— Как заешь, — отозвался стрелок, выходя на дорогу.
Странно, но им оказалась молодая женщина, бывшая ненамного старше Слава. Только голос у нее был грубым и неприятным, неудивительно, что он принял говорившего за мужчину. В руках композитный лук, на тетиве бронебойная стрела. На поясе длинный изогнутый узкий меч, больше похожий на саблю.
— Слезай с коня и отойди в сторону, — приказала она.
— С чего бы это? — удивился Слав, он уже давно почувствовал, что лучница здесь одна, и особо не опасался.
— Но у меня в руках лук, — слегка растерялась девица.
— А у меня щит, — парировал Слав, — под седлом конь, под плащом кольчуга, которую твоими стрелами не пробить, а теперь в моей правой руке меч, — и черный клинок послушно покинул ножны.
Девушка предупреждающе вскинула лук, но тетиву пока не натягивала.
— Не подходи, — срываясь на истеричные нотки, закричала она. Вот теперь ее голосок более подходил женщине.
— Разве не ты хотела, чтобы я остановился? — иронично спросил Слав, поудобней устраиваясь в седле.
— Мне всего лишь нужен твой конь, — сказала девушка. — Оружие и деньги оставь себе.
— Извини, красавица, но мне самому нужен мой конь.
— Тогда я тебя застрелю, — окончательно растерявшись, сказала она.
— Стреляй, — согласился Слав, направляя коня на лучницу и посылая его мелкой рысью.
Лучница, не ожидавшая такого, натянула тетиву.
— Не подходи! — завизжала она.
Тут пальцы девушки не выдержали, и стрела отправилась в смертельный полет.
Слав вскинул щит, который моментально сотряс сильный удар. И свист отскочившей от дубового щита стрелы. Конь перешел вскачь и спустя мгновение застыл справа от лучницы, подставив ее под удар меча хозяина. Но Слав бить не торопился.
— А ну брось лук! — приказал он.
Девушка, зажмурившись от страха, разжала пальцы, и великолепное изделие оружейников Кий-града полетело в траву. Слав спрыгнул на землю и убрал меч в ножны.
— Ну что, разбойница, поговорим?
Девушка неожиданно закрыла лицо руками и, сев в высокую траву, заревела. Слав растерялся. Сначала она его остановила, затем стреляла, а теперь сидит и ревет.
— Ну хватит, — опускаясь рядом, приказал Слав. — Давай, рассказывай, какая беда тебя с луком на дорогу выгнала?
— Мне в Новый-град нужно, — глотая слезы, сказала она, — они его туда повезли на продажу.
— Кого его? И кто они? — спросил Слав.
— Жениха моего Дмитра, — постепенно успокаиваясь, ответила она. — А они — драккар урман.
«Знакомо», — подумал про себя Слав, а в слух сказал:
— И что ты хочешь делать? Уж не собралась ли ты поубивать пять десятков закаленных в боях северных мореходов?
Она отрицательно замотала головой.
— Я хотела его выкупить, у меня есть сорок серебряных кун. Думаю, этого хватит.
— Хватит и половины, если твой Дмитр не сын князя, — сказал Слав.
— Нет, он золотых дел мастер, его изделия иногда покупают бояре и князья.
— И как же он попал к урманам?
— Мы возвращались в Яр-град, ночевали на берегу реки, когда они причалили, большой драккар под белым парусом в красную полоску и с черным восходящим солнцем. Он меня в кусты толкнул, и урмане не заметили. А я следом пошла и слышала, как они про Новый-град трепались.
Она говорила что-то еще, но Слав не слышал. Перед глазами стояла сожженная весь, одинокий урман с секирой, бродящий средь горящих домов, и два белых паруса с красными полосами, а поверх них черное солнце.
— Когда это случилось? — спросил он.
— Сегодня ночью, сразу после полуночи, они причалили, завидев пламя костра.
— Они уже далеко, даже на коне не догонишь, — размышлял вслух Слав, — но до Нового-града путь не близкий, а для урман, которые от реки ни на шаг, он еще длиннее.
— Ты хочешь мне помочь? — удивленно спросила девушка, убирая от заплаканного лица ладони.
Слав молча кивнул.
— Но почему? Я ведь тебя чуть не убила, хотела коня забрать.
— Вот поэтому и хочу тебе помочь, — поднимаясь и протягивая ей руку, сказал Слав. — Ты готова на все, чтобы вернуть то, что потеряла. А я готов на все ради того, что у меня когда-то отняли. — Седой парень видел по глазам, что девушка не поняла, но ему это было безразлично. — Ты так и будешь сидеть на земле или прыгнешь на круп позади меня? Тогда мы доберемся до ближайшей веси и купим тебе коня.
Девушка прекратила плакать и, ухватившись за протянутую руку, резко поднялась. Она снова была полна решимости убить любого, кто встанет между ней и ее возлюбленным.
Вскоре конь Слава покинул живописное место между двумя рощами, унося на себе двух седоков. В ближайшей веси, они прикупили у проезжавшего мимо торговца бойкую хазарскую лошадку для Рыси, так назвалась ему спутница.
— Куда дальше? — нерешительно спросила она, когда они верхами выехали за околицу.
— В Новый-град ведут две дороги. Одна длинная вдоль реки, по которой плывут урмане. По ней мы их не догоним, лошадям надо отдыхать, да и нам тоже. А драккару что? Сел да плыви. А вот вторая более короткая, во всяком случае мы опередим урман на неделю. Но короткая она, если мерить расстоянием, а вот если жизненной нитью, то может оказаться намного короче, чем путь война через поле битвы.
— И что это за дорога? — поежившись от последних слов спутника, спросила Рысь.
— Через долину пяти князей, — мрачно ответил Слав, глядя на едва видимую полосу дороги, уходящую к горизонту между двух холмов.
— А что там?
— Одни говорят, что ничего и, мол, все слухи, бабкины сказки. Другие, что там правит нежить, и ее там видимо невидимо. А третьи ничего не говорят, все видят, как они едут по этой дороге, а вот что случается с ними там, не знает никто.
— А сам-то ты что думаешь? — с интересом разглядывая хмурого спутника, спросила Рысь.
— Если бы не нужно было спешить, я бы туда ни за что на свете не сунулся, — ответил Слав, затем на мгновенье замолчал и продолжил, — но у нас нет времени на дальнейшие разговоры. Либо мы решаемся и идем через долину, либо забудь о своем женихе.
— Но почему ты мне помогаешь? Ты готов сунуться туда, куда никогда бы не пошел. Ради чего ты это делаешь?
— Ради себя, — глухо ответил Слав, и пустил коня по почти заросшей дороге, что вела к далекому горизонту.
— Все, завтра мы пересечем границу долины, — побрасывая очередную ветку в костер, сказал Слав, глядя на длинную горную цепь, преградившую путь. — Вон там меж двух самых высоких пиков проход в долину Пяти князей.
— Слушай, а почему она так называется? — спросила Рысь, доставая из мешка черствый хлеб и переворачивая жарившегося на костре утку.
— По легенде здесь жили пять братьев — пять князей. Старший был верховным правителем, остальные тоже правили, каждый в своей крепости. Но однажды средний брат нашел в горной пещере талисман и разбудил им древнее зло. Одни полагают, что это был Триглав, другие, что сам Чернобог. Никто больше не видел ни князей, ни народ, которым они правили. Долина заполнилась всевозможной нечистью — вовкулаки, ведмаки, упыри, белые девки, росомахи, топляки, маньи. Именно отсюда они расползлись по миру. Все ночные кошмары, о которых ты когда-либо слышала, живут в этой долине.
— И как уберечься от всей этой нечисти на их же земле? — испугавшись, спросила Рысь.
— Я не зря купил у ведуна, встреченного нами три дня назад, с десяток амулетов и множество наузов. А теперь нужно кое-что сделать с твоим мечом. — Слав взял стальную миску и кинул в нее несколько серебряных монет. Потом поставил ее на костер. — Пусть плавятся, — сказал он девушке, пристально следившей за его действиями. — Дай мне твой клинок, — протянув руку, попросил он.
Девушка, не понимая, отдала свой длинный и слегка похожий на саблю меч.
— Что ты хочешь сделать? — с любопытством наблюдая, как Слав кинул в почти расплавившееся серебро несколько пучков засушенных трав, спросила она.
— Нанести на все твое оружие тонкий слой серебра. Это единственное, что может остановить нежить. Давай, не сиди без дела, протри наконечники своих стрел вот этим, — и он протянул ей маленький пузырек с дурно пахнущей прозрачной жидкостью.
Сам же он занялся лезвием ее клинка и приступил к серебрению, нанося тончайший слой на всю поверхность и чуть больше на кончик. На глазах девушки серебро как бы впитывалось в сталь меча, хотя должно было отслаиваться. Закрыв распахнутый от удивления рот, она принялась протирать наконечники стрел дурно пахнущей жидкостью, передавая их Славу, который окунал их в серебро и аккуратно клал на большое бревно, давая им остыть.
— Держи, это последняя, — протягивая бело-оперенную смерть Славу, сказала Рысь.
— Вот не повезло, — хмуро рассматривая стальной наконечник без малейшего признака серебра, произнес парень, — совсем немного не хватило. Ну да ладно, будем наедятся, что этих, — он кивнул на разложенные посеребренные стрелы, — хватит.
— А твое оружие разве не надо посеребрить? — спросила девушка.
Слав отрицательно мотнул головой.
— Оно и так нечисть валит. — И принялся за нехитрый ужин.
Ночь была беспокойной: со стороны гор слышался громкий волчий вой, несколько раз сильный ветер почти задувал костер, и тогда вой становился как будто ближе. На рассвете Слав толкнул дремлющую Рысь.
— Пора, нужно до темноты пройти как можно дальше. Долина очень большая, нам потребуется дней пять, чтобы пересечь ее и выйти по другую сторону. Помни, что я тебе говорил.
— Да помню я, — огрызнулась девица, — постоянно вертеть головой, и если что замечу, сразу говорить тебе.
Слав кивнул.
— Ну если все ясно, тогда в путь. — И взлетев в седло коня, которого он прозвал Огнев.
Странный был конь, сам черный, а морда и уши рыжие, напоминающие языки пламени, вырывающиеся прямо из земли.
В полдень они остановились, чтобы последний раз перекусить в относительной безопасности. Огнев и его подружка, прозванная за глаза Карью, мелко подрагивали, косясь на узкую расщелину между двух высоких гор. В ней с трудом разъехались бы две телеги, а отряд в сотню лучников мог задержать немалую дружину.