А-Фань с блеском выполнил поручение: едва носильщики потащили новые свертки, он выбежал из-за угла и с криком «Сюнди[270], простите, сюнди, пропустите, я спешу!» помчался прямо на оторопевших здоровяков. Выбрав одного чуть в стороне, А-Фань обернулся, будто выискивая преследователей, не сбавляя хода, скакнул в сторону и, наступив на ногу незадачливому носильщику, одновременно поддал головой в сверток, который тот и так удерживал с явным трудом. Сверток рухнул прямо в пыль, мальчик замер ненадолго, бормоча извинения, и припустил дальше так, словно за ним гнались все демоны Диюя со своим князем в придачу.
Носильщики ругались ему вслед, что-то кричали, уронивший сверток потирал ушибленную ногу; А-Фань, видимо обогнув кладовую с другой стороны и совсем немного запыхавшись, возник у левого бока Иши с самодовольным видом:
– Ну как вам?
– Ох и отчаянный ты, – покачал головой Иши. – Попадет тебе после от них.
– Да разве они меня в лицо узнают? Сколько тех слуг во дворце, всех поди упомни! Вы слушать будете или меня воспитывать?
– Да слушаю, слушаю. Что там?
– Очень странно все, лао Си. Сверток плотный очень, я будто головой не в ткань, а в стену ударился, – А-Фань потер место ушиба. – Шишка наверняка будет… А когда этот неумеха сверток уронил, такой звук раздался, знаете… будто звякнуло что-то.
– Звякнуло? Ты уверен?
– Ну да! Я же не дурак, знаю, что к чему. Думаю, лао Си, в свертке что-то еще было. На монеты непохоже, у них звук более дробный, а здесь будто что-то большое и гораздо тяжелее монет, даже если они в связке. Что бы это могло быть?
– Пойдем, А-Фань, ты молодец. Не будем тут стоять, вдруг заметят. – Иши подтолкнул мальчишку, лихорадочно размышляя: «Что-то звякнуло… на монеты непохоже… Неужели… неужели оружие?!»
Эта мысль почти напугала всегда невозмутимого чиновника. Ведь если все так, то, значит, во дворце, под самым носом у императора, зреет заговор?!
У себя в покоях Иши переоделся и отправился в рабочий кабинет: там лучше думалось. Когда его размеренная жизнь и успешная служба превратились вот в это? Когда Сяньцзань захотел жениться и попросил его помочь? Когда было найдено тело Шоуцзю? Когда Иши взяли на службу во дворец? Или это было предрешено еще раньше, когда Шоуцзю пошел своим путем?
Главное – сохранять спокойствие. Если рассуждать логически, заговор может быть только против императора, но дальше вопрос: в пользу принца или еще какого-то претендента? Ясно, что императором не слишком довольны: по большей части в заклинательских кругах – о знати сложно говорить наверняка. Простой народ рассматривать не стоит: с него сталось бы скорее устроить открытое восстание, чем интриговать втихомолку. Заклинатели же лет десять назад уже пытались свергнуть императора, но потерпели поражение: тогда сил одного только Хань Ин не хватило, заговорщики были казнены на месте, а правила по применению духовной силы, талисманов и артефактов во дворце и столице ужесточились еще больше.
Но если допустить, что заговор вновь готовят заклинатели – накопившие силы и решившие в этот раз действовать сообща, – то, вероятно, престол они прочат принцу. Он благоволит совершенствующимся, его мать – сестра глав клана Вэй Далян, лучший друг – наследник Хань Ин; вполне вероятно, что и в других кланах на него возлагают определенные надежды. Да, должно быть, так и есть. Полная смена династии – дело хлопотное, и без поддержки кланов знать в одиночку не рискнула бы такое провернуть; значит, кланы точно задействованы – а их, конечно же, больше интересует «свой» император, связанный с ними узами родства и дружбы, нежели кто-то со стороны. Повторения смутных времен никто не желает, а вот от более уважительного отношения и большей свободы со стороны действующего правителя, а также посредника в межклановом взаимодействии едва ли кто-то откажется. Реакцию Хань Дацзюэ на унизительный осмотр Иши помнил слишком хорошо. И о том, что императрица, лишенная возможности совершенствоваться, серьезно больна, помнил тоже.
А ведь верно: императрица больна, так не может ли сам Его Высочество быть вдохновителем заговора? А если не он лично, так кто-то из его приближенных – например, доверенный наставник Лю Вэньмин? Опять Лю Вэньмин, опять связь с гибелью Шоуцзю… Неужели дагэ узнал что-то такое о заговоре, что, кроме убийства, не оставалось иного выхода? Но зачем в таком случае Шоуцзю изначально пробрался во дворец?
Боги! Вопросы, вопросы – и ни одного мало-мальски внятного ответа. Иши четко понимал лишь одно: со стороны ли Шоуцзю, со стороны ли Сяньцзаня, влюбившегося в родственницу Лан Дэшэна, со стороны ли родни Мэн или с его собственной, Иши, стороны как чиновника и дознавателя, но семья Си увязла в этом по уши. И если нет возможности выйти из игры, надо попробовать если не выиграть, то хотя бы удержаться на доске. Его роль сейчас подобна роли Путника в сянци Семи Армий: нельзя бить фигуры соперника, но и сопернику он не по зубам – зато может передвигаться на любое количество шагов и прямо, и по диагонали.
Для начала стоит попробовать походить прямо. Против принца, если заговор и правда плетется с целью возвести его на трон, идти не просто бессмысленно, а самоубийственно. Иши и в начале своей службы не побежал бы докладывать императору, не попытавшись разобраться и выяснить, кто в действительности прав, а после недавних событий – тем паче. К тому же принц явно будет лучшим правителем, чем его отец, – и речь здесь не только о субъективной оценке. Значит, остается одно: поговорить с Его Высочеством откровенно и, учитывая тайну, которая их связывает, рассчитывать на то, что казнить Иши сразу не будут – если будут вообще.
Вечером, уже после службы, Иши послал А-Фаня разыскать стражника Лян Мэня, чтобы тот передал принцу просьбу о встрече с глазу на глаз: мол, сам Его Высочество просил поделиться итогами расследования. Наутро пришел ответ: Иши будут ждать во внутреннем саду к началу ши Свиньи.
К назначенному времени Лян Мэнь вновь пришел к нему и проводил к Саду Гармонии. В нем Иши бывать еще не доводилось, и утопавшую в зелени беседку с расписанным журавлями и полевыми цветами куполом, маленький фонтан, где вода, поднимаясь всего на полчжана в высоту, изящной струей падала в зеленоватую нефритовую чашу, он видел раньше только из окна верхней галереи. Сад Гармонии очень любила Ее Величество императрица, многие растения в нем были высажены лично ею, и сын, видимо, унаследовал эту ее любовь.
Пройдя сквозь неприметную дверцу в сад, Иши оказался будто бы под водой. В беседке горела всего пара фонарей, их бледно-золотистое сияние выхватывало из темноты фиолетовые соцветия гортензии, белые мелкие цветки бегонии, казалось, светившиеся в сумерках, побеги вьюнка с гладкими темно-синими венчиками, оплетавшие держащие крышу столбы и резную ограду. Темно-зеленое, синее, фиолетовое, золотистое – в мире будто не осталось иных оттенков. Сквозь вечерний сумрак плыли волны аромата; Иши вроде бы узнал освежающий, прохладный запах лаванды и лимонно-фруктовый – вербены. Ючжэнь, разбиравшийся в травах как никто, наверняка смог бы сказать точно.
– Молодой господин Си, идите сюда, – позвал принц из беседки. Он расслабленно сидел на ковре, опершись на подушки, и приветливо улыбался. – Я рад нашей встрече и надеюсь, повод все же приятный? Прошу, садитесь.
– Сложно сказать, Ваше Высочество, – честно ответил Иши, поклонившись и устроившись напротив. – Для начала позвольте поблагодарить вас за содействие, о котором я просил: благодаря бумагам с вашей печатью мне удалось провести необходимые беседы с придворными. Также вы просили ознакомить вас с итогами расследования.
– Неужели все закончилось? – живо поинтересовался принц. – Впрочем, я не сомневался в ваших талантах.
– Нет, не закончилось. Ваше Высочество. – Иши не мог позволить себе смотреть прямо в глаза собеседника, чтобы оценивать реакцию, и старался держать голос безупречно ровным, а интонации – безотносительно вежливыми, – позвольте быть с вами откровенным. То, что я нашел, может быть – да что там, точно связано с вашим наставником господином Лю и дворцовым управителем господином Ланом. Прошу не гневаться, если то, что я скажу, вам не понравится.
Принц Чэнь весь подобрался и сел прямо. Изнеженный расслабленный юноша превратился в молодого правителя как по щелчку, и Иши оставалось только отметить в памяти этот факт и продолжить свое дело.
– Говорите, молодой господин Си, – спокойно сказал принц.
Стараясь как можно меньше выражать личное отношение к полученным сведениям, Иши рассказал о находившихся во дворце в ночь смерти Шоуцзю обоих советниках, о шуангоу, которым пользовались их телохранители, о пути, который проделал Шоуцзю до места своей смерти и который, опять-таки, вел во дворец, о странном интересе, проявленном советником Лю к господину Мэну, и об отказе, полученном Сяньцзанем от советника Лана. И напоследок, задушив на корню поднявшие голову сомнения, доложил о странных поставках товаров и о том, что в свертках тканей может скрываться оружие.
Принц ни разу не перебил Иши, не задал ни единого вопроса и, едва молодой чиновник замолчал, резко поднялся на ноги и отошел к перилам беседки. Встревоженный и готовый ко всему Иши встал следом.
– Молодой господин Си, – спросил принц, не оборачиваясь, – вы же мой человек?
Отчего-то простой вопрос прозвучал как приговор. Иши отчетливо понимал, что варианта всего два: отказаться – и его, скорее всего, убьют на месте, потому что он уже глубоко увяз во всем этом, а принцу стоит только позвать – и стража прибежит мгновенно; или согласиться и получить возможность больше узнать о происходящем из первых рук, но лишиться любых путей к отступлению. Иши без колебаний выбрал второй вариант, – сделав вид, что выбор действительно есть, – и мимоходом отметил внезапное странное облегчение.
– Да, Ваше Высочество, – твердо ответил он.
– Тогда вы заслуживаете знать: мне известно о том, что происходит во дворце.