Глава 9
Когда комендант Монтерея Ксавье де Хурадо наконец-то добрался до подножия каменистого холма, где он должен был встретиться со своими спутниками, сердце его сжалось. Ни падре Ромеро, ни Торреса, ни Эрнана, двух драгун, данных ему в сопровождение, там не оказалось.
Это, правда, не очень расстроило опытного коменданта: по всему, святому отцу и драгунам пришлось сделать добрый крюк, чтобы скрыться от преследователей.
«Дьявол! И откуда взялись на наши головы эти бестии-инсургенты?» Ведь он доподлинно знал, что главные силы повстанцев были опрокинуты и разбиты королевскими войсками при Рио-Браво-дель-Норте152. «Видимо, это остатки бывшего мятежного воинства, которые мелкими бандами рассеялись по всей Новой Испании», — заключил Ксавье и зло усмехнулся. Яркие пятна гневного румянца вспыхнули на выбритых щеках: «Ну что ж, единственной любезностью по отношению к этим псам будет веревка палача».
Еще раз оглядевшись, он спустился с коня и поморщился от боли. Повязка на руке основательно набухла кровью и сползла на локоть. Солнце меж тем надкусили зубастые горы. Время текло вместе с водами прозрачного ручья, у которого остановился измученный беглец, и пробил час, когда на небосклоне проступил перламутровый лик луны. Медленно, будто присматриваясь к земле, ночное светило всё выше поднималось по небесной тропе.
Положив перед собой пистолеты, Ксавье приложился к фляжке. В груди было тесно от радости и сознания, что он остался жив.
Цель их поездки заключалась в ежегодном нудном сборе прошений и решении накопившихся вопросов в близлежащих от Монтерея миссиях. Они подъезжали к последней из них — Сан-Луис-Обиспо, как вдруг попали под обстрел неприятеля… Ксавье сплюнул с досады, перевязывая рану: «Святая Дева! Когда всему этому аду придет конец?» Он вытряхнул песок из сапог, омыл распаренное лицо.
Луна достигла зенита, спрятав свое бледное чело под мерцающую вуаль облака, когда испанец вдруг поднял голову и схватился за пистолет. Среди разнообразных шорохов, наполнявших ночь, он вдруг расслышал характерное позвякивание подков. Это была быстрая и четкая лошадиная поступь, которую нельзя было ни с чем спутать. Поначалу шум был чуть слышен, но по мере приближения становился всё более явственным. Жеребец у коменданта вскинул морду и захрапел, вперившись напряженным взором в густую темень. Ксавье сдавил пальцем его влажные ноздри и тихо взвел курок.
«Madre Dios153, только бы свои… Похоже, отец Ромеро…» — приглядываясь, подумал он.
Действительно, никакого шума погони позади всадника не было слышно. Над равниной царила тишина. Лишь по небу метались лохматые тени, предвещая ненастье и близкую скорбь.
Вскоре черный силуэт в рясе и широкополой войлочной шляпе вырисовался между двумя кактусами, и офицер с радостью убедился, что интуиция не обманула его: это и вправду был падре Ромеро, озаренный ярким серебряным светом луны. Часто озираясь, сжимая в руке ружье, монах с величайшей осмотрительностью оглядывал каждый валун и куст мескито, подозревая в них затаившегося врага. Прошла еще минута, прежде чем его конь остановился у подножия угрюмого холма.
— Да здравствует Всевышний! — тихо выкрикнул де Хурадо и вышел из укрытия.
— Во веки веков. — Ромеро спрыгнул с коня и, перекрестившись, обнял коменданта. Ряса на старике свисала клочьями, потное лицо и грудь облепила пыль.
— Они потеряли ваш след, падре?
— Похоже… — монах размял ноги и, бряцнув оружием, сел на камень. В темноте слышно было тяжелое дыхание еще не успокоившегося от бешеной гонки жеребца.
— Я увлек их далеко на юг, затем долго петлял и оставил позади… А ты ранен, сын мой? — взгляд священника заострился.
— Надо дождаться Торреса и Эрнана, — не обращая внимания на замечание падре, озабоченно прошептал Ксавье. — Проклятье! Мы даже не можем позволить себе развести огонь…
Они обогнули выступ холма и уселись на камни так, чтобы взору была видна долина. Оба молчали, подавленные случившимся, и смутно догадывались, что опасность, нависшая над ними, еще не миновала. Так они долго сидели, предаваясь каждый своим думам, но когда луна тронулась к западу, беспокойство с удвоенной силой закралось в их души.
— Что же случилось с ними? — не удержался комендант, ёрзая пальцами по ореховому прикладу ружья. — Неужели им не удалось?..
— Повременим еще, — монах озабоченно поглядел на привязанных к кустам лошадей.
Вокруг по-прежнему всё было тихо; голоса ночных хищников и птиц постепенно таяли вдали и даже порывистый ветер с океана не шевелил больше траву на каменистых берегах. Лишь бессонная ворожба ключа нарушала могильное молчание ночи.
«Как быть? Ждать рассвета или пуститься, не теряя времени, в Монтерей?»
Коменданту претила мысль рисковать жизнью, отправляясь на поиски пропавших солдат, но он боялся поделиться ею вслух с падре. Он знал непреклонный норов отца Ромеро и был уверен, что тот не преминет накапать о его настроениях грозному губернатору.
Ксавье с тоской посмотрел на светлеющее небо. Луна уже скрылась за вершинами леса на западе, но ее невидимые лучи еще окрашивали жемчужным светом плотный туман, клубившийся над далекими деревьями. Пепельный сумрак окутывал альменду.
— Ну, так что будем делать? — офицер с нескрываемым раздражением посмотрел на монаха. — Не можем же мы их ждать до второго пришествия.
— А если б ты был на их месте? — глаза монаха упреком кольнули Ксавье. — Мы же обещали помочь друг другу.
— Весь мир держится на обещаниях, падре! Может быть, их уже нет в живых, а мы…
Старик перекрестился и задумчиво обронил:
— Нынче всем трудно живется, сын мой. И слабые легко предают ближних и изменяют вере. Jurare in verba Magistri…154 Это так.
— Что ты этим хочешь сказать, безумец? — всё хладнокровие де Хурадо улетучилось, словно оборвалось дно у корзины. Пальцы сжали плечо монаха.
— Помни о завтрашнем дне, сын мой, — отец Ромеро нахмурился, дернув плечом. — В Монтерее спросят, кто прислужничал, а кто истинно болел душой.
— Будь по-твоему, — комендант стиснул зубы, глаза его потемнели, но он силой согнал с лица ярость и быстро поднялся. — Тогда едем на поиски. Оставаться здесь просто глупо.
— Вот тут, похоже, ты прав, — монах основательнее натянул шляпу и бросил прощальный взгляд на дышащую тревогой долину.
Глава 10
Для того чтобы отыскать следы рейтаров, решено было вернуться к месту, где они подверглись нападению.
Ехали медленно. Раненая рука де Хурадо пылала под повязкой, в голове шумело, но более сковывал страх. «Удастся ли вернуться живыми?»
Наконец они добрались до знакомых мест. Падре Ромеро остановил коня. Оба оглядели местность.
Каменный колосс сверху донизу кроило ущелье, на дне которого во мраке журчали воды реки. Платаны и вязы, сброшенные с высоты обвалами камней, беспомощно распростерлись над пропастью. Другие тянулись к свету — длинные, несоразмерно тонкие, с жалким пучком зелени на самой макушке. Стволы их обметали мхи и лишайники; густые лианы оплели ветви, вечный холод и сырость подтачивали их корни, но они настырно продолжали хвататься за жизнь, за свое место под солнцем.
— Вот оно! — хрипло вырвалось из груди Ксавье.
Чувства напряглись до предела. Взгляды были точно приколочены к ущелью. Но если тогда оно было оглашено криками и выстрелами мятежников, то теперь молчало и казалось безлюдным. Над скалами кружились только стервятники, оглашая мрачную пустошь хищным клекотом.
Напрягая слух и зрение, путники пытались определить, вернулись ли назад их преследователи. Но ущелье молчало, будто бросало немой вызов. Всадники переглянулись и, щелкнув курками, тронули лошадей. Голоса птиц смолкли, когда копыта застучали по камням ущелья. Отыскав наконец место, откуда Торрес и Эрнан пустились в бегство, они без труда напали на их след. Вначале идти по нему труда не составляло: беглецы неслись почти по прямой, и отпечатки подков их коней сопровождались многочисленными глубокими рытвинами неподкованных лошадей инсургентов. Но вскоре след отклонился в сторону и принялся петлять среди холмов, ныряя в заросли агавы155 и чапарраля, и наконец растворился в реке. Вымокшие и измученные, они насилу отыскали его на другом берегу.
У каменного распадка, поросшего яркими желтыми цветами, следы повстанцев неожиданно разошлись в разные стороны. Очевидно, преследователи разделились на несколько групп. Коменданту удалось всё же разобраться в перепутанной сети следов и отыскать нужное направление.
Они проскакали еще около лиги, но затем вынуждены были спешиться: черные тучи заволокли предрассветное небо, а заря еще не взялась. Забрызганные илом и песком, они расположились у расщепленного дуба и хмуро принялись ждать рассвета. Де Хурадо встряхнулся, как мокрый пес. Мышцы от бесконечной тряски в седле все еще сводило судорогой, и они дергались под кожей, как черви.
Сейчас он жаждал одного: откупорить фляжку и забыть всё на свете. Но усилием воли удержался, памятуя о том, что последнее дело — позволять вину думать за себя. Поэтому комендант разрешил себе лишь сделать пару добрых глотков и выкурить сигару.
Падре нетерпеливо поглядывал на восток, где за синей линией береговых хребтов Сьерра-Мадре медленно занималась прозрачная заря, превращая горный массив в ярко-алый зев домны. Голова его раскалывалась от бессонной ночи, а ноги мозжали от усталости.
— Ну что… в путь? — на губах де Хурадо, которые казались шершавыми от песка, повисла кривая усмешка. «Чтоб ты дерьмом изошел, старый мул!»
Жуя окурок сигары, он тяжело взгромоздился в седло, предварительно подтянув подпруги.
И вновь они двинулись вперед, навстречу утреннему свету, еще седому, словно пепел угасшего костра. Из дубовой рощи след вывел их на равнину, а затем вновь канул в снежной пене на берегу гремящей речушки, которую Эрнан и Торрес, по всему, перешли вброд.