Базел протянул ему тарелку с жареным кроликом, и он с улыбкой взял ее, затем устроился на удобном камне и с жадностью набросился на еду. Градани наблюдал, как он ест, и по мере того, как он это делал, он узнавал странную ауру покоя, которая овладевала им. Чувства защитника Томанака были слишком остры, чтобы их можно было обмануть внешними проявлениями, и Базел почувствовал огромное облегчение, осознав перемену. Атмосфера мучительных воспоминаний, которая слишком долго была частью Кенходэна, почти исчезла, как будто процесс, начатый в музыке арфы в лесу, завершился рекой крови. Базел не был уверен, что заменило его - пока нет, - но что бы это ни было, в нем не было рваных линий переломов и внутренней кровоточащей раны человека, которого он впервые встретил, и он был рад это видеть. С другой стороны, это оставило его немного неловким, как будто они встречались в первый раз. Кенходэн был таким же, говорил так же, звучал так же... и все же он был другим.
Венсит улыбнулся про себя, заметив странную нерешительность - почти неуверенность, если бы это слово не было настолько чуждым Базелу Бахнаксону, - которая охватила градани. Если Базелу было трудно приспособиться к этим переменам, этот опыт сослужил бы ему хорошую службу позже.
Разговор шел по мере того, как медленно поднималась луна, но Венсит говорил мало. Он задумчиво смотрел на небеса, и остальные уважали его молчание, хотя Базел время от времени поглядывал на него. Казалось, не было особого смысла сидеть здесь, но у Венсита всегда были свои причины. Так что же было сегодня вечером?
Волшебник, наконец, удивился одному из оценивающих взглядов Базела и улыбнулся.
- Ты уже готов взять меня на задание по переправе, Базел?
- В некотором роде говоря. Я немного озадачен, учитывая, каково нам было после того, как мы рисковали своими шеями, чтобы добраться сюда к восходу луны - да, и тащили Кенходэна, как мешок с мукой, последнюю лигу или около того - если все, что ты имеешь в виду после того, как мы это сделали, - это сидеть на задах, пока ты смотришь на это.
- Ты всегда мыслишь такими прямыми линиями, - пробормотал Венсит.
- Да, Лиана говорила об этом раз или три. Это мой маленький образ жизни. Луна, Венсит?
- Да, Базел! Ты же знаешь, что волшебники обязаны изучать небеса.
- Ха! - Базел втянул носом прохладный воздух и окинул взглядом усыпанное звездами небо. Еще больше облаков бесшумно скопилось на юге, закрыв половину небес, в то время как лунный свет отбрасывал на них серебряные блики, а эбеновые и серебряные горные хребты продолжали расширяться. - Этот вечер был достаточно приятным, но я думаю, что сегодня вечером ты мечтаешь не только о луне.
- Ну, это потому, что я так думаю, - спокойно согласился Венсит и усмехнулся, когда Базел впился в него взглядом. Несмотря на всю свою древнюю силу, Венсит никогда не терял вкуса к зрелищности, и его чувство юмора могло быть... странным. Базел иногда чувствовал себя загнанным в угол отцом, который мог сохранять терпение, только напоминая себе, что его своенравный сын не знает ничего лучшего.
- Ты как самая старая десятилетняя девочка, которую я знаю, - вздохнул он.
- Так и есть, старый друг. - Венсит тронул его за плечо и указал на луну. - Но вот твой ответ. Держись крепче за свое мужество и доверься мне.
Базел удивленно моргнул, услышав эти слова, затем вытянул шею, чтобы взглянуть на серебряный диск. Крошечная фигура чернела на его фоне, увеличиваясь на глазах. Крылья. Два - нет, четыре крыла, клянусь булавой! Венсит встал рядом с ним, прикрывая глаза рукой, когда он смотрел вверх, и его движение привлекло внимание остальных, привлекая и их взгляды к безмолвной луне.
На расстоянии фигура казалась меньше горчичного зернышка, но она росла, и от нее, казалось, исходило мерцание и свечение. Внезапно в Базеле вспыхнуло узнавание, и градани вскочил на ноги, автоматически потянувшись за мечом, прислоненным к валуну рядом с ним.
Венсит поднял обе руки. Ночной бриз прошептал, когда он направил их на луну, и яркий голубой свет вырвался вверх - луч сияния, который пронзил ночь, как сверкающая игла. Его обратная волна освещала его, отбрасывая тени на впадины его лица. Его глаза ведовского огня горели в своих скалистых глазницах, как костры, а его голос звучал подобно грому.
- Ахм лорик миошо, Торфрио! Ахм лорик!
Его товарищи уставились на него, ошеломленные его внезапным проявлением силы после стольких дней и недель скрытности, и свет превратился в серебристую ленту. Затем он снова изменился, сверкая и струясь со всем блеском самого дикого волшебства, пристыдив луну, когда она вспыхнула вверх, чтобы ударить по крошечной фигуре. Еще больше вспышек дикого огня заплясало перед глазами Венсита, и Чернион с беспокойством отвела взгляд. Даже Базел отступил от силы, внезапно взревевшей вокруг старого волшебника, и только Кенходэн - к своему собственному удивлению - принял это зрелище без вопросов и угрызений совести.
Летящая фигура изменила курс. Она стрелой неслась к ним, двигаясь по кабелю дикого волшебства, как по отвесу, разрастаясь, пока не заслонила сначала звезды, а затем луну, и все еще росла, опускаясь на них, как ожившая ночь.
- Дракон! - Чернион закричала, узнав - и это был дракон, огромный зверь, затмевающий того, с кем они сражались. Лунный свет отражался от покрытия чешуи дождем красных, золотых и зеленых искр, как будто существо было сделано из рубинов, топазов и изумрудов. Огонь из рук Венсита отразился на его могучей груди в потоке блеска, который затуманил зрение зрителей, и земля задрожала, когда левиафан приземлился.
Не два крыла, а четыре, изогнутые от острого, как бритва, позвоночника. От хвоста-ятагана до морды было более ста ярдов. Торчали зловещие рога длиной в пятнадцать футов с игольчатыми наконечниками. Из клыкастых челюстей многотонной головы валил пар, а лунный свет и дикое волшебство сверкали на зубах цвета слоновой кости, которые были выше Базела. Он приземлился легко, но шок от удара пробрал их до костей, и лошади - за исключением Глэмхэндро и скакунов - закричали от ужаса. Они рванулись со своей привязи, и их страх побудил Базела к действию. Он бросился к ним, чтобы успокоить их, и Уолшарно присоединился к нему, направляя свою волю на кобылу Чернион и вьючных животных.
Кенходэн уставился на дракона, разинув рот. Такое огромное существо никогда не могло родиться от природы! Описание Венситом вида дракона должно было быть правильным. Они, должно быть, сами воплощения дикого волшебства.
Зеленые драконьи глаза вспыхнули, как костры, и светотеневое сияние меняющихся цветов заплясало в их глубине, как языки пламени. Он неподвижно скорчился в сорока футах поодаль, и его громада затмевала весь мир.
Венсит ступил в странный запах дракона - запах горящего дерева и странных специй, горячего железа и расплавленного камня, запаха лавы. Пар из его пасти поднимался в прохладный воздух, посеребренный луной, и волшебник остановился между его высокими когтистыми передними лапами в тени огромной головы.
- Ахм лорик, Аркоборус. - Голос грохотал, как ураган, его раскаты грома еще глубже погружали их в тишину. Когда дракон заговорил, поднялось еще больше пара, и он наклонил голову, чтобы одним глазом взглянуть на Венсита, как птица на вкусного жука.
- Торфрио. - голос Венсита в ответ прозвучал еле слышно. - Ты приходишь в добрый час.
- Буря времени дует. - Оглушительный голос дракона разнесся вокруг них.
- Нам нужна твоя помощь, Торфрио.
- Я здесь. Симметрия требует ответа, и поэтому я отвечаю.
- Могу я представить своих спутников?
- Не нужно. Я вижу их во временном шторме, - прогрохотал дракон с громким смешком. - Я знаю их. Здесь собирается много нитей, и в них заключена судьба моего народа. Позволь молодому убийце встретиться со мной.
Кенходэн внутренне содрогнулся, но уклониться от этого было невозможно. Он знал, кого имел в виду дракон, хотя и не знал, как он понял, и встал рядом с Венситом. Запах дракона ураганом ударил ему в ноздри, а зеленый глаз навис над ним, прищуренный, как у кошки, и глубокий, как бездна самого времени. Пар от дыхания обжигал его глаза и кожу.
- Я приветствую тебя, юный убийца. Меня зовут Торфрио - Сын Огня на языке волшебного народа. Шторм времени говорит мне, что ты идешь спасать моих людей... или убивать их.
- Я... - Кенходэн подыскивал слова. Блеск дракона ослепил его, и он почувствовал себя личинкой под его головой. Он справился со своими эмоциями и подыскал подходящие слова. - Я приветствую тебя в ответ, Торфрио.
Его голос прозвучал резко и ясно, без дрожи, не тронутый неуверенностью, и удивление промелькнуло в нем, когда он понял, что не чувствует неуверенности. Возможно, с испугом, но с ясным, непоколебимым чувством, что это было единственное место во всем мире, где ему нужно было быть в этот момент. Он посмотрел в этот огромный глаз, чувствуя за ним век за веком накопленный опыт, зная, что каким-то непонятным образом он стоит перед судом, не имея знаний, необходимых ему, чтобы защитить свое прошлое или наметить свое будущее, и в нем не было колебаний.
- Это хорошо, - пробормотал гром дракона. - У тебя есть мужество твоего прошлого и будущего, юный убийца. Какую услугу я должен вам оказать?
- Венсит - единственный, кто знает этот ответ, Торфрио.
- Во временном шторме это то же самое, - сказал Торфрио. - Скажи мне, что тебе нужно.
- Я... - Кенходэн заколебался, тронутый неуверенностью другого рода. Как он мог...?
- Ты видишь бурю времени, Сын Огня, - услышал он затем свой голос. - Ты знаешь нашу нужду.
- Я вижу. Но что ты дашь взамен, юный убийца?
- Изложи свои условия, Сын Огня, - спокойно сказал Кенходэн. - Если я не соглашусь, я скажу тебе.
- Ответ дракона! - одобрительно протрубил Торфрио. - Очень хорошо! Сыграй для меня, когда того пожелает шторм времени, и сыграй для меня сегодня вечером.
Кенходэн озадаченно взглянул на Венсита, но волшебник лишь спокойно посмотрел в ответ. Очевидно, этот разгово