— Не со всеми, — сказала Рысь. — Вспомни обломок меча и шлем, который ты нашел возле стены? Некоторые так и погибли людьми. Только такие слабые сердцем, — она кивнула на мертвого Остомира, — перешли на сторону Ядуна.
Слав огляделся.
— Давайте убираться отсюда. Собирайте вещи, доночуем в другом месте Такую поляну изгадили, — с сожалением сказал он, оттаскивая за ногу тело одного из лучников поближе к мертвому пастырю.
Дорога петляла, ведя за собой маленький отряд. За два дня, миновавших с момента боя на лесной поляне с волчьими пастырями, Слав и Радко больше ни разу не обнажили меча, а Рысь натягивала тетиву лука только для того, чтобы на ужин было свежее мясо. Близилась осень, но жара стояла прежняя, создавая для путников массу неудобств.
Около полудня всадники подъехали к высокому частоколу, окружившему небольшую весь, но ворота поселения были заперты.
— Странно, — разглядывая преграду, сказал Слав, — сейчас мужики сено должны косить, а бабы в огородах возиться. А за частоколом тишина, даже скотины не слышно.
— Ударь в било, может, откроют, — произнесла Рысь, указывая на два больших столба, к которым на цепях была подвешена доска с деревянным молотком.
Радко взялся за молоток и трижды стукнул в било.
— Кого принесло? — раздался из-за ворот хриплый голос.
— Мы обычные путники, — крикнула Рысь, — хотели бы купить хлеба.
— Убирайтесь, время неспокойное, нечего вам здесь делать, — крикнули из-за частокола.
— И чем же оно неспокойное? — спросил Слав, начиная сердится.
Если бы такое случилось месяц назад, когда он ездил на старом коне в поношенной одежде и без гроша в кармане, он бы понял, но сейчас под ним добрый конь, на плечах дорогой плащ, да и спутники одеты не хуже него.
— Просто езжайте своей дорогой, и все, — отозвался хриплый голос.
Слав спрыгнул с Огнева и вплотную прильнул к воротам, стараясь заглянуть в небольшую щель между створками. Но тут же отпрянул, из щели прямо ему в лицо смотрел наконечник стрелы.
— Уезжайте, — просяще произнес хриплый голос. — Мы на вас зла не держим, просто время такое.
Сказано это было довольно миролюбиво, но результат не изменился — ворота остались заперты.
— Едем отсюда, — поворачивая коня, бросил Радко.
Рысь последовала его примеру.
— Вы только скажите, чего опасаетесь? — сделал последнюю попытку Слав.
— Берегитесь ведьмаков, — прошептали стой стороны.
— Но ведь, чтобы они вошли в дом, их надо пригласить! — удивленно сказал Слав.
— Эти какие-то новые, им наше приглашение, как мертвому припарка. Соседнюю весь дочиста вырезали, оттуда только один паренек спасся. Сидит вон там на пороге, руки трясутся, глаза безумные, и постоянно повторяет: «Пришли человек десять: две девки, парень в ржавой кольчуге… Оружие их не берет. Рвут тела жертв руками и кровь пьют».
— Готовьте серебро, — посоветовал Слав, — вся нечисть его боится. Серебряные вещи переплавьте и нанесите на оружие самым опытным бойцам и на наконечники стрел.
— Уже, — отозвался хриплый голос.
— Ну, тогда пусть боги вам помогут, — сказал Слав, взлетая в седло. — Прощайте, — и он погнал Огнева вслед за уже отъехавшими от ворот спутниками.
— Значит, без приглашения заходят? — задумчиво сказал Радко. — О таких ведьмаках я еще не слышал.
— А ведь я их видел чуть больше месяца назад, — вдруг вспомнил Слав, — недалеко от Яр-града. Они тогда на мой костер вышли, мальца сначала вперед послали. Ну да я их не пустил. Повертелись они тогда и ушли восвояси. Запомнил потому, что среди них парень был в ржавой кольчуге.
— Значит, что-то с ними случилось за этот месяц, — подала голос Рысь.
— Вот если бы нечисть могла друг с другом любиться, — молвил Радко, — то я сказал бы, что такие ведьмаки получаются, если соединить их с вовкулаками. От первых нормальный человеческий вид и разум, от вторых сила, разрешение на вход и не боязнь солнца. Ну а жажда крови у всех, что ведьмаки, что упыри, что вовкулаки, все одно — человек для них пища.
— А если вовкулак тяпнет ведьмака по всем правилам, ну чтобы обратить, что тогда получится? — спросила Рысь.
— Не знаю, — задумался Радко. — Нежить ведь между собой не воюет.
— А Ядун смог бы заставить вовкулака укусить ведьмака? — не унималась девушка.
— Может и смог бы, — сказал Радко, собирая крошки от каравая в пригоршню и отправляя их себе в рот. — Только если он это сделал, горе нам всем.
К вечеру добрались до разоренной ведьмаками веси. Сожженные избы и частокол, никакого следа людей.
— Нет здесь никого, — сказал Слав, осматриваясь по сторонам.
— А кто пожег все? — спросил Радко, пиная головешки. — Не ведьмаки же это сделали?
— Дружинники, — указывая на множество отпечатков конских копыт, ответила Рысь. — Два дня назад здесь прошел крупный отряд всадников. Не меньше четырех десятков.
— Откуда умеешь следы читать? — спросил ее Слав.
— Отец охотником был, и часто с собой на промысел брал. Вот и научилась потихоньку.
— Здесь делать нечего, — обрывая разговор, сказал Радко. — Давайте отъедем до темноты подальше.
Несогласных не оказалось. Слав и Рысь в один голос заявили, что ночевать в этом месте не будут, уж лучше в лесу.
Вскоре на опушке небольшого леска пылал жаркий костер, на котором жарился молочный кабанчик. Этот подарок судьбы выскочил на дорогу прямо перед Славом, и тот не смог отказать глупому животному, проткнув его мечем. Как позже выяснилось, у кабанчика отсутствовали глаза.
— Радко, рисуй печать Сварога, — сказал Слав, подтаскивая поближе к костру заготовленные на ночь дрова.
— Не подействует здесь, — ответил сын ведуна. — Ее легко обойдут, а создать десяток знаков мне не под силу. Больше трех никогда не получалось.
— Тогда я первую стражу возьму на себя, потом Рысь, перед рассветом Радко.
Ведун и девушка кивнули в знак согласия и улеглись подле костра. Слав же, обнажив черный меч, сел спиной к огню, пристально вглядываясь в окружающий лес. Так он просидел три часа.
— Пора, — сказал он, дотрагиваясь до плеча девушки.
Та моментально открыла глаза и села.
— Ничего не произошло? — вопросительно глядя на седого спутника, спросила она.
— Да вроде спокойно все, — отозвался Слав.
Именно в этот момент со стороны дороги хрустнула ветка, а следом раздалось лошадиное ржание. Рысь мгновенно вскочила на ноги, обнажив свой изогнутый узкий меч. Слав уже толкнул Радко и, прикрывшись щитом, осматривал кусты, прилегающие к поляне. Сын ведуна всматривался в темноту, поигрывая обнаженным клинком.
— Бросьте оружие, именем князя новоградского, — произнес властный голос со стороны дороги.
Кусты раздвинулись, и на поляну вышло не меньше десятка ратников в полной броне: кольчуги, щиты, в руках мечи, топоры, копья. Слав мог дать голову на отсечение, что из кустов за ними наблюдают еще с десяток лучников, держащих путников на прицеле.
— Рысь, Радко, оружие в ножны, — приказал он, — это дружинники князя.
Нехотя его спутники опустили свои мечи.
— Что же нужно новоградскому десятнику от простых путников? — спросил Слав, убирая щит за спину и шагая навстречу старшему.
— Мы ищем ведьмаков, что пожрали жителей из той веси, — отозвался десятник, махнув рукой себе за спину.
— Но мы явно не ведьмаки, — сказал Радко. — У нас в руках посеребренное оружие, мы сидим у жаркого костра. Какие доказательства вам нужно еще?
— Не лезь, — одернул его Слав. — Но мой спутник прав. Чего вы от нас хотите? Мы простые путники, едем в Новый-град, хотим успеть на торг.
— Хотели узнать, не видели ли вы чего подозрительного по дороге? Да предупредить об опасности. А в Новой-град вас вряд ли попадете: ворота сейчас на замке. Посторонних не пускают, только тех, кто проходит испытывают серебряным кинжалом, им слегка надрезают кожу на руке.
— Ночи три назад правда на нас навалились четверо в волчьих шкурах, ну да мы их порубали. Один из них перед тем, как себя убить, сказал, что он волчий пастырь, а ночь назад волки завывали, но в этом нет ничего необычного, — сказала Рысь, делая шаг вперед.
Слав тем временем рассматривал воинов. Обычные кольчуги, щиты, шеломы… А вот оружие его заинтересовало — все наконечники копий, лезвия мечей, лопасти топоров были посеребрены. Негусто, но для нечисти должно хватить. Князь раскошелился на оснащение поисковых команд. Быстро же он уверовал в возможную опасность.
— Волчьи пастыри говорите? — нахмурился десятник. — Плохо, очень плохо, — пробормотал он тихо себе поднос.
— Вы видели этих ведьмаков? — спросил Слав, снова перехватывая разговор.
— Нет, но есть очевидцы, которые в один голос утверждают, что в разоренную весь вошло десять ведьмаков, а вышло двенадцать. Двое были местными, но выглядели они как-то странно, шли покорно, но не от страха.
— Обратили, — сказал Радко.
Десятник согласно кивнул.
— Мы двигаемся по их следам, которые оборвались возле каменной пустоши, ведущей к Бело-граду, что на Белом озере стоит. Если хотите, можем проводить вас до города, мы как раз в Новый-град возвращаемся.
— С удовольствием, — прежде, чем Слав успел вставить слово, сказала Рысь.
Теперь отказаться невозможно, могли заподозрить в чем-нибудь нечистом.
— Тогда собирайтесь, — молвил десятник. — Звать меня Яромиром, с нами вам хотя бы опасаться нечего.
Спустя полчаса путники в сопровождении дружинников, залив костер, тронулись в путь. Слав оказался прав, второй десятник с отрядом лучников сидел в кустах, наблюдая за разговором и держа их па прицеле десятка луков. Передвижение с отрядом сильно сковало их скорость и маневренность, зато путешествие стало более безопасным. Дружинники поделились провизией, и Слав наконец-то наелся от пуза горячей гущей, так в Новом-граде называли кашу из обожженного ячменя с горохом.
До Нового-града оставалось пол дня скачки, когда из-за леска, скрывающего поворот дороги, повалил густой черный дым. Дружинники, обнажив оружие, кинулись в ту сторону. Слав, перехватив взгляд путников, поспешил следом. Как только свернули, сразу стало ясно — дело плохо. Горели пять крестьянских возов, рядом с ними лежали растерзанные хозяева, везущие что-то на продажу. У леса спешиваются дружинники. Слав направил коня к Яромиру.