Не переставая усмехаться, воин вышел наружу, оставив Кристину сгорать от стыда в одиночестве. Поминая спутника недобрыми словами, девушка, не сводя глаз с двери, вытерлась, тщательно сложила свою старую одежду, оставив лишь украшения, после чего взялась за обновки.
Вещи, что дала Гудрун, оказались почти впору Кристине, так что вскоре она уже красовалась в свободном платье с длинными, широкими рукавами. Сверху она надела что-то вроде сарафана синего цвета с незашитыми боками. Затянув на талии пояс, Кристина взялась за обувь – удобные башмачки с твердой подошвой. О шнурках на обуви в этом мире не знали – все держалось при помощи кожаной петли и деревянной пуговицы.
На удивление, все это выглядело весьма стильно. Кристина сразу же оценила находку местной моды по достоинству и нарочито медленно вышла из бани, позволяя Ульву как следует рассмотреть себя.
– Ну как? – игриво поинтересовалась девушка, настроение которой исправилось после бесцеремонного вторжения мужчины в святая святых. Все-таки обновки – лучший способ исправить даже самый плохой день, чего уж говорить про одно досадное недоразумение.
Но следом за одним недоразумением последовало и второе.
– Что – как? – не понял Ульв.
– Одежда как? – подсказала Кристина недогадливому воину.
– Впору? – осторожно предположил Ульв, до конца не понимая, что именно от него хотят, но нутром чуя какой-то подвох. Но там, где затронуто нежное девичье сердце, воинское чутье бесполезно.
– Все с тобой ясно, иди уже, мойся, – вздохнула Кристина и уныло поплелась в сторону дома.
Когда она почти достигла высокого крыльца, то услышала голос Ульва.
– Цвет неба тебе к лицу, – немного смущенно произнес мужчина и скрылся в бане.
Ощущая за спиной незримые крылья, Кристина веселой летней птичкой вспорхнула на крыльцо и улыбнулась – все же с этим варваром не все еще потеряно. Почувствовав на себе чей-то взгляд, девушка повернулась и увидела Кнута, только что вошедшего во двор.
– Эх, молодость, – хохотнул старый воин, после чего тоже направился в баню.
Когда Кристина вернулась в дом, Гудрун вовсю хлопотала над ужином. Женщина сидела за широким столом и, орудуя ножом, ловко нарезала хлеб. Мясо, рыба, сыр, какие-то травы – все уже было заботливо разложено по грубым глиняным тарелкам и источало весьма притягательный аромат. Причем, судя по запаху, в кружках плескалась отнюдь не вода – после перекусов во время путешествия все это выглядело в глазах Кристины настоящим пиром! У нее даже слюнки потекли.
– Потерпи, – заметив плотоядный взгляд гостьи, улыбнулась Гудрун. – Вернутся мужчины – тогда сядем есть. Вижу, старая одежда одной из моих дочерей тебе впору.
– Да, спасибо.
– Не за что, девочка. О моих дочках теперь заботятся мужья, так что помочь тебе мне только в радость: навевает воспоминания о собственной молодости, знаешь ли, – мягко, почти по-матерински, произнесла женщина и продолжила заниматься своим делом.
– Кстати, о мужчинах. – Кристина кашлянула в кулачок, нарушая неловкое молчание. – Вы же знали, что я моюсь, так почему не остановили Ульва?
– А что? – искренне удивилась Гудрун. – Разве это не твой мужчина?
– Наши отношения… – Кристина замялась, не зная, как подобрать слова. – Это очень и очень сложный вопрос.
– Сложный? Да брось, девочка, я спросила Ульва, и он ответил, что вы не родичи. Так в чем проблема? – Положив хлеб на стол, Гудрун вытерла нож о передник. – Он сильный мужчина, к тому же хорош собой. Зазеваешься – его уведет более сообразительная, а ты и глазом моргнуть не успеешь!
– Пожалуй, вы правы, – вынуждена была признать Кристина, после чего опустила подбородок на грубую столешницу. – Я не могу подгадать момент, а он не делает первый шаг…
– Боги, дочка. – Гудрун всплеснула руками. – Ты что, не от мира сего или вчера родилась? Мужчины – все равно что дети – решительны, только когда надо проказничать да надавать кому-то по голове. Надо показать ему свои намерения, а если нет – сделать все самой.
– Для этого у меня недостаточно храбрости, – виновато потупилась девушка.
– Так наберись ее, – понимающе улыбнулась Гудрун и подвинула к гостье кружку с пенным напитком. – Я не только сама нашла себе достойного мужчину, но и выдала замуж двух дочерей. И вот тебе мой совет: мужчина – это меч, а женщина – ножны.
Гудрун строго посмотрела на смущенно улыбнувшуюся Кристину и пригрозила ей пальцем.
– И я вовсе не про то, о чем ты сейчас подумала, – проворчала она и вздохнула. – Эх, молодость, молодость. Так вот, запомни: меч может разить врагов, тогда как задача ножен – окружать его теплом и заботой, чтобы после любой битвы он хотел вернуться в наши объятия.
– А что делать, если мужчина не меч, а… топор? – скептически осведомилась Кристина, сменив позу: теперь на столешницу она положила локти, а ладонями подперла подбородок. – Ему куда важнее сражения, нежели я…
– Это он тебе так сказал?
– Нет, но…
– А коли не говорил, так не додумывай за него. – Гудрун даже повысила голос, но сразу же смягчилась. – Воины всегда будут сражаться, такова их природа, тогда как у нас она иная: семья, очаг, хозяйство. И пусть мужчина сильнее, но нам нужно быть хитрее: Ульв может принимать решения, но к некоторым его нужно подтолкнуть, только слегка, чтобы ему показалось, будто он додумался до всего сам. Смекаешь, о чем я?
– Кажется, да. – Кристина кивнула.
Они с Гудрун обменялись понимающими взглядами и улыбнулись друг другу.
Когда Кнут и Ульв вернулись из бани, стол был уже накрыт: в мисках дымилась еда, а в кружках плескался пенный эль. Потирая руки, Кнут уселся на почетное место во главе стола, Гудрун села по правую руку от мужа, тогда как гости разместились с левой стороны.
– Выпьем же за победу над троллями и за павших в этом славном бою! – провозгласил тост хольд и залпом осушил кружку.
Гудрун лишь пригубила свой напиток и незамедлительно долила мужу еще эля. Она многозначительно взглянула на Кристину, и та, спохватившись, сделала то же и для Ульва.
Поначалу ужин проходил в молчании, что показалось Кристине странным. Она ожидала, что Кнут пустится в расспросы или же, наоборот, сам начнет о чем-то рассказывать, но нет. Тарелки опустели, а старый хольд задумчиво поглаживал бороду да поглядывал на гостей.
Он сделал знак жене, и та поставила на стол еще эля. Снова выпили, и лишь потом, когда хозяин дома захмелел, стал более словоохотлив. Все пошло именно так, как и ожидала Кристина.
– Вы – славные гости, – одобрительно произнес Кнут. – Я вижу, что вам любопытно, о чем я говорил с конунгом. Но вы терпеливо ждете. Учтивость – редкость среди нынешней молодежи. Вы делаете честь и своим родителям, и моему дому. Я это ценю.
– Спасибо, – улыбнулась Кристина и незаметно подтолкнула Ульва локтем, чтобы тот хотя бы кивнул. Воин наградил девушку непонимающим взглядом, но это нисколько не испортило ее приподнятое элем и разговором с Гудрун настроение.
– Так вот, – между тем продолжил Кнут. – Конунг рад, что вы приехали, и примет всех нас завтра.
– Стало быть, мы гости в этом городе? – прищурился Ульв, на которого эль не произвел столь сильного эффекта, как на его спутницу, – даже после изрядной доли выпитого воин умудрился сохранить здравый рассудок.
– Теперь вы не только мои гости, но и гости самого конунга, – важно подтвердил Кнут. – Я поручился за вас. Так что теперь ты можешь уже пить наравне со мной, а не отхлебывать из кружки, будто девица!
Ульв нахмурился. Несколько мгновений они с Кнутом смотрели друг другу в глаза, после чего иссеченное шрамами лицо Пеплогривого разгладилось, и он улыбнулся.
Заметив это, затаившая было дыхание Кристина облегченно выдохнула.
– Твои слова – добрая весть, хольд, – прогудел Ульв.
– А то как же! – развеселился пуще прежнего Кнут и поднял заботливо наполненную женой кружку.
После того как Ульв перестал относиться к хозяину дома с предосторожностью, разговор между мужчинами быстро пошел на лад. Кристине даже показалось, что они чем-то похожи: Кнут, как и Ульв, был человеком чести, чтившим традиции и устои предков.
Уважающий законы гостеприимства Кнут не стал расспрашивать гостей об их приключениях. Он лишь спросил:
– Так что там, за горами?
– Откуда ты знаешь, что мы пришли из-за гор? – Ульв сразу же помрачнел.
– Конунгу многое ведомо, – уклончиво ответил Кнут. – Но ты не напрягайся, завтра сам и спросишь. Лучше скажи, что там?
– Жизнь, – пожал плечами Пеплогривый. – С виду похожа на ту же, что и здесь.
– Расскажете?
Ульв с Кристиной переглянулись, и девушка кивнула, показывая, что не имеет ничего против. Но, как оказалось, спутник смотрел на нее не только в ожидании одобрения: по-прежнему не самый разговорчивый мужчина уступил право поведать их историю Кристине.
Девушке не оставалось ничего, кроме как начать свой рассказ – она видела в этом единственный способ хоть как-то расплатиться за гостеприимство. Немного поразмыслив, Кристина рассказала все начистоту, разве что умолчала о своем происхождении: если визиты богов здесь были в порядке вещей, то гости из другого мира едва ли захаживали часто. Поэтому девушка немного исказила историю, сказав, что получила силу от умирающей валькирии – так было проще и понятнее, да и суть рассказа от этого не сильно менялась.
Кнут и Гудрун слушали внимательно, жадно ловя каждое слово: истории и песни в этом мире заменяли людям досуг, делая их жизнь интереснее и ярче. Кроме того, иного способа узнать об окружающем мире, сидя у себя дома, не было. Поэтому рассказ девушки привел хозяев дома в настоящий восторг. А когда она показала им последнее яйцо из кладки ледяного дракона, у холь-да и его жены глаза на лоб полезли.
– Славные приключения! – восхищенно сказал Кнут, даже привстав со своего места. – Я видел героев с силой, что даровали Владыки. Видел и вас в бою с троллями, но победа над драконом – это достойно не одной песни! Жаль, что я не скальд…