кость тонкая.
Савмак не отступал.
– Так это и хорошо. Тонкая, значит, легкая. Коли упадешь, даже не почувствуешь.
– Еще как почувствую…
– Ты ж сам говоришь, что веса в тебе нет.
– Есть во мне вес, – всхлипывал виконт. – Куда ж ему деться…
– Запутал ты меня совсем, – рассердился ратник. – То есть, то нет. Ползи быстрей, кому говорят. На тебя уже вон народ головы поднимает, пальцами тыкает. Пастор, ну скажи ты ему, чтоб быстрей шевелился!
Савмак с негодованием и бессилием оглянулся на Олега. Волхв сидит на каменном подоконнике и смотрит на протекающую внизу реку людей. Люди хоть и в массе своей простодушны и управляемы, но силу их недооценивать нельзя, потому Орден багровой розы и пытается успеть взять под контроль, не дать вырваться в мир, где управлять ими будет гораздо сложнее.
Люсиль очнулась, хотя все еще слабая, сидит, прижавшись к нему теплым плечиком, как цыпленок к наседке, и молча хлопает ресницами.
Олег ответил ратнику спокойно:
– А толку? Ну скажу я ему. Он прям сразу вскочит и побежит.
– Может, и не вскочит, – согласился Савмак. – Но вдруг внемлет духовному человеку, уверует и поползет быстрей.
Олег отмахнулся и поднялся, перелезая через подоконник внутрь помещения.
– Да пойдем, – сказал он. – Может, ему нравится висеть над толпой. Или, вообще, желает остаться в гордом одиночестве величественно созерцать людские толпы. А мы ему мешаем. Идем, Савмак. Люсиль, лезь ко мне.
Люсиль пискнула и с готовностью ухватилась за локоть волхва, в комнату ввалилась бледная, но с победной и гордой улыбкой женщины, твердо намеревающейся получить свое. Савмак оглянулся на виконта, тот в ужасе смотрел то на него, то на толпу под собой.
Ратник развел руками в извиняющемся жесте и сказал:
– Пастор сказал идти, значит, надо идти.
Под истеричный всхлип виконта он перепрыгнул через подоконник и огляделся, спросив Олега, который с внимательным видом прохаживался по комнате, что на самом деле девичья спальня, и присматривал что-нибудь полезное:
– Пастор, я что-то не понял. Виконт вроде нам нужен. А чего мы его бросили?
Олег поднял со стула ленту и, скрутив, бросил Люсиль, та поймала и подняла на него взгляд, брови вскинулись в непонимании.
– Это зачем? – спросила она.
– Волосы подвяжи, – сказал Олег. – В лицо мне лезут, нос щекочут.
Выражение лица Люсиль тут же сделалось глубоко оскорбленным, она вздернула подбородок и отвернулась, но все-таки демонстративно туго перетянула волосы в низкий хвост.
Савмак посмотрел на это тупо и проговорил:
– Так чего, пастор? Уходим, что ли?
Олег приметил небольшую входную дверь, видимо здесь живет кто-то низкорослый, и ответил:
– Уходим. Чего ж не уйти.
Ратник не понял.
– А виконт Генри? – спросил он озадаченно.
– С виконтом и уходим, – кивая, отозвался Олег.
– Так он же на перекладине висит, – совсем растерявшись, произнес Савмак.
Олег хмыкнул и направился к двери.
– Считать до трех умеешь? – спросил он.
– Я и больше умею, – обиделся ратник.
– Больше не надо, – убежденно ответил волхв. – Считай до трех.
Савмак пожал плечами и произнес, задумчиво растягивая слова:
– Раз, два, три…
Снаружи загремело, послышалась возня, через мгновение в окно ввалился всклоченный виконт и грохнулся на пол. Перо на шляпе растрепалось, сама она набекрень, светлые волосы из-под нее торчат, как солома, а на лбу испарина.
– Подождите меня! – выкрикнул Генри. – Я с вами! Я же с вами!
Олег указал на него ладонью и произнес одобрительно:
– Вот. Можешь, когда хочешь. Главное – мотивация.
Савмак перевел оторопелый взгляд с пастора на виконта и обратно.
– Пастор, а ты, часом, не колдун? А то ходят слухи о каком-то великом копте. Не ты ли это? – спросил он с восхищением.
Олег покачал головой и толкнул дверь.
– Коптом точно никогда не был, – сказал он. – Но этому копту дорога туда же.
– Куда?
– В прошлое, Савмак. В прошлое, – ответил Олег и вышел в коридор.
Узкий коридор и хлипкую деревянную лестницу без единого окна на стенах они преодолели быстро. На улицу, чтобы снова не оказаться в гуще толпы, Генри вывел их через второй выход в такой узкий переулок, что идти пришлось по одному друг за другом. Преодолев несколько поворотов, подъемов и спусков, Генри остановился перед неприметной дверью, его лицо приобрело возвышенное выражение.
– Сейчас вы войдете в мой храм изобретательства, – сказал он и толкнул дверь.
– Только у таких храмов и есть будущее, – пробормотал Олег себе и вошел следом за виконтом.
Они преодолели темный коридор и ступеньки, зато обширный зал встретил их светом, который льется из окон под потолком. В середине зала столы с колбами, трубками, ретортами, металлическими шарами на ножках, а на столах и полу россыпи бумаг с записями.
Виконт прошел в центр зала и развернулся ко всем лицом.
– Не подумайте, – проговорил он, – я не еретик и чту церковь. Но мои исследования помогут людям решить массу проблем.
Взгляд Олега охватил разом всю комнату, ниточки мыслей связались воедино, он кивнул своим же рассуждениям. Храмы бывают разными, но этот – храм исследования, храм знания, похожий на тот, что находится у бывшего генерала далеко за морем. Во всем мире появляются такие места, что значит – процесс пошел и он необратим. Остается только направить его в правильное русло и позволить шириться.
– Не боишься, что церковь не одобрит? – спросил Олег, проходя между столами и разглядывая колбы.
Видя его интерес, Генри вскинулся и воскликнул с воодушевлением:
– О, что вы! Я верный сторонник церкви! Смотрите, здесь я работаю над так называемым электрическим потенциалом. А вот тут изучаю воздух! А вот здесь горючий газ! Представьте себе – воздух, который воспламеняется в один миг! Или вот тут, например, плотность земли…
– И ваша церковь закрывает глаза на такие исследования? – вмешался вопросом Савмак. Он смотрит с недоверием на столы и содержимое колб, наклоняется к ним поближе с хмурым видом и неоднозначно кривит губы.
Олег тем временем дошел до стойки, на которой под стеклянным колпаком на подушечке из красного бархата сверкает серебристая монета. Он узнал монету и молча, с ожиданием обернулся к виконту. Тот виновато втянул голову в плечи, на лице появилась раскаивающаяся улыбка.