– Да уж, пение – не твоя сильная сторона, дорогой, – ехидно заметила Гудрун и, прежде чем муж гневно взглянул на нее, сразу же добавила: – Но ты силен во многом другом.
– И это так, – смягчился бывалый вояка. – Правда, язык у меня не такой острый, как твой. Клянусь, бейся я им вместо молота, сразил бы во множество раз больше врагов!
Рассмеявшись над собственной шуткой, хольд хлопнул широкой ладонью по столу.
– Да уж, – продолжил он. – Кого-то боги награждают великой силой, как вас, а кого-то несносной женой, как меня.
– Ты чем-то недоволен? – пугающе мягко осведомилась Гудрун, и ее супруг, быстро стерев с лица улыбку, замотал головой. – Вот и славно. Лучше скажите, а если этот драконыш вылупится, что вы будете делать?
– Не знаю, – честно призналась Кристина. – Все зависит от того, как он себя поведет.
– Будет кусаться – просто размозжим башку о стену, и всего делов, – отмахнулся Кнут. – Пока маленький – просто ящерица, там нечего бояться.
– А, ну да, ты-то много драконов повидал…
– Сами боги послали вас! – быстро сменил тему Кнут, отвернувшись от жены. – Нашим землям как раз нужны герои!
– У вас что-то стряслось? – спросила Кристина и сразу же выругала себя за несообразительность: если учесть, что, едва спустившись с населенных драуграми гор, они с Ульвом сразу же встретили мару, хульдру, а потом еще и выводок троллей, – вопрос девушки прозвучал весьма неуместно и даже глупо.
– Ты еще спрашиваешь! У нас в долине забот хоть отбавляй! То тролли из пещер выползут, то драугры с гор нагрянут, то некки во фьорде или из рек повылазят, мало ли напастей? Это я еще про стаи варгов или волколаков в лесах не говорю. Да и соседи неспокойные попались – потомки етунов! Здоровенные, заразы. Как льды сходят с моря, так их драккары тут как тут!
Вот и ответ, почему город так хорошо укреплен.
– У вас тут не заскучаешь. – Заметив, как оживился хольд, Кристина попыталась улыбнуться, но вышло это так себе: шутка ли, попасть из огня да в полымя?
– Еще как! – Воинственно сжав кулаки, Кнут вскочил и потряс ими. – Но ни одной твари не сломить нас! Мы живем битвой! Вот ты, Ульв Пеплогривый, ты же славный воин? Я чувствую, что жажда битвы у тебя в крови.
– Как и мой отец, как отец моего отца и каждый муж в нашем роду с самого начала времен, – подтвердил Ульв, тоже поднявшись из-за стола. – Я воин. Я живу битвой и не ведаю иной судьбы!
– Вот это ответ достойный героя! – Кнут расхохотался. – По твоим глазам в бою я сразу понял, что ты не страшишься гибели, и, клянусь бородой, мне это по нраву! Ведь бояться стоит вовсе не смерти, а бессмысленной и недостойной жизни!
После этой речи мужчины еще выпили, а затем вмешалась Гудрун.
– Муж, – тихо произнесла она. – Наши гости устали, да и мы уже не молоды, чтобы засиживаться допоздна.
– Твоя правда, – нехотя согласился Кнут, дернув себя за бороду. – Я устал в дороге, да и конунг будет ждать нас утром.
Убрав со стола и пожелав гостям спокойной ночи, хозяева ушли наверх. Перед тем как скрыться на лестнице, Гудрун еще раз взглянула на Кристину и заговорщически подмигнула ей.
…Вскоре все звуки в доме хольда стихли. Осталось лишь тихое потрескивание очага да завывание ветра снаружи. Ульв сидел у огня на шкурах, и Кристина, покинув насиженное у стола место, перебралась к нему поближе.
Некоторое время они сидели молча, любуясь завораживающим танцем пламени. Ночь уже спустилась на город, укутав тьмой дома и теперь заглядывая в мутные окна единственным глазом бледной луны.
«Если гора не идет к Магомету – Магомет идет к горе», – мысленно задала себе настрой Кристина и повернулась к Ульву.
– Нам нужно поговорить, – сказала она.
Уловив, как нерешительно дрогнул голос спутницы, воин внимательно посмотрел на ее освещенное бликами пламени лицо:
– Я слушаю.
– Обещаешь, что не станешь уходить от ответа? Это важно.
– Даю слово.
– Хорошо, – выдохнула девушка и замешкалась, не зная, с чего начать.
Но время шло, тишина переставала быть уютной, а неловкая пауза неприлично затягивалась. Кристина смотрела в серые глаза мужчины, ища в них поддержки и смелости для самой себя. Лишь спустя несколько долгих минут она поняла, что ищет ее не там. Это она хочет поговорить, значит, и решаться нужно ей. Сейчас! Набрав в грудь побольше воздуха, Кристина выпалила:
– Как ты ко мне относишься? Кто я для тебя?
– Ты… – Ульв помолчал. – Верная спутница, мой боевой товарищ и…
– Я не о том! – перебила девушка. Ее глаза влажно блеснули в теплом свете пламени, губы дрогнули. – Видишь ли ты во мне… женщину?
Теперь настал черед воина задуматься. Он долго смотрел на Кристину, будто не решаясь открыться ей, но, наконец, произнес:
– Ты же знаешь, я готов отдать за тебя жизнь.
– Это не то, что я хочу услышать. – Кристина дернула головой. – Ты думаешь, мне станет легче, если ты погибнешь, защищая меня?
– Но таков мой долг.
– Ты давно отдал все свои долги, Ульв Пеплогривый. – Девушка решительно приблизилась и, приложив ладони к лицу мужчины, заглянула в его глаза. – Довольно прикрываться своим тщеславием, словно щитом! Разве умереть за кого-то – это не эгоизм? Разве не лучше жить для дорогого тебе человека?! Я не хочу вновь рыдать над твоим телом, ведь если ты, защищая меня, отдашь свою жизнь, моя тоже будет окончена. В тот миг, когда ты перестал дышать прямо на моих руках, я это осознала! Я поняла, что не хочу жить без тебя! А ты, Ульв, ты готов жить ради меня? Быть со мной?!
– Я… – Неожиданным движением Ульв отстранил Кристину. – Я не достоин даже места в Вальхалле, чего говорить о дочери самого Одина, – с какой-то затаенной злобой проронил он.
– Что?.. – Девушка опешила. – Что это значит? Это «нет»?
– Это то, что ты слышала, – вспылил Ульв и вскочил так резко, словно увидел врага. – Что я могу тебе еще сказать? Ты хочешь слышать – красива ли ты? Да. Ты прекраснее всех женщин, что я видел прежде. Желаю ли я тебя? Да! Но как только я начинаю думать об этом, то ты или отращиваешь крылья, или еще чего! Можно возжелать дочь Одина, но возлечь с ней – это уже другое дело!
– Эй!.. – Нежданная откровенность спутника ошарашила Кристину, и она даже немного растерялась. – О «возлечь» речи пока не шло!
– Не в этом суть. – Ульв немного успокоился: краска отлила от его щек, сбившееся дыхание выровнялось, и он снова сел. – Я знаю о твоих чувствах, слышал, как в пещере ты звала меня. Тогда я понял, что… – Воин замялся. На миг он отвел взгляд, но уже через секунду смотрел Кристине в глаза. – Понял, что ты мне не безразлична. Но эти чувства – они могут помешать! Если мне придется рискнуть жизнью, я могу замешкаться из-за желания быть с тобой…
– И ты боишься проиграть? – тихо спросила девушка.
– Я не боюсь проиграть, – покачал головой Ульв. – Я рос с мыслью, что однажды проиграю более ловкому и сильному противнику – таков удел любого, кто берет в руки меч. И смерть не страшит меня. Но я содрогаюсь от мысли, что после гибели попаду в Хель, где не смогу увидеть тебя. Ты дочь самого Одина и взойдешь в небесный чертог, тогда как я лишен этой почести. Все, что у меня есть, – это здесь и сейчас.
– У тебя есть я. – Кристина подалась вперед и обняла мужчину. – И я всегда буду с тобой в этом мире или в каком-нибудь другом!
– Этого я и боюсь. – Ульв нежно погладил ее по волосам. – Я не хочу давать тебе надежду. Пусть пока все останется, как есть. Так, если я… если я паду, то…
Кристина слушала слова мужчины, а слезы сами текли по ее щекам. Она даже представить не могла, что на самом деле значит для Ульва, считала его грубым и черствым, не догадываясь об истинных чувствах воина. А ведь она знала, что он привык держать все в себе, еще тогда, на пепелище селения Волчьего племени. Знала, но предпочла забыть.
И вот теперь, когда Кристина поняла, что ее чувства не безответны, она вновь оказалась перед пропастью, разделявшей ее восприятие и мысли Ульва. Она привыкла считать себя обузой, тогда как Ульв думал наоборот.
Наконец он открыл ей свое сердце, показал, что способен чувствовать и что все его поступки – не только слепой долг. Но было видно, что мужчину терзают сомнения: окажись Ульв в окружении врагов – без раздумий бросился бы в атаку, но в делах сердечных он смыслил куда меньше, чем в ратном искусстве. Там, где все решают чувства, сталь бессильна.
Очень кстати Кристина вспомнила слова Гудрун о том, что мужчину нужно подтолкнуть к решению.
– Ты не падешь, Ульв Пеплогривый! – жестко, повелительным тоном сказала она и, высвободившись из объятий воина, выпрямилась. Она вскинула голову, и волосы золотистой волной скользнули ей на плечи. – Ты не падешь, пока не вернешь себе право войти в Вальхаллу, где смело сможешь встать перед моим отцом. Ты докажешь Одину, что достоин его дочери, и тогда мы всегда будем вместе! А до тех пор – будь со мной. Оставайся тем же храбрым воином, которого я полюбила и буду любить впредь до самого Рагнарока! И даже после… Всегда.
Широко раскрытыми глазами Ульв смотрел на Кристину, столь прекрасную и возвышенную в свете пляшущего пламени. Поднявшись на ноги, он встал напротив девушки и взял ее руки в свои.
– Призывая в свидетели всех богов, я клянусь, что верну расположение твоего отца. И когда это случится, я возьму тебя в жены, и мы будем вместе всегда. До самого Рагнарока и после. Никто не сможет разлучить нас. А пока…
– Пока мне нужен аванс, – улыбнулась Кристина и обвила мощную шею мужчины своими руками. Она привстала на носочки, прижалась к нему всем телом, и их губы соприкоснулись.
В тот миг, когда сильные руки обхватили ее талию, Кристина ощутила, как ее сердце забилось в унисон с сердцем Ульва.
Глава 11. Сгущающийся мрак
Пожалуй, за все время, проведенное в этом мире, Кристина еще никогда так сладко не спала. Даже проснувшись, она долго не открывала глаза, нежась под теплыми шкурами и тихонько мурлыча, словно довольная кошка.