, самое время явить его. И не думайте, что лучшие кинжалы делают в землях Юн, у других тоже найдется чем вас удивить.
– Благодарю вас, глава Вэй, – голос У Иньлина не дрожал, по-прежнему спокойный и мягкий, – дальше я сам. Не стоит нам ругаться. Верно говорят: «Тот, кто спрашивает, – дурак ненадолго, а тот, кто не спрашивает, остается дураком навсегда». Посватавшись к молодой госпоже Чу, я задал ей вопрос – и получил ответ. Вы задали мне вопрос, глава Чу, и я отвечу вам: если настанет пора, когда мое личное отношение будет мешать делам клана и правильному выбору, я сложу с себя полномочия главы. Ваша дочь и ее адепты оказали нашему отряду неоценимую помощь на охоте, а обнаружившийся у них лишний флакон обезболивающего зелья – одна из причин того, что сейчас я стою перед вами, а не корчусь от боли в павильоне целителей. Прошу дать мне закончить разговор с молодой госпожой, в противном случае ответьте: какие правила приличия я нарушил?
Чу Мидянь сверлил его взглядом не менее фэня, потом махнул рукой, напустив на лицо скучающее выражение. У Иньлин склонил голову и повернулся к Чу Чжунай:
– Молодая госпожа Чу! Молодая госпожа Чу, – повторил он, видя, что она, пусть и смотрит на него, мыслями пребывает где-то не здесь, – есть ли у вас что добавить к уже сказанному вами?
Девушка вздрогнула, взгляд ее прояснился, и она торопливо ответила:
– Нет, все уже сказали до меня.
– Тогда не смею задерживать ни вас, ни молодого господина Янь. Прошу, садитесь. Итак, уважаемые главы и представители кланов, необходимо обсудить все услышанное вами сегодня. Обращаюсь ко всем присутствующим: поделитесь своим мнением и скажите, сталкивались ли вы с чем-то подобным ранее. Может быть, кто-то читал старинные хроники и встречал похожее описание? Со своей стороны замечу, что никогда не слышал о таком. Но совершенно очевидно, что толпа напавшей на наш отряд нечисти была разбужена этой «волной» неизвестного происхождения.
– Я в таком же замешательстве, как и вы, глава У, – неторопливо поднялся Хань Даичжи. – Клянусь священной силой Лазурного Дракона, если бы я знал, какие последствия будет иметь эта божественная охота, никогда не доставил бы подобных затруднений ни вам, ни клану Янь Цзи или… другим. Думаю, всем кланам стоит просмотреть записи об охотах за последние годы, но в Хань Ин о таком точно не сообщали. Те земли перешли под нашу руку вскоре после Сошествия гор, и в те годы чимэй, цзянши или яогуаи были обычным делом, но вот уже много лет там спокойно. Было – до недавнего времени. Предлагаю отправить сборные клановые отряды на разведку по всей прежней границе Сяньян, опросить местных жителей, проверить записи в дозорных башнях – вдруг о чем-то подобном просто не успели сообщить.
После этой длинной речи Хань Даичжи слегка поклонился присутствующим и снова сел, неподвижный и далекий, как небожитель. Только вот этому небожителю, как выяснилось, были свойственны цепкий ум и внимание к деталям.
– Благодарю, глава Хань, – поднялся следом за ним Вэй Юншэн. – Вы все правильно сказали. Со своей стороны подтверждаю, что не слышал ничего подозрительного о тех землях Сяньян, что отошли под руку моего клана более полувека назад. Но, как говорят мудрые, «лучше предотвратить будущую ошибку, чем сожалеть о прошлом прегрешении»[220]. И если я и мой брат вправду пропустили какие-то тревожные новости, мы обязуемся все исправить и уделить границам самое пристальное внимание.
Он собирался сказать что-то еще, как вдруг вмешался Чу Мидянь:
– Вот уж не думал, что главы прославленных кланов уподобятся глупым куропаткам, испугавшимся звука тетивы![221] Что вы там собрались изучать? Вылезла кучка нечисти чуть большая, чем обычно, а вы уже готовы объявить новое Сошествие гор! Тренировать адептов надо лучше – и никаких трудностей не возникнет!
– Глава Чу, возможно, я вас неправильно понял. – Чистый лоб У Иньлина прорезала легкая морщинка. – При чем тут уровень подготовки адептов? На недавней охоте присутствовали заклинатели самого разного уровня и таланта и пострадали так или иначе все, включая адептов вашего собственного клана. Не так ли, молодой господин Чу? – внезапно обратился он к брату Чу Чжунай.
Чу Мидянь поперхнулся. У Вэй Юншэна брови взлетели на лоб, но он сдержал улыбку и сощурился. Чу Хэпин же побледнел, покраснел, отпустил спинку кресла, за которым прятался, и выпрямился.
– Все так, глава У, – голос его слегка дрожал, – я говорил с целителями. Записи о божественных охотах за последние годы не сообщают ни о чем подобном.
– Как предусмотрительно с вашей стороны проверить записи, молодой господин Чу, – в голосе У Иньлина не было и тени насмешки. – Благодарю за ответ.
– Не много ли вы себе позволяете, глава У? – опомнился Чу Мидянь и даже привстал в кресле. – Не слишком-то вежливо с вашей стороны обсуждать дела с моим несовершеннолетним сыном в обход отца!
– Не слишком-то вежливо с вашей стороны, глава Чу, сомневаться в храбрости других кланов! – Вэй Юншэн резко подался вперед, и теперь его и Чу Мидяня разделяло не более чжана. – Хотите сказать, что в той части ваших земель, что досталась вам от клана Цинь Сяньян, все спокойно? Или блеск серебра и стали в богатых рудниках мешает вам разглядеть красные глаза нечисти?
– Что вы там себе услышали и надумали, меня не касается! – Чу Мидянь выглядел удивительно – для него – спокойным, но Шуньфэн не отрывал от него взгляда и заметил, как тот самую малость сдвинулся вправо, отклоняясь от главы Вэй. – У кланов хватает и более важных забот, чем рисовать ноги змее![222]
– Рисовать ноги змее, говорите? О, глава Чу, можете и дальше затыкать себе уши, пытаясь украсть колокол[223], – все равно звон будет слышен! – Вэй Юншэн оглядел Чу Мидяня с головы до ног, будто скот на базаре, и, вернувшись на свое место, проговорил негромко: – Впрочем, кто я такой, чтобы учить совершенно-мудрого заклинателя, пережившего само Сошествие гор? Всего лишь степной ветер.
– Глава Чу, прошу вас не делать скоропалительных выводов, – У Иньлин был строг. – Еще высказались не все участники Совета. Молодой господин Чжао, ваша очередь.
– Слушаю, глава У. – Чжао Шаюй встал и внезапно оказался довольно высок, не ниже Вэй Юншэна, разве что мощнее в плечах. – Мой отец учил меня: «Быстро открывай глаза, медленно открывай рот». Отрадно видеть, что вы, глава У, более озабочены непредвиденными обстоятельствами и возможной угрозой жизни и здоровью совершенствующихся, чем те, чьи земли, в отличие от ваших, непосредственно граничат с землями мятежного клана. – Светлые глаза нашли Чу Мидяня. – От имени клана Чжао Ляо я поддерживаю все вышесказанное и обещаю поддержку и участие во всем.
– Как и я, – едва он сел, поднялась и Янь Хайлань. – Моя семья многие годы изучала циркуляцию энергетических потоков в теле заклинателя и разнообразное воздействие на них как извне, так и изнутри. Поэтому хочу внести предложение, которое может сработать. Если закрыть меридианы от внешнего воздействия и использовать только внутреннюю энергию – можно попытаться ограничить воздействие «волны». Проведите тренировки с вашими адептами, научите их закрываться – и, вероятно, следующее столкновение с «волной» пройдет благополучнее.
– Я понял! – Глаза Чу Мидяня засверкали. – Мои слова для вас всех – пустой звук, вы решили задавить меня большинством! Не иначе как сговорились за моей спиной! Кому, как не мне и моему клану, более всего пострадавшему от мятежа Цинь Сяньян, знать, что в действительности происходит в заброшенных землях, но нет! Вы не видите ничего дальше своего носа!
– Умерьте пыл, глава Чу, от ваших слов вера не усилится и тигр не появится[224], – уронил Хань Даичжи негромко. – Клан Хань Ин пострадал не меньше вашего, вам напомнить про Алую долину и Город мертвых?
– На память не жалуюсь, глава Хань! – выплюнул Чу Мидянь. – Что ж, раз вы все тут обещаете друг другу поддержку, я вам тоже пообещаю кое-что. Если увижу хоть кого-то из других кланов в своих землях или у себя на границе, вас ждут большие неприятности! И не смейте приглашать моих детей или моих адептов к участию в ваших бессмысленных игрищах в обход меня! Я все сказал! Хэпин, Чжунай, мы уходим!
Ухватив сына и дочь за руки, будто боясь, что они ослушаются, глава Чу с неожиданной для его возраста прытью сошел – почти скатился – с возвышения и устремился к выходу. Адепты У Минъюэ, охранявшие двери, дернулись было задержать его, но по кивку своего главы разошлись в стороны. На лице Чу Хэпина застыл откровенный ужас, Чу Чжунай же была непривычно спокойна. На пороге, вывернувшись из хватки отца, она нашла взглядом У Иньлина – только его – и склонила голову, не то прощаясь, не то выказывая уважение. Не прошло и фэня, как высокие двери закрылись за семьей Чу. У Иньлин еле слышно вздохнул и заметно поник.
Шуньфэн же едва удержался от того, чтобы потереть ладонью лоб. Поведение Чу Мидяня более чем путало; то ли все это хитрый ход и он лишь прикидывается выжившим из ума стариком, то ли и правда обезумел. Отчего-то больше верилось в последнее: слишком уж очевидными были попытки старого главы спутать прочим кланам все карты, слишком очевидными для продуманной игры. Или на это и был расчет?.. Стоит обсудить все с матушкой, когда они останутся наедине.
Повисла тишина, и Шуньфэну показалось, словно весь воздух пропитан вежливым недоумением и общим немым вопросом: «Что это было?» Потом Вэй Юншэн отчетливо фыркнул, как большой кот, и протянул:
– Когда дует ветер перемен, одни строят стены, другие – ветряные мельницы. Только неплохо бы еще помнить, что стены бывают не только у домов, но и у склепов. – Пробежав взглядом по залу, он нашел Янь Хайлань, и Шуньфэн с удивлением отметил, как его мать и молодой глава Вэй кивнули друг другу с видом заговорщиков. Все-таки подозревают, что Чу Мидянь играл? Шуньфэн ничего не понимал, и это ему не нравилось.