Желудок сводило от спазмов, и Чейз определил это по моему выражению лица.
– Только не здесь, – прохрипел он, не поднимая головы, подпирающей стену контейнера. Ну, или той кладовки, в которой нас заперли.
С трудом подавила приступ рвоты.
Голова болела, как и спина, рану от укуса на руке дёргало, в горле саднило. В носу запах хлороформа. И запах гнили.
– Откуда вонь?.. – сама свой голос не услышала. Откашлялась и повторила ещё раз: – Откуда в…
– У нас отличные соседи, – Чейз с трудом шевелил языком, – там, за решёткой.
Решётка – единственный здесь источник света.
Не без усилий поднялась на ноги и проковыляла к отверстию. Новый поток вони ударил в нос, и я тут же отпрянула в сторону. Твари. С десяток тварей прямо за этой решеткой.
– Это что, их домашние питомцы? – плюхнулась на пол рядом с Чейзом и вытянула вперёд левую ногу, колено нещадно болело, наверное, выбита чашечка, а может и что похуже.
Чейз закашлялся и сплюнул на пол сгусток крови.
Сглотнула и отвернула голову в сторону. Я не могла и не хотела сейчас осознавать то, что через сутки он станет тварью. Разве всё это происходит на самом деле? Чейз… Как? Как это могло случиться… с ним?!
– Они отлавливают их, – прохрипел Чейз.
Я по-прежнему не смотрела на него.
– Кровь была приманкой, они собирали их под вертолётом для того, чтобы поймать. Засунуть в клетки.
– Ты это видел?
– Почти, меня не вырубили. Видимо внешне я и впрямь выгляжу дерьмово, раз они сочли меня не опасным.
Я уставилась в пол перед собой, почти не дыша, отказываясь верить в происходящее. Твари? Плевать на них. Клетки? Плевать. Чейз… вот что сейчас важно, а я… я даже не могу на него посмотреть.
– Они всё забрали, да? Лекарство? – выдавила я.
– Лекарство под сидением вертолёта, по крайней мере, туда я его заснул.
– Они найдут его.
Чейз издал грустный смешок:
– Он видели, как я его туда засовывал, разумеется, они найдут его.
– Кто они?
– Не знаю. Когда вертолёт сел, они связали мне руки и надели на голову мешок. Потом отвели сюда. Потом тебя бросили.
– И где мы?
– Где-то не далеко от 52-ой магистрали. Вертолёт не так далеко отлетел от Миннеаполиса.
– Значит мы недалеко от Креста?
Чейз испустил какой-то странный хлюпающий звук, кажется, он хотел усмехнуться.
– Какое это уже имеет значение? – пропыхтел он. – Я, так точно подохну здесь.
Замолчала. Размышляя. Собирая картинку всего происходящего воедино.
– Сколько прошло времени?
– Часа три…
Двадцать один час и прежнего Чейза не станет.
Осмелилась взглянуть ему в лицо. И вот он снова это со мной делает, никто не мог, а он делает. Заставляет меня это чувствовать – жжение в глазах.
– Что? – Чейз издал полу-смешок. – Жуткая сцена?
Горечь в горле становилась невыносимой.
Его рана на шее сильно кровоточила, и это не считая ран на ноге. Он может умереть от потери крови ещё до того, как станет одним из них.
Одним резким движением оторвала полосу ткани от своей кофты и приблизилась к Чейзу.
На его лице появилась слабая ухмылка, глаза не были злыми, или раздражёнными, они были смирившимися. А это ещё хуже. Лучше бы они были злыми.
– Теперь {ты} перевязываешь мне раны?
– Помолчи, – прошептала я.
«Или я разревусь прямо у тебя на глазах, как сопливая школьница.»
Перевязала ему шею и уселась рядом, пристально глядя в глаза.
Так мы и смотрели друг на друга целую вечность, пока новый приступ кашля не сотряс лёгкие Чейза.
– Скажи мне, что твоя ДНК тоже была испорчена, – прошептала я. – Скажи мне это. Скажи, что твоя кровь также, как и моя переработает вирус и выплюнет этот мусор
из организма.
Чейз заставил себя измученно улыбнуться.
– Ты ведь знаешь, что в этом гребаном мире чудес не бывает, – еле слышно произнёс он. – Я бы конечно был не против, но ты только представь: разве могут два единственных человека на всей планете с невосприимчивостью к вирусу встретиться в каком-то маленьком городке, о котором даже Бог не в курсе?
Чейз судорожно втянул носом воздух и закрыл глаза:
– Не знаю… Меня раньше не кусали, но и ты и я понимаем, что это невозможно: моя кровь не может быть такой же, как у тебя. Такое только в сказках бывает… Джей. Только в сказках. Даже если ты не одна такая, то судьба слишком большая дрянь: она не могла организовать случайную встречу двум таким людям.
Я отстранилась и прильнула спиной к стене, почувствовав в ней отголоски боли – сейчас, это то, что надо, или я просто сойду с ума. А с другой стороны, каждый день твари кого-то кусают. Каждый день, кто-то становится тварью. Чейз всего лишь один из тех, кому сегодня не повезло. И раньше меня это вообще не заботило. Одним человеком меньше, одним больше, суть одна – все мы когда-нибудь умрём.
Тогда почему я не могу и сейчас принять это?!
– Семьдесят девятый, – вдруг произнёс Чейз, глядя в потолок.
Повернула к нему голову, сперва решив, что он уже бредит, но тут до меня дошло! Сколько раз я принимала ставки на этот номер? Сотни?..
– Это мой номер, – продолжал Чейз. – Скверна клеймила своих бойцов. За моим ухом цифра 79. Блейк требовал, чтобы мне его выжгли. Тогда Дакир разбил ему нос. И только потому, что я сам собирался это сделать. И только потому, что у Дакира из-за этого было бы меньше проблем. Блейк бы выставил меня из Креста, я итак постоянно играл у него нервах, с самого своего появления в городе. Но я не мог допустить того, чтобы Ронни остался один. Тогда мне пришлось заткнуться. И очень надолго.
Чейз выдержал паузу, ему было сложно говорить.
– Я должен был подохнуть тогда в яме вместе с Пандой. Сотни раз об этом думал. Но судьба решила продолжить издеваться надо мной и дальше. Что она за дрянь такая?..
Вихрь закрутился в моём животе и поднимался всё выше, заставляя каждую клеточку тела вопить. Чейз умирает, он действительно умирает, потому что та тварь, в которую он превратиться больше не будет Чейзом. Может хотя бы сейчас он имеет права обо всём узнать?.. Что это за такая «дрянь» решила издеваться над ним дальше! Я не собиралась тешить своё самолюбие – не та ситуация, – сейчас я не гордилась тем, что спасла ему жизнь, сейчас просто настал момент… Когда Койот должен узнать, что на самом деле произошло. Почему в тот день Панда умер, а он остался жив. Почему вдруг собаки вырвались из клеток. Почему тот день стал днём его освобождения. Это было его прошлым и в нём оставались большие пробелы. Может, пора помочь ему их заполнить? Может тогда, он уже наконец сможет перевернуть ту страницу своей жизни?.. Потому что сегодня именно он – его по-настоящему последний день. И пора расставлять точки во всех незавершённых историях.
– Это я открыла клетки. – Показалось, что даже рта не раскрыла, словно эти слова сказал за меня кто-то другой, тот, кто был смелее меня. Но это была я.
Взглянула на Чейза, пряча боль, скрывая эмоции. Он слабо улыбался. И даже в таком потрёпанном виде умудрялся выглядеть, как произведение искусства. Кровавое произведение искусства.
Его рот приоткрылся и он хрипло, с усмешкой, произнёс:
– Привет, девочка-букмекер. Так значит, это ты спустила собак?
Что такое судьба? Кто она такая, что решает за человека кем ему быть, и кем стать? Она заставляет страдать, строит козни и смеётся за спиной. Она сводит тех, кто никогда не уживётся вместе, и разводит по разным дорогам тех, чьи сердца когда-то бились в унисон. Моя судьба давно всё решила за меня и не в мою пользу. Сейчас она хохочет, схватившись за живот, потому что оказывается, всё это время я была слепа.
– Ты… знал? – Два слова на одном выдохе.
– Знал. – Одно слова почти мёртвого человека.
Человека, который знал.
– Когда? – «Джей, дыши…»
– Когда впервые увидел тебя. Когда снял шлем и посмотрел тебе в лицо. Ты работала на Скверну. Ты – та девчонка, что сидела рядом с Фоксом и принимала ставки. Лица менялись от боя к бою, но твоё лицо, как и рожи головорезов Скверны всегда было там, ты всегда сидела на одном и том же месте. Думала, я вообще ничего не замечаю? – Чейз закашлялся и судорожно вздохнув, спросил, обволакивая меня потускневшим взглядом: – Почему ты сразу не сказала?
– Что бы это изменило? Ты бы не потащил меня к воротам? – помедлив, спросила, всё ещё находясь в оцепенении.
– Потащил бы. Я не знал, что у тебя метка, я даже имени твоего не знал. Думал, ты просто работаешь на Скверну. А её я ненавижу.
– Теперь ты понимаешь, почему не сказала?.. Ты бы убил меня.
– Но не убил ведь.
– Я не знала, что ты знаешь!
– Как много я знаю?
Я не отвечала.
Он вздохнул:
– Тот бой, когда тебя ударили ножом, это был мой бой?
– Да. – Я не смотрела на него.
– И на тебе не было кучи побрякушек?
– Нет. Побрякушки были в ящике у моих ног.
– Почему они позволили тебя работать в ямах?
Резко подняла на Чейза глаза, наверное, они уже покраснели, потому что в них постоянно жгло:
– Если ты знал с самого начала, зачем выпытывал про работу в баре? Про шрам? Про то, как я оказалась на бою?
– Я пытался понять, кто ты, – Чейз едва заметно пожал плечами. – У тебя есть метка, но ты работала в бойцовском клубе, когда такие как ты вообще не работают. И ты это скрывала, от всех, от меня, от Дакира. Это говорило либо о твоей глупости, либо о том, что ты скрываешь что-то более важное. И ты знала кто я. Не могла не знать. Но делала вид. Не признавалась в том, что работала в ямах, но зато смогла признаться в том, что метка шлюхи у тебя появилась вполне законным путём. Только почему-то каждому била по роже, когда тебя называли твоими же словами. Ты хоть представляешь, насколько это казалось мне странным?
И я представляла, как всё это время глупо выглядела в его глазах.
– Так ты поэтому унижал меня при каждом удобном случае? – Эта мысль сорвалась с языка быстрее, чем я успела её осознать.