Дьявол! Выходит, эти подлецы из руководства секретной службы обвели меня вокруг пальца, чтобы я взял заказ на князя Рокотова? На него свалили вину брата и намеренно предоставили мне неполную информацию, а я, идиот, не копнул глубже и не разобрался до конца. Ну ничего, придет время, и они мне за это сполна ответят!
Все потихоньку вставало на свои места. Значит, дядя вошел в курс всех дел моего отца и внушил императору мысль, что он один со всем справится, доказав свою надежность годами преданного труда. А одним человеком управлять ведь гораздо проще, чем двумя. Особенно учитывая известную всем принципиальность моего отца. И именно поэтому император дал добро на его устранение. Без санкции правителя секретная служба не взялась бы за это. М-да, час от часу не легче. Но теперь я хотя бы в общих чертах понимаю всю паршивость сложившейся ситуации.
Ну а теперь последний вопрос, контрольный, так сказать. По нему будет точно понятно, на чьей ты стороне, Виктор Петрович.
— А что вы думаете про убийство моего отца? — Я попытался сделать максимально скорбный вид и придать голосу достаточно дрожи.
В этот раз камердинер не молчал ни секунды.
— Это организовал ваш дядя, у меня нет никаких сомнений, — твердо ответил Ярцев, гневно блеснув глазами. — Я, как вижу его, еле сдерживаюсь, чтобы не придушить. Он это чувствует. Близко не подпускает. Поэтому я к вам и пришел. А если не уеду отсюда, то или я — его, или он — меня. — И камердинер бросил на меня отчаянный взгляд.
— Считайте, что вы приняты на работу, Виктор Петрович, — решительно произнес я. — На первых порах жалованье не обещаю, но потом, как встанем на ноги, все отдам сполна. Благодарю вас за верность моему отцу.
— Спасибо! Вы не пожалеете, — дрогнувшим голосом ответил Ярцев.
— Поезд отправляется через четыре дня в шесть вечера с Казанского вокзала. У меня к вам просьба, Виктор Петрович. Выкупите, пожалуйста, на свое имя стандартное четырехместное купе полностью. Желательно поближе, — я взглянул на свой билет, — ко второму вагону. Вот деньги, — и я протянул Ярцеву сторублевку, которую получил от дяди.
— Хорошо, ваше сиятельство, — в голосе Виктора Петровича прозвучала плохо скрываемая радость. — Деньги не нужны. У меня есть.
Настаивать я не стал. Потом все равно рассчитаемся.
— Да, и еще, Виктор Петрович, оставьте мне свою визитку. Мой телефон, видимо, забрали, как улику. Придется купить новый с другим номером. Я вас сразу наберу.
— Да, конечно, ваше сиятельство, — камердинер достал из кармана белый картонный прямоугольник и протянул мне.
— Тогда до встречи, Виктор Петрович. Спасибо, что проведали. — Я искренне улыбнулся камердинеру.
— Всего доброго, Александр Николаевич. Рад был вас увидеть в добром здравии. — И уже выходя, он обернулся и спросил: — Когда вас выпишут, вы говорите?
А вот этот приемчик я изучил еще в академии. Самый важный вопрос всегда задается как бы невзначай, когда его уже не ждут, после окончания основной беседы. При опросах свидетелей это срабатывало практически безотказно. Вот вроде бы на все вопросы уже ответил, да так, что комар носа не подточит, расслабился, идешь к выходу из кабинета следователя, а тут тебе вдогонку вопросик: «Иван Иванович, а на заднем сиденье кто-нибудь сидел?» или «Петр Петрович, а дверь в квартиру, вы говорите, открыта была?»
Ну, Ярцев, ты и хитрец! Охранять меня собрался без моего ведома? И ведь если не скажу, то прямо сейчас начнет слежку за выходом из клиники. Так уж и быть, врать не буду. Если понадобится, то как-нибудь уговорю заботливого камердинера хотя бы на время прекратить опеку.
— Мне намекнули, что меня здесь никто не держит. Так что прямо сейчас и выписываюсь.
— Так может вас до гостиницы проводить? Все равно у меня остаток дня свободен, — с надеждой в голосе спросил Ярцев.
Все равно пойдет за мной, если даже откажу, подумал я. Пусть уж лучше будет на виду, чтобы не тратить силы на слежку за следящим. Возможно, что не только он захочет знать все мои передвижения, пока я в городе.
— Почему бы и нет? Буду очень рад вашей компании, Виктор Петрович, — радушно ответил я.
— Тогда я жду вас за дверью, ваше сиятельство. — Ярцев прямо так и расцвел.
Я знал, что он никогда не сопровождал моего отца в Имперский клуб. Этим занимались его подчиненные. Видимо, сейчас он чувствует вину за это и всеми силами пытается реабилитироваться на мне.
Когда за камердинером закрылась дверь, я нажал на кнопку вызова медсестры. Через несколько минут в комнату заглянула недовольная красотка. Я не стал дожидаться, пока она начнет сотрясать воздух ненужными вопросами и, холодно глянув на нее, сказал:
— Принесите мою одежду и личные вещи. Я перевожусь в другую клинику.
Медсестра высокомерно хмыкнула и, задрав носик, вышла из палаты.
Через десять минут мы с Ярцевым выходили из ворот клиники. Чтобы не привлекать внимание окружающих к шраму от черной метки, я, как мог, прикрыл его волосами.
На улице стояла прекрасная майская погода, ярко светило солнце, на бульваре зеленели свежей листвой липы, а город все так же жил своей привычной суетливой жизнью. Оглядевшись по сторонам, я выхватил взглядом несколько указателей с адресами домов и быстро сориентировался, где нахожусь.
Ближайшая гостиница находилась в квартале от нас, но она мне не подходила. Я точно помнил, что пожарные выходы на всех ее этажах были заперты, что при моей работе приводило к серьезным потерям времени. И сейчас, когда мне приходилось остерегаться действий своего любезного дядюшки, этим тоже не стоило пренебрегать.
Зато в другой стороне, в трех кварталах, была гостиница попроще, не такая популярная, как первая. И проблем с резервными путями отхода там не было. Недолго думая, я решительно повернул налево и зашагал к ней.
Ярцев, не задавая лишних вопросов, двинулся вслед за мной, отставая от меня буквально на пару метров и внимательно следя за окружающей обстановкой.
До гостиницы мы добрались быстро и без происшествий. Слежки за собой я не чувствовал, но это не значит, что ее не было. Мои возможности по противодействию магическому шпионажу сейчас были, мягко говоря, не на высоте. Я даже не мог видеть и анализировать ауры, что уж говорить об остальном.
Подойдя ко входу в гостиницу, я повернулся, чтобы попрощаться с Ярцевым, заранее зная, что сейчас будет.
— Ваше сиятельство, не сочтите за наглость и навязчивость, но можно ли мне снять номер рядом с вашим? Мне так будет спокойнее, а вам — безопаснее. — В глазах Ярцева промелькнуло беспокойство и затаенная надежда.
— А кто говорил, что не будет мне докучать? — хитро улыбнувшись, спросил я.
— Простите, Александр Николаевич, что-то я действительно перегнул палку, — камердинер развернулся и собрался уходить. При этом он быстро огляделся по сторонам.
Ищет наблюдательный пункт с хорошим обзором, профессионально подметил я. Негоже морить преданного слугу на улице.
— Да шучу я, Виктор Петрович. Конечно же, мы можем снять два соседних номера. Цена тут вполне демократичная: десять рублей за сутки.
Черт! Снова прокололся! Откуда сыну одного из самых богатых людей в империи что-то известно про второсортную гостиницу? Да тем более, если он только что потерял память? Я сразу почувствовал настороженный взгляд Ярцева.
— Я вспомнил, что сюда, кхм, с девушкой как-то, ходил, — покрывшись легким румянцем и опустив глаза, добавил я.
Камердинер сразу расслабился и понимающе кивнул.
Через четверть часа мы поднялись на второй этаж и подошли к нужным дверям.
— Виктор Петрович, я, если честно, еще не совсем оправился после болезни. Так что сегодня выходить никуда не планирую. Закажу ужин в номер и спать пораньше лягу.
Ярцев намек понял и сдержанно кивнув, сказал:
— Приятного вам отдыха, ваше сиятельство.
Две двери почти одновременно щелкнули замками, скрывая за собой людей, которым суждено было еще долго идти по жизни плечом к плечу. За одной скрылся убийца, за другой — мститель за кровь. Что за нелепая ирония судьбы?
Оставшееся до полуночи время я провел в медитации с перерывом на ужин. Мне нужно было восстановить свой магический источник. Для этого применялась специальная секретная техника, которой нас обучал один тибетский монах.
В полевых условиях профессионал восстанавливал примерно такие же повреждения, как и у меня, за сутки непрерывной медитации. Мне же, по моим расчетам, потребуется не менее шестидесяти часов, а то и все восемьдесят. Так что приступать нужно было, как можно раньше, чем я в общем-то и занялся.
А вот на ночное время у меня были другие планы, и они касались, отнюдь, не сна. Самое главное условие — я обязательно должен быть один. Не знаю, спал ли сейчас Ярцев, но его точно не могло быть в коридоре. Торчать продолжительное время в объективах камер видеонаблюдения — на такое не пойдет даже дилетант. А значит он придумал что-то другое. Не уверен, что при нем были дистанционные скрытые камеры, разве что проводная камера-эндоскоп. А вот насчет магической слежки я вообще не беспокоился — потенциал Ярцева в этом плане был весьма невелик.
Как бы там ни было, надо попытаться уйти, не привлекая его внимания. Если не получится через коридор и пожарный выход, значит ускользну через окно.
Первым делом нужно проверить выход из номера. Я забрался на письменный стол и соскреб с потолка немного побелки на заранее приготовленное блюдце, а потом растолок ее в пыль. Осторожно открыв дверь, я посыпал побелкой воздух в дверном проеме. Хотя и без этого нехитрого средства я уже заметил на обоих косяках микроскопические лазерные датчики. Их лучи вполне четко обозначились оседающей белой пылью. Один протянулся на уровне лодыжек, а второй — выше сантиметров на тридцать.
Я осторожно перешагнул через лазерные ниточки и неслышно закрыл дверь номера. Подождав, пока побелка осядет, я вытер ее влажной салфеткой и насухо протер оставшиеся на полу разводы. Вот теперь все идеально. Я специально выбрал себе номер, который располагался ближе к пожарному выходу, чтобы мне не пришлось проходить мимо номера Ярцева. Неслышно ступая по мягкому ковру, я выскользнул на пожарную лестницу и, спустившись на первый этаж, вышел через центральный холл гостиницы на улицу.