Глава 6
Высокий худой человек и двое мальчишек вышли через калитку на тропинку, ведущую к заливу. У всех — приподнятое настроение. Только у Сашки еще поскрёбывали в душе «кошки». «Возвращаться — плохая примета», — думал он про свое возвращение в корпус. Но все же старался скорее выбросить это из головы. И выбросил. Его внимание переключилось на разговор, который завязали профессор и Павлик по поводу того, каким образом лучше проделывать путь к мысу. После недолгого спора все согласились, что вначале лучше идти вдоль берега.
Путешественники выбрались на пляж и пошагали по еще сырому с утра песку. Справа от них над морем поднималось солнце. Его ослепительно яркий диск висел уже достаточно высоко. Солнечные лучи после ночного отдыха спешили побыстрее нагреть воздух. В синем небе лениво проплывали ватные облачка, не претендуя испортить погоду.
Вскоре песок сменила галька. Поначалу она была мелкой, но затем все чаще стала попадаться крупная. Мальчишки весело перепрыгивали с камня на камень. Профессор же шел не спеша, останавливаясь и обходя крупные булыжники. Постепенно берег становился все круче. Впереди уже показались скалы, отвесно уходящие в море. Было ясно, что по берегу продолжать путь невозможно. Поэтому, наши путешественники поднялись вверх и вступили в березовую рощу. Березки росли не густо, и их белые стволы, словно колонны гигантского зала, создавали атмосферу праздника.
Профессор и ребята шли, не теряя из виду берег. Но очень скоро они нашли едва заметную тропинку, которая, казалось, тянулась в нужном направлении. Она напоминала мягкую зеленую ковровую дорожку. Но когда березовая роща сменилась темным сосновым бором, под этим «мягким ковром» стали попадаться корявые пальцы корневищ старых деревьев. Они пересекали тропинку, уродливо изгибаясь. Ребятам и профессору то и дело приходилось о них запинаться.
Тропинка вскоре вывела их на неширокую лесную дорожку, полностью заросшую высокой травой. По ней видимо давно никто не ходил и не ездил: трава ни в одном месте не была примята.
Профессор шел, задумавшись, в то время как ребята болтали между собой о разных пустяках. Неожиданно, он воскликнул:
— Ребята! Посмотрите, в какую сторону ведет эта дорога.
— В какую? — спросили мальчики.
— Она пролегает почти вдоль берега. И куда, спрашивается, она нас может вывести?
Мальчишки пожали плечами.
— Насколько мне известно, населенных пунктов в том направлении нет. По близости, по крайней мере. Да и по дороге-то уже никто давно не ездил. Значит можно предположить, что эта дорога ведет к тому самому замку. Возможно, она была проложена в очень далекие времена, и по ней проезжал сам Вильгельм.
Слушая ученого, Павлик представил себе, как рыцарь Вильгельм горделиво шествует верхом на коне под могучими соснами. Красный плащ спадает с его плеч и слегка колышется от движения. Вслед за ним, закованные в латы, движутся воины с суровыми лицами. Они возвращаются после жестокой схватки с Орденом Святого Креста. Четверо воинов держат подобие носилок, сооруженных из копий и куска прочной материи. На носилках лежит израненный боец. Он слабо стонет при покачивании носилок. Кое-кто из всадников подбадривает его. Отряд Вильгельма усталой поступью возвращается в замок. А там их ждет победный пир…
Павлик так размечтался, что когда Сашка остановил его, хватая рукой за локоть, он сразу не мог понять, в чем дело.
— Осторожно! — воскликнул Сашка. — Видишь — змея! — его палец указал прямо под ноги Павлику.
Павлик глянул и к своему ужасу обнаружил рядом с собою свернувшуюся калачиком и гревшуюся на солнышке пеструю гадюку. Забыв обо всем на свете, с нечеловеческим криком он бросился бежать. И пробежал вперед, по меньшей мере, метров сто, прежде чем остановился и отдышался. Ему еще казалось, что змея находится где-то рядом.
С улыбками на лицах профессор и Сашка догоняли испугавшегося Павлика.
Прошло уже около двух часов, как путешественники вышли из лагеря. Дорога плавными изгибами вела их по лесу и, наконец, вывела на широкую холмистую поляну. Посреди поляны раскинули ветви три огромных дуба. Игорь Борисович предложил в тени этих деревьев сделать привал. Ребята радостно восприняли его предложение. Они уже почувствовали усталость от длительной ходьбы. И еще им сильно захотелось есть. Лесной воздух возбуждал аппетит.
Все трое подошли к деревьям. Профессор опустил сумку на траву и принялся раскладывать вещи, а мальчишки отправились собирать сухие ветки для костра. Через четверть часа от подножия дубов уже поднимался, теряясь в листве, серый дымок. Над огнем в котелке грелась вода для чая. Игорь Борисович складным ножом открывал банку тушенки. Павлик с Сашкой сидели поблизости на небольшом холмике, прислонившись спиной к камню, и о чем-то болтали. Воздух благоухал запахом трав. Они высокой порослью покрывали всю поляну. Щебет птиц смешивался со стрекотанием кузнечиков. Игорь Борисович радовался тому, что он впервые за прошедший год вырвался на природу. Оставив в покое банку, он прилег на траву и закрыл глаза. Мгновенно он очутился в радужной сказке. Ему казалось, что он куда-то летит, вокруг него кружатся бабочки, плывут облака, а ветер ласкает его своим прохладным дыханием.
Внезапно, в эту сказку ворвался мальчишеский крик:
— Игорь Борисович! Игорь Борисович! Скорее сюда!
Профессор открыл глаза. Сказка исчезла, а голос Павлика повторил:
— Игорь Борисович, идите сюда.
Ученый вскочил. Ребята сидели на том же холмике и внимательно разглядывали большой камень. Игорь Борисович подбежал к ним.
— Смотрите! — сказал Сашка. Его палец ткнул в неровную, зеленую ото мха поверхность камня, где проступали едва различимые высеченные буквы. Игорь Борисович прочел:
— Злюукен Норденберг, Йеллокленд, 1703–1759.
Глава 7
Наступила тишина. Ребята посмотрели на ученого.
— Это могила, мальчики, — тихо произнес тот.
Тут Сашка, повертев головой, сорвался с места и подбежал еще к одному холмику. Холмик был чуть заметен в траве. Профессор и Павлик бросились туда же. Друзья снова обнаружили камень с высеченными буквами: «Fronker Nordenberg. Yellowklend. 1716–1758».
Через некоторое время рядом с этим холмиком ученый обнаружил еще один. На нем лежали две части развалившегося камня. Игорь Борисович смог только разобрать имя: Кирбард Норденберг.
— Ребята! Это же кладбище! Фамильное кладбище Норденбергов! О нем еще никто не знает, и мы с вами — первые, кто нашел его. Вы представляете, какое это открытие для науки!
Мальчики молча смотрели на ликующего ученого. Хоть это и старинное кладбище, но все-таки — кладбище. И Павлику, и Сашке стало как-то не по себе, неприятный холодок прошелся по спинам. Восторженный профессор, подойдя к ребятам, заметил перемену в настроении и подбадривающе произнес:
— Дорогие мои! Вы не должны смотреть на все это так мрачно. Будьте мужественны! В конце концов, мы с вами знаем, что привидений не бывает. По крайней мере — днем. Пойдемте к костру. На сытый желудок легче переносить любые осложнения жизни.
Вся компания удобно устроилась под тенистыми деревьями и дружно заработала ложками, извлекая тушенку из банки и заедая ее бутербродами. Но открытие профессора все еще не оставляло мысли ребят. Поэтому, трапеза проходила молча.
Вдруг глаза Игоря Борисовича округлились. Ложка замерла в его руке. Мальчишки сначала удивленно посмотрели на профессора, а затем обернулись назад и увидели… девчонку. Она стояла в легоньком красном платьице. Гольфы на ногах спустились. Ноги и руки в мелких царапинах. Откуда она взялась, никто не мог понять.
И тут Павлик вспомнил девочку из порта. Это было в последний день перед отъездом в лагерь.
В тот день Павлик проснулся рано. И как всегда, в первую очередь бросился к своему столу. Счастливыми глазами он впитывал каждый миллиметр готового корабля. Обойдя с трех сторон стол, взял парусник в руки, и, поворачивая его в разные стороны и изображая, как будто тот плывет по бушующим волнам, любовался и любовался своим детищем. Это продолжалось в течение нескольких минут. Наконец, довольный творением своих рук, Павлик поставил шлюп на самый верх шкафа, поскольку высокие мачты не давали ему вместиться ни на одной из полок. Полюбовавшись им еще какое-то время, мальчишка побрел в ванную умываться. Обдавая лицо холодными струями воды, он раздумывал, чем бы заняться в этот последний перед отъездом день?
На кухонном столе мальчишка нашел записку: «Павлик, сходи в магазин, купи хлеба и молока. Суп в холодильнике. Мама». Деньги лежали рядом.
Через некоторое время Павлик весело спрыгивал по ступенькам тротуара, спускающегося с холма. Настроение было прекрасное. Мальчишка даже насвистывал веселую песенку, вертевшуюся с утра в голове. Тротуар вывел к широкой улице. Магазин находился на противоположной стороне. Павлик остановился. Из-за поворота, грохоча колесами, выехал старый трамвай и затормозил прямо перед носом. На табличке можно было прочитать: «Ц.ПАРК (2) ПОРТ».
«Порт», — мелькнуло в мыслях Павлика, и он, недолго думая, запрыгнул в открывшуюся дверь трамвая.
Еловград раскинулся на холмах вокруг Большого залива, в уютных бухточках которого располагался Еловградский порт. Собственно, это был не один, а несколько портов: пассажирский в бухте Ольги, торговый в заливе Сухой Лог и рыболовецкий в заливе Камышовом. Они почти примыкали друг к другу, а обширные территории двух последних обнесены высоким забором. Трамвай подъезжал к морскому вокзалу пассажирского порта. Перед большим красивым зданием лежала широкая площадь, в центре которой на каменном постаменте возвышался катер «морской охотник» времен последней войны.
Павлик выскочил из трамвая и направился к вокзалу. Площадь пересекали потоки людей. Было шумно. И пахло тем запахом, который присущ всем морским вокзалам. Это смесь из запахов моря, рыбы, водорослей, краски, мазута, соляры и еще чего-то там такого, что в перемешанном виде всегда легко узнается и приятно встречает нас, когда мы оказываемся в шумной суете морских портов. Павлик любил эту атмосферу, этот воздух, который звал его в далекие странствия.