– Мы пришли сюда не убивать. – Выпустив рукоять топора, Ульв отступил, позволяя противнику подняться. – Я не стану отнимать жизнь храброго воина из-за прихоти капризного ребенка.
В повисшей тишине отчетливо позвучали чьи-то аплодисменты. Подняв голову, Кристина увидела на одном из балконов уже немолодого мужчину: заплетенные в косы длинные волосы и борода были щедро окрашены сединой. Высокий и статный, он производил впечатление бывалого воина, о чем свидетельствовал старый шрам поперек лица – один из множества, но самый выделяющийся.
– Хороший бой, Ульв Пеплогривый, – закончив хлопать в ладони, произнес мужчина. – Твои слова и речь твоей спутницы показали мне вашу храбрость и честь. В бою мы увидели и твое воинское мастерство – признаюсь, я впечатлен. Мне ведомо, что вы обладаете дивной силой. Но, несмотря на это, вели себя достойно. Кнут был прав насчет вас обоих. Элин, ты тоже хорошо постаралась, – обратился он к девочке на троне, после чего взглянул и на рыжеволосого воина с разбитым носом. – Как и ты, Нел.
Неспешно спустившись вниз, седовласый мужчина подошел к трону, и девочка, встав, уступила ему место, но он остался стоять.
– Я Торгейр Верный Слову – конунг и Владыка этой долины. Ваши имена мне уже известны, и я рад знакомству. Прошу простить все это представление, но я должен был знать, с кем говорю.
– Ничего страшного, – вежливо улыбнулась Кристина.
– Так не станем же держать обид. – Торгейр сел на трон. – Я за сломанный пол, а Нел за сломанный нос! Ха, воины, пожмите же друг другу руки.
– Достойный бой. – Вопреки ожиданиям Кристины, рыжий воин шагнул навстречу Ульву и протянул ему окровавленную руку. – Ты славный противник, я таких еще не встречал. Надеюсь, в следующий раз мы будем сражаться не друг против друга, а бок о бок, как братья по пролитой крови.
– Ты храбро бился. – Ульв ответил на рукопожатие. – Если судьбе будет угодно, то я доверю тебе свою спину.
– Как и я.
– А теперь – оставьте нас, – приказал Торгейр, и все, кроме гостей и странной девочки, удалились из зала. Даже хускарлы, покинув посты, вышли прочь.
Дождавшись, когда все двери закроются и залу зальет приятный свет от горящего в очаге огня, конунг встал с трона и подошел к гостям.
– Ваше прибытие было предопределено, – начал он. – Боги сказали об этом дюжину лун назад.
– Боги говорили с вами? – спросила Кристина, но, вместо Торгейра, ей ответил Ульв.
– С ней. – Воин указал на девочку по имени Элин.
– В ней течет кровь самой Вельвы – величайшей провидицы, что предрекла Рагнарок, – с гордостью подтвердил Торгейр Верный Слову. – Но как ты догадался?
– По ее глазам, – ответил Ульв. – Это не глаза ребенка. Так что же сказали тебе боги, дитя?
Кристина, как и мужчины, перевела взгляд на Элин и едва не вскрикнула – вместо светлых глаз девочки она увидела мутные бельмы. Ребенок вздрогнул, по его телу прошла волна судорог, пугающие глаза закрылись и сразу же широко распахнулись вновь.
– Явится великий воин, и валькирия будет стоять у него за плечом, – не своим, старческим и дребезжащим голосом произнесла Элин. – Они одержат верх над стражем ледяных пещер, и Мертвый Король вновь поднимет голову. С восходом полной луны грянет великая битва между мертвыми и живыми, когда восставшие выйдут из тьмы пещер.
Элин снова вздрогнула и без сил опустилась на пол. Глаза девочки стали прежними, и она виновато улыбнулась. От заносчивости в ней не осталось и следа, даже манера речи Элин изменилась, становясь соответствующей ее возрасту.
– Это все, что я знаю. И простите за то, что наговорила прежде.
Но Кристине и Ульву было вовсе не до извинений – не каждый день слышишь, что боги избрали тебя для того, чтобы спасти мир.
– А этот страж ледяных пещер, – осторожно начала Кристина. – Это, случаем, не…
– Ледяной дракон. – Торгейр кивнул. – Он не позволял драуграм единым потоком выбраться из пещер.
– И уничтожил мое племя, – прорычал Пеплогривый, и в его серых глазах всколыхнулась волна гнева.
– Неудобненько получилось, – вставила свои пять копеек и Кристина.
– Я не ставлю гибель дракона вам в вину. – Торгейр примиряюще поднял руки открытыми ладонями к гостям. – Чудовище повержено, как и было предрешено, – вы лишь выполнили предначертанное и стали героями.
– И что теперь? – Пусть им и списали убийство, как выяснилось, очень нужного дракона, что-то подсказывало Кристине, что так легко они не отделаются.
– Теперь мертвые придут в долину. – Голос конунга стал грубее, было заметно, что он волнуется. – На минувшем тинге я уже поговорил с бондами наедине, чтобы раньше времени не стращать народ. По моему зову они соберут дружины и явятся. Я же прошу вашей помощи для защиты своего народа.
– А если мы откажемся? – Ульв как бы невзначай вырвал из пола свой топор.
– Это ваше право, и я не стану вас винить. Однако, – улыбка Торгейра вышла довольно мрачной и безрадостной, – вы в долине, и покинуть ее можно лишь на кораблях. Но зима уже пришла в наши края: море сковали льды. Даже если попробуете уйти пешком – мертвые не ведают усталости и настигнут вас рано или поздно. Так что все мы в одной ловушке, и выход из нее лишь один – битва. Победа или смерть.
– Я знала, что все просто не может быть хорошо, – тихонько простонала Кристина. – И когда взойдет полная луна?
Торгейр взглянул на юную провидицу, и та ответила:
– У нас осталось пять дней.
– Прямо скажем – немного. И как поступим, Ульв? – спросила она, уже заранее зная ответ.
– Конунг прав. – Пеплогривый взглянул на девушку. – Мы видели долину с высоты скал – нам не сбежать. – Он задумчиво посмотрел на топор, и грозное оружие хищно сверкнуло в свете танцующего в очаге пламени. – Да и разве мало мы бегали прежде?
– А я вот люблю бегать, это полезно, движение продлевает жизнь, – заметила Кристина, но это была скорее не самая удачная шутка, нежели серьезное предложение.
Девушка вспомнила детишек, резвившихся в снегу, доброту Гудрун и семью, приехавшую в Холгер вместе с ними. Что станется, когда драугры придут сюда? Если город падет – сколько будет жертв?
Встряхнув головой, Кристина сжала кулаки, чувствуя, как крепнет ее решимость.
– Мы будем сражаться, – твердо сказала она, и то были слова уже не студентки из Москвы, а настоящей валькирии.
– Вот, значит, как, – задумчиво протянул Кнут и откинулся на спинку стула. – В полную луну, значит, да?
– Это уже скоро. – Прошедший за разговорами ужин подошел к концу, и Гудрун взялась убирать со стола.
Даже несмотря на то, что Ульв и Кристина провели почти весь день в разговорах с конунгом и его провидицей, где стол ломился от яств, они не смогли отказаться от стряпни Гудрун. Жена хольда готовила с особой заботой и улыбкой на лице, приговаривая, что ей нравится это дело. Наверное, от такого отношения и еда у нее выходила вкусная, пропитанная каким-то уютом.
Подавив в себе внутренние и уже запоздалые переживания по поводу того, что она непременно потолстеет, Кристина тоже встала со своего места и поспешила помочь Гудрун. Мужчины же остались сидеть за столом.
– Стало быть, нынешней ночью конунг прикажет разжечь костры на вышках и даст знак всей долине готовиться к битве, – сказал Кнут. – Местные бонды соберут дружины и пришлют их в Холгер. Через два дня мы будем полностью готовы и сможем выступить.
– Выступить? – встревоженно спросила Кристина. – Я думала, что будет осада или как-то так.
– Нет, девочка. – Старый воин покачал головой. – Отсиживаться за стенами – это крайняя мера, на случай, если мы не сможем сдержать натиска врагов и отступать будет некуда. Холгер далеко от скал, и никто не знает, что взбредет в головы драуграм. Мы не можем позволить такой толпе мертвецов разбрестись по долине: следует дать тварям бой сразу, как только они выползут из своих нор. Все крупные лазы, что нашли, мы давно завалили камнями. Но драугры наверняка отыщут путь наружу. Вот тогда мы их и встретим.
Кристина кивнула в знак согласия – она как-то и не подумала, что драугры могут начать с селений. Хольд был абсолютно прав – этого нельзя допустить: мало того погибнет множество людей, так еще и драугры приумножат свои силы, обратив мертвецов против выживших. Долгую осаду город тоже не выдержит – людям, в отличие от мертвых, надо что-то есть, а еще они устают и… умирают.
Коснувшись рукояти сломанного меча, с которым она теперь никогда не расставалась, Кристина вспомнила о непостоянстве своей силы. Она хотела затронуть этот вопрос, но хозяин дома заговорил раньше.
– Боги не дали мне сыновей, – тихо произнес Кнут, глядя на донышко пустой кружки. – Лишь двух дочерей.
– Только попробуй сказать, что недоволен, – нахмурилась Гудрун, взвесив в руке тяжелую миску.
– Нет, вовсе нет. – На суровом лице старого воина появилась улыбка. – Боги свидетели, я люблю своих дочерей и внучек больше жизни и благодарен тебе за здоровых детей, вот только…
– Сейчас он начнет причитать, что недоволен выбором женихов, – шепнула Гудрун Кристине.
Так оно и произошло.
– Мои дочки, – вздохнул Кнут, – мои ненаглядные красавицы расстроили меня: одна вышла за торговца, а другая за земледельца… за пахаря, Ульв!
– В этом нет ничего дурного… – попробовала вставить Гудрун.
– Ага, – фыркнул Кнут, смерив жену недовольным взглядом. – Руки мужчины должны сжимать оружие, чтобы он смог защитить то, что ему дорого! Грядет битва, женщина, и чем же торгаш да землекоп смогут защитить своих жен и детей? Плугом да кошелем?
– Зато с ними наши дочери и внуки ни в чем не нуждаются! Они окружены заботой и достатком…
– И какой толк в богатстве, когда на пороге встанут драугры? Молчишь? Вот и правильно. – Хольд наполнил элем свою кружку и кружку Ульва. – Я бы хотел выйти в бой бок о бок если не с сыновьями, то с избранниками моих дочерей, но я лишен этого…
– Ты начинаешь этот разговор перед каждой битвой, – покачала головой и закатила глаза Гудрун. – Может, уже хватит?