Арес оглядел распластанного на постели Патолуса и для пробы произнес одно из несложных заклинаний. Руки жреца шевельнулись, затем резко вскинулись вверх. Замечательно. Отныне «Бессмертный Брат» будет находиться в полной зависимости от своего лекаря!
Колдун мысленно приказал Патолусу сесть и вызвать в опочивальню слугу. Вместо одного на зов своего хозяина вбежали сразу трое, и Арес «нутряным» голосом жреца велел немедленно принести хорошего вина и угощения для знатного гостя. Когда приказание было исполнено и они вновь остались вдвоем, колдун осушил полный бокал (на сей раз вино было довольно-таки сносным) и позволил себе небольшую передышку.
Ему необходимо было тщательно обдумать свои ближайшие действия, ибо от них во многом зависела вся его будущая судьба.
Сперва он хотел немедленно броситься к трону Великого Господина, чтобы лично рассказать ему о своем поразительном открытии. Награда за такое известие должна быть весомой. Однако не будет ли она еще весомее, если Аресу удастся преподнести Триглаву некоторые дополнительные сведения о неугомонном князе?
Перед мысленным взором Черного колдуна вновь возник двуединый образ-символ, хранящийся на вязком дне мрачного подсознания верховного жреца:
Владий-Владигор.
Теперь не было ни малейших сомнений, что именно это неосознанное воспоминание терзало мозг Патолуса в последние мгновения его поединка с безвестным охотником!
Верховный жрец, никогда не встречавшийся с Владигором, не мог знать, что человек, завладевший левым Браслетом, и молодой князь Синегорья — одно и то же лицо. Об этом было известно от Азарга серому брату Гуннару, чьим естеством в нужный момент воспользовался Патолус. Но жрец пятой ступени не поверил одуревшему от жажды мести Азаргу, отбросил его слова, как бесполезный мусор. Соответственно и верховный жрец, тайно контролирующий все помыслы Гуннара, не обратил внимания на удивительное открытие своего слуги. И только схватившись с «охотником Владием» в смертельном бою, он, потрясенный неожиданным могуществом противника, вдруг вспомнил, кто несколько лет назад носил это имя — Владий.
Вероятно, Патолус даже не успел до конца осмыслить свою догадку, иначе бы она не прозябала в глубине его памяти, а находилась бы в срединных уровнях подсознания.
Сейчас, впрочем, это не имело значения.
Важнейшая суть всего, что раскопал в мозгах верховного жреца Арес, заключалась в ином: князь Владигор под личиной простого охотника направляется — один, без дружины! — к вольному граду Преславу.
Сразу возникает множество вопросов. Почему он один? Зачем выдает себя за кого-то другого? Что понадобилось ему в Преславе? Да и Преслав ли его конечная цель?!
Черного колдуна охватил азарт преследователя. Он вдруг увидел реальную возможность расправиться с ненавистным юнцом, по вине которого он испытал столько бед и унижений!..
Пришлось выпить еще бокал вина, дабы взять себя в руки. После недолгого раздумья он пришел к выводу, что его личная месть Владигору может не понравиться Великому Господину. Ведь не исключено, что у Триглава совсем иные планы в отношении синегорца. Поэтому разумнее будет, если он, Арес, доподлинно узнает нынешнее местонахождение князя и сообщит обо всем своему Господину.
И сделать это можно прямо сейчас, не выходя из святилища, ибо в его распоряжении Патолус, который умеет с помощью отвратительного подводного зверя отыскивать место, где скрывается владелец левого Браслета Власти!
Колдун даже подпрыгнул от радости и несколько раз хлопнул себя по бедрам. Уж теперь-то высокая и заслуженная награда ему наверняка обеспечена.
Впрочем, весьма скоро его чувства сменились на противоположные, поскольку пришлось дожидаться, когда дубоголовые серые братья соизволят изготовить носилки для своего обожаемого предводителя. Черный колдун исходил желчью, однако вынужден был усмирить гнев. Верховный жрец, за время болезни отощавший от голода, едва держался на ногах. Спуститься к озеру самостоятельно — по крутым каменным ступеням, при свете чадящих факелов — ему было бы не под силу.
Когда носилки были доставлены в опочивальню, выяснилось, что их намерены сопровождать не менее дюжины жрецов. То ли опасались за жизнь Патолуса, то ли — наивные! — жаждали присутствовать при окончательном исцелении Бессмертного Брата.
Арес не мог этого разрешить. Зачем ему лишние свидетели? Не известно еще, как дело обернется… Сговорились на том, что к озеру отправятся двое жрецов, они же понесут носилки. Лишь после всех этих обсуждений и препирательств двинулись наконец-то к узкой галерее, ведущей на берег Черного озера.
Нечто странное творилось с Патолусом во время их недолгого пути. Он явно выказывал беспокойство — дико таращил глаза, хлюпал носом, испуганно скреб пальцами, словно пытаясь содрать с себя укрывавшее его тщедушное тело бархатное облачение.
Сначала Аресу удалось успокоить его коротким мысленным окриком, но чем ближе они подходили к озеру, тем настойчивей сопротивлялся Патолус колдовским приказам. В присутствии жрецов Арес не хотел применять более жесткие меры воздействия, поэтому делал вид, что ничего особенного не происходит.
Хвала Триглаву, очень скоро они вышли на мрачный гранитный берег и верховный жрец перестал дергаться. Серые братья водрузили носилки на невысокий постамент возле жертвенного камня, зажгли масляные светильники на треногах и молча замерли, ожидая дальнейших распоряжений.
Арес внимательно оглядел пещеру. Ее своды, озаряемые неяркими бликами, беспорядочно разбросанные по берегу каменные глыбы и неподвижная озерная гладь, казалось, источают мертвящий ужас. Однако за этой волной ужаса (колдун без труда защитил себя от ее воздействия) Арес на миг ощутил присутствие какой-то другой опасности.
Не обнаружив ничего определенного, он решил не отвлекаться на пустяки и обернулся к носилкам. К его немалому удивлению, верховный жрец без какого-либо приказа встал на ноги и, слабоумно пуская слюни, невразумительно залопотал:
— Фет… ва… Нуна фетва… Ом фтот фетвы!
Арес торопливо пробормотал заклинание, открывая «нутряной» голос Патолуса.
— Чудищу нужна жертва. Он давно ждет… Ты забыл принести жертву, — повторил Патолус. — Надо уходить!.. Мне страшно!
Уходить, когда цель так близка? Ну нет! Арес злобно сверкнул глазами. Если подводному зверю нужна человеческая жертва, он ее сейчас получит.
Встретив его сумасшедший взгляд, жрецы отпрянули. Они угадали, что задумал Черный колдун, и руки их безотчетно потянулись к мечам, укрытым под серыми плащами.
— Разве не знаете, что меч против Черной магии бессилен? — прозвучал вдруг под сводами пещеры громкий голос. — Вы естеством, а он — колдовством. Да еще коварством и подлостью. Уж такова натура…
Арес замер, будто пораженный молнией. Он узнал этот голос. Так вот какую опасность он чувствовал, входя в пещеру! Медленно обернувшись, он увидел высокую фигуру старца в торжественно-белом одеянии. Чародей, скрестив руки на груди, стоял на гранитной глыбе и казался величественным изваянием, олицетворяющим само Возмездие.
Однако Черный колдун не собирался сдаваться. В следующее мгновение он схватил Патолуса за плечи и, прикрываясь им как щитом, крикнул оторопевшим жрецам:
— Рубите чародея! Он хочет убить Патолуса!
Жрецы не знали, что и подумать. От кого теперь исходит большая угроза? Как вообще появился здесь седовласый незнакомец? Неужели Арес прав и этот старик — чародей, пришедший погубить их предводителя?!
Словно подтверждая слова Черного колдуна, из-за каменных валунов выскочили еще двое: один — худощавый, с горбатым носом, похожим на клюв, и с большими круглыми глазами, другой — совсем коротышка, но злобный и кряжистый. В руке горбоносого сверкнул обнаженный меч.
Серые братья, отбросив сомнения, выступили вперед. В результате они невольно освободили Аресу путь в галерею, и он тут же поспешил этим воспользоваться. Не выпуская из рук свой «живой щит», колдун резко попятился к выходу из пещеры.
Еще немного — и уловка могла бы сработать. Но чародей, хладнокровно наблюдавший за его действиями, вскинул вверх десницу — и путь к отступлению был отрезан: за спиной колдуна вспыхнуло яркое голубое пламя!
Оно не обжигало, однако Арес шарахнулся в сторону и на миг растерялся. Голубой — небесный! — свет всегда был мучителен для него. В это время Патолус ощутил некоторую свободу — железная хватка Черного колдуна ослабла и верховный жрец, упав на колени, выскользнул из объятий Ареса.
— Ко мне, братья! Ко мне!.. — завопил он истошно.
Его крик стал полной неожиданностью для Ареса, который был уверен в абсолютной беспомощности Патолуса. Откуда у немощного слабоумного старикашки взялись силы и прорезался такой голос? Раздумывать было некогда. Он попытался вновь ухватить Патолуса, но помешали жрецы. Только что готовые сразиться с Филимоном и Чучей, они рванулись на зов своего предводителя, и Арес, изрыгая проклятья, был вынужден отступить за гранитные валуны в глубину пещеры.
На крошечной площадке возле жертвенного камня воцарился полный кавардак. Один из серых братьев, споткнувшись, упал прямо на верховного жреца, едва не поранив его своим мечом. Другой совсем ошалел при виде стены голубого огня, и лишь окрик Филимона, не желавшего бить противника в спину, заставил его очухаться. Парируя удары, он не помышлял уже ни о чем, кроме собственного спасения, и готов был искать его где угодно, даже среди опасных прибрежных камней. Во всяком случае, именно туда он отодвигался шаг за шагом.
Тем временем Чуча просто ждал, когда встанут с земли Патолус и его защитник. Коротышке подобное развитие схватки казалось очень забавным, — правда, лишь до того момента, пока меч жреца не рассек воздух у самой его груди. Тогда стало не до веселья. Отклонившись в сторону, он встретил новый удар меча крепким клинком своего кинжала. Клинок синегорской закалки не подкачал — борейский меч скользнул по нему, высекая искры, но перерубить не смог. В тот же миг Чуча нырнул под руку нападавшего и что было силы въехал ему головой в живот. Жрец, потеряв равновесие, вновь свалился на камни. Однако с удивительным проворством вскочил на ноги, наглядно подтверждая хорошую боевую выучку серых братьев.