– Это яогуай[140], без сомнения, – вслух сказал он, обнажая меч. – В лоб с ним не справиться, надо ослабить.
«Будь текуч, как вода, покоен, как зеркало, отзывчив, как эхо, и невозмутим, как тишина». Здесь лес, не его стихия, воды поблизости нет, а после наплыва странной энергии сил резко убавилось, но сражаться – единственный выход, они ведь даже улететь не могут – половина не встанет на меч, а кто-то и вовсе ранен.
Кабаны тем временем расшвыряли прочую нечисть и добрались до защитного круга. Один – более осторожный или более слабый, – ткнувшись в заслон пару раз, отошел и принялся носиться кругами по поляне, но второй с завидным упорством бился клыкастой головой в светящуюся преграду, и темная энергия клубилась вокруг него, хищно облизывая стыки заслона и утоптанной земли, будто пыталась подкопаться снизу.
– Молодой господин Янь, – У Иньлин был бледен, но спокоен, – нельзя допустить тварей к ослабшим и раненым. Я могу сдвинуть защиту и держать ее вокруг оставшихся, но тогда в драке от меня не будет помощи.
– И не надо, сами справимся! – хищно оскалилась Чу Чжунай. Внешне она почти оправилась от недавнего срыва, обнаженный меч в руке подрагивал и сыпал красными искрами.
– Защищайте раненых, глава У, – церемонно поклонился Шуньфэн.
– Выполняйте приказы молодого господина Янь как мои, – приказал У Иньлин своим адептам – тем, кто твердо стоял на ногах. – Внимание, сдвигаю защиту!
Готовые к бою адепты У Минъюэ, Янь Цзи и Чу Юн встали полукругом, Шуньфэн и Чу Чжунай – впереди всех. У Иньлин глубоко вздохнул и сложил пальцы в ручную печать. Зеленоватый светящийся заслон дрогнул и сжался вполовину, выталкивая приготовившихся к бою заклинателей за свои пределы. К счастью, упорный кабан остался у заслона, продолжая биться в него головой, и временно о нем можно было забыть. Напиравшие мертвецы и ванлян не ожидали исчезновения преграды и повалились вперед друг на друга, чем заклинатели немедленно и воспользовались, порубив нечисть на мелкие кусочки. Особенно усердствовали адепты У Минъюэ, и Шуньфэн некстати вспомнил плоскую яичную лапшу и полоски свинины с зеленым перцем, которыми его угощали в Башне Ветров на приеме в честь вступления У Иньлина в должность главы клана. Похоже, разнообразие техник рубки и резки в У Минъюэ касалось не только приготовления блюд.
В остальном же все оказалось довольно печально. Почти сразу Шуньфэн осознал, что меч не слушается его так же безупречно, как обычно: посылаемая в оружие духовная энергия словно протискивалась через мелкоячеистую сеть, частично рассеиваясь по пути. Люжэнь[141] вздрагивал в руке, пытаясь направить энергию, и шелковая голубая кисть нежно обвивала запястье – меч извинялся за то, что не может служить хозяину как должно.
Бросив вокруг беглый взгляд, Шуньфэн убедился, что у других дела обстоят еще хуже. Судя по всему, внутренняя энергия, растревоженная и расшатанная странной волной, не желала слушаться адептов: в итоге мечи мерцали догорающими свечами, срабатывая через раз, и кто-то из заклинателей уже отгонял мертвецов и ванлян просто пинками и тычками, лишь потом добавляя удары мечом. Не слишком большая помощь была и от талисманов, которые через два раза на третий просто вспыхивали и сгорали без вреда для нечисти. Более-менее успешно дела шли у самого Шуньфэна, Ляо Чуня, еще у нескольких самых опытных адептов Янь Цзи и У Минъюэ и – что неожиданно – у Чу Чжунай. Шуньфэн еще не видел ее в бою и был изрядно удивлен ее стилем: «мощный меч»[142] обычно использовали мужчины, но резкие, точные выпады и силовые замахи в исполнении этой физически крепкой, но все же девушки поражали цель за целью.
Радовало то, что казавшийся непрерывным поток нечисти наконец иссяк, и оставалось лишь добить ту, что уже вылезла. Однако Шуньфэн не забывал про двух демонических кабанов и не пропустил тот миг, когда носившийся до того кругами по поляне яогуай вдруг сменил направление, словно очнувшись, и понесся прямо на Ляо Чуня и собравшихся вокруг него адептов послабее.
Времени на раздумья не оставалось. Шуньфэн не знал, сумеет ли в нынешнем состоянии использовать «Водяной хлыст», но кабана надо было удержать любой ценой. Выхватив пару талисманов усиления и налепив их прямо на лезвие Люжэня, Шуньфэн призвал на помощь весь изученный цингун[143], разбежавшись, крутанулся вокруг своей оси и завис в воздухе. Ненадолго, всего на фэнь, но этого хватило. Сияющая голубая молния ударила из меча, свилась в кольцо и окружила несущегося во весь опор яогуая. Шуньфэн дернул, молния обхватила тело демона, стреноживая его, тот споткнулся на середине движения и покатился по земле с хриплым ревом. Опустившись на землю – следовало сделать это плавно, но удалось разве что не свалиться мешком с мукой, – Шуньфэн припал на одно колено, затягивая путы.
– Есть у кого-то божественная сеть?![144] – прохрипел он, невероятным усилием оставаясь на месте. Кабан так бился и катался по земле, что легко мог утащить за собой заклинателя.
– Есть, молодой господин Янь! Сейчас! – Двое старших адептов У Минъюэ уже разворачивали мерцающую зеленым сеть. И тут опутывавший кабана «Водяной хлыст» дрогнул, заискрил и почти погас. Почуявший слабину яогуай дернулся и вдруг покатился клубком; Шуньфэн не удержался на месте, опорная нога подломилась, и его поволокло по земле, ведь меча он, конечно же, не выпустил.
– Скорее, скорее! – закричали сзади. Движение прекратилось, раздался недовольный рев. Шуньфэну помог подняться бледный до синевы Янь Чжу. Плотно спеленутый сетью яогуай слабо подергивался, но, учитывая ненадежную работу духовного оружия и талисманов, рассчитывать на то, что он не вырвется, не приходилось.
На ханьфу налипли комья развороченной земли, по подолу шли полосы от раздавленной травы и даже кровавые разводы, пояс перекрутился, пряжка погнулась; кое-как отряхнувшись и передвинув ее на место, Шуньфэн мельком подумал: «Матушка рассердится», – и невесело хмыкнул. Если бы грязная одежда была самой большой трудностью сегодня!..
Схватки в разных концах поляны постепенно затихали. Мертвецы, пусть и многочисленные, все еще оставались довольно слабой нечистью, и потрепанные заклинатели справлялись с ними относительно успешно; адепты У Минъюэ, вооружившись дубовыми ветками (которые бережно сохранили еще с дневной вылазки; клан Летучей Рыбы вообще отличался особой хозяйственностью, нельзя не признать), согнали в круг недобитых ванлян и этими же ветками преградили им путь. Те скалились, пытаясь подобраться бочком к заграждению, но сразу же отскакивали, словно обжегшись.
– Глава!.. – вдруг раздался отчаянный крик.
Проклятье, как он мог забыть про второго демона?! Шуньфэн рывком обернулся. У Иньлин стоял на одном колене, все еще удерживая защиту, но руки его ощутимо тряслись, а светящийся заслон дрожал гаснущей на ветру свечой, все больше прогибаясь под ударами чудовищных клыков яогуая. Туда уже бежали адепты Янь Цзи и У Минъюэ, но Шуньфэн отчетливо понял: не успеют.
Не успели.
С коротким досадливым возгласом У Иньлин осел на землю, едва успев выставить позади себя руку. Зеленоватое свечение мигнуло и погасло, кабан рванулся вперед, глава У Минъюэ вскинул руку с зажатым веером, словно в защитном жесте, и внезапно резко полоснул слева направо по оскаленной морде.
От рева задрожали окрестные деревья. Раненый яогуай подался назад, мотая головой, шатнулся вправо, влево и вдруг сделал резкий выпад вперед, подцепляя клыками не успевшего увернуться У Иньлина. Затрещала ткань ханьфу, бок заклинателя окрасился кровью, тело безвольно соскользнуло на землю и осталось лежать без движения.
Запыхавшиеся заклинатели набросили на спотыкающегося демона божественную сеть, и подбежавший следом Шуньфэн увидел, что поперек его морды, там, где глаза, тянется глубокая кровавая борозда развороченной плоти. Боевой веер У Иньлина хорошо выполнил свою задачу, ослепив яогуая. Теперь залитое кровью духовное оружие с погнутыми лезвиями лежало возле безвольно откинутой руки хозяина.
На глаза попалась Чу Чжунай, смотревшая на бессознательного У Иньлина с каким-то странным выражением лица.
– Все еще считаете нынешнюю охоту чесночной шелухой[145], молодая госпожа Чу? – не удержался Шуньфэн от колкости.
Да, мелко, недостойно благородного господина, наследника великого клана. Да, великий Лао-цзы говорил: «Вами управляет тот, кто вас злит». Но Шуньфэн так устал находиться в драконьей бездне[146], в которую превратилась злополучная поляна, что просто не мог отказать себе в желании поддеть дерзкую заклинательницу, когда тот, кто, возможно, единственный относился к ней по-доброму, оказался тяжело ранен.
Удивительно, но Чу Чжунай никак не отреагировала на его слова, даже не повернулась.
– Что дальше, молодой господин Янь? – деловито спросил Ляо Чунь. Он и другие адепты подтащили спеленутых сетями кабанов друг к другу. – Надо заканчивать, иначе долго сети не выдержат.
– Что дальше?! – один из адептов Чу Юн оскалился не хуже яогуая. – Поджарить – и все тут!
Выхватив из рукава пачку огненных талисманов, он швырнул их прямо в демонов. И тут же закричал от боли и ярости.
Если бы все шло своим чередом, талисманы бы активировались в нужном месте и яогуаи благополучно сгорели, как и положено порядочной нечисти на порядочной божественной охоте. Однако Шуньфэн уже принял как данность тот факт, что на этой охоте все пошло не так с самого начала, и почти не удивился, когда талисманы, вместо того чтобы рассеяться кругом и направить огонь на туши демонов, слиплись в ком и изрыгнули столб пламени. Не успевшему отскочить незадачливому владельцу обожгло руки, и теперь он остервенело тряс покрасневшими кистями, ругаясь сквозь зубы.