Меченный смертью. Том 3 (СИ) — страница 37 из 42

Однако, к этому времени голем, видимо, уже сориентировался в сложившейся ситуации и грозящей ему опасности. Он отвесил медведю сильнейший удар каменным кулаком. Мохнатый зверь отлетел на добрых десять метров. А вдогонку ему уже летел гигантский булыжник, размером с половину его головы. Как известно, големы могли иногда применять простейшие магические заклинания аспекта земли и выстреливать в противников большими каменными глыбами.

Но для медведя, который еще вчера успешно показал стойкость своей мощной брони, булыжник был не так уж и страшен. Косолапый, как настоящий боксер, подставил блок своей огромной лапой и отбил летящий в него каменный обломок.

После этого монстры поднялись на ноги и, огласив округу свирепым ревом, яростно кинулись друг на друга.

В это время ко мне подбежал Ярцев.

— Александр Николаевич, как вы? — Он с беспокойством осмотрел меня с ног до головы.

— Нормально, Виктор Петрович. Жить буду, — хмуро ответил я, следя за побоищем двух титанов.

— Рад это слышать. Давайте вернемся на наши позиции. Там безопаснее.

Я молча кивнул, и мы рванули через засеку в сторону дороги. Поскольку голем пока был выведен из активных действий против наших позиций, я на бегу пытался сообразить, что делать с еще одним монстром. Броненосец, которого пока получалось держать на расстоянии с помощью беглого огня из пулеметов, начинал подбираться все ближе. Задача ему была поставлена однозначная — уничтожить нас. И он, даже учитывая свои осторожные повадки, не мог сопротивляться приказу.

Нападал он ближе к нашему левому флангу, где сдерживался в основном только пулеметным огнем с пикапов и редкими гранатометными выстрелами.

Когда мы добежали до дороги и спрыгнули в окоп, я связался с Коршуновым.

— Степан Иванович, как только будет представляться такая возможность, открывайте огонь по голему. Но только не задевайте медведя. Огонь вести преимущественно по ногам и по оставшемуся глазу. Сейчас у него броня ослаблена, так что есть шанс нанести хоть какой-то урон. Как разберемся с големом, вплотную примемся за броненосца.

— Хорошо, ваше сиятельство, — отозвался Коршунов.

— Группа, которая сдерживает броненосца, пусть по возможности пока держит дистанцию. Важно сохранить жизни солдат, — добавил я.

— Вас понял, ваше сиятельство.

Закончив разговор с Коршуновым, я вновь переключился на битву медведя и голема. Оба монстра к этому моменту были уже изрядно потрепаны. У каменного великана отсутствовала половина левой руки и правый глаз. А у медведя шкура была в алых подтеках. Видно было, что зверь ранен и постепенно начинает слабеть.

Вот он пропустил еще один удар голема и с ревом упал на землю. Поднимался косолапый тяжело, помогая себе яростным рыком. Голем бросился было в атаку, но его встретил поток испепеляющего пламени, направленный прямо ему в лицо. Медведь все пытался добраться до оставшегося глаза каменного монстра. Но голему в последний момент удалось увернуться и избежать печальной участи. Он быстро развернулся, подскочил к медведю и еще раз приложил его огромным кулаком в голову. Косолапый тяжело рухнул на землю.

Голем рванулся было добивать противника, пока тот пытался прийти в себя, но в этот момент ему в голову врезался большой плазменный шар. Степан Иванович стоял рядом с дотом и, судя по мимике отвязно матерился, опираясь на бетонную стену, чтобы не упасть. Сразу было видно, что он вложил все свои силы в этот магический удар.

И удар достиг своей цели, пробившись через магическую броню голема. Со зрением после этого у каменного великана стало совсем плохо. Он отступил на пару шагов и замотал головой, зажимая оставшейся рукой оплавившуюся половину физиономии.

И тут рация взорвалась хриплым голосом Горина:

— Ваше сиятельство, разведка докладывает, что в нашу сторону выдвинулась рота противника в составе трех взводов, примерно по пятьдесят человек в каждом. В сопровождении — два БТРа и один танк.

— Твою ж мать! — выругался я сквозь зубы. Внутри у меня зрело недоброе предчувствие. — Расчетное время прибытия? — хмуро спросил я.

— Техника идет в объезд, чтобы миновать засеки. Личный состав, похоже, будет ждать ее прибытия. У нас есть минут двадцать-тридцать, не больше.

— С ними есть монстры?

— Нет, ваше сиятельство. Только техника и люди.

— Ясно. Продолжайте следить за лесом. Если пойдет еще волна — сообщайте. Конец связи.

Я угрюмо посмотрел на Ярцева. Тот стоял рядом и слышал весь разговор. В его глазах был немой вопрос. Вероятно, он уже сам подумывал об отходе и эвакуации мирных жителей. Поскольку в этот раз речь шла не об аномальных тварях, а об организованных и хорошо вооруженных силах противника, то вопрос об изъятии земель в случае нашего отступления на повестке стоять не будет.

Также мне был весьма интересен момент, касающийся отсутствующих во второй волне наступления монстров. И тут у меня было два варианта: либо Владислав решил приберечь оставшихся в живых псиоников, либо его бойцы по-тихому разделались с магами за их трусливое бегство и убийство своих.

Как бы то ни было, мне нужно было срочно принимать решение. Судя по всему, Коршунов тоже слышал доклад. И теперь он, повернувшись ко мне и все еще держась за стену дота, вопросительно смотрел на меня. Лицо его было бледным и осунувшимся. Он, как и мы с Ярцевым, понимал, что вариантов у нас не остается. Против ста пятидесяти человек мы бы еще, может быть, и сдюжили в глухой обороне. Но вот танк и всё еще недобитые монстры… Противотанковых ракетных комплексов у нас на вооружении не было. В них просто не было особой надобности. До этого дня.

В этот самый миг послышался сдавленный рев моего медведя. Быстро оглянувшись на звук, я увидел, что голем повалил косолапого, навис над ним и неистово пытается его задушить. Медведь сопротивлялся из последних сил. Он яростно выцарапывал задними лапами огромные огненные борозды в каменном теле голема. Но было видно, что силы уже не равны. В моем союзнике их почти не осталось. Его движения становились все более медленными и неуверенными. И тут он повернул морду и посмотрел на меня. В его взгляде не было страха. Только холодная обреченность. Он словно бы говорил: «Хозяин, я сделал все, что мог. А теперь мне пора.»

Этот взгляд что-то изменил во мне. Прямо сейчас. Изменил окончательно и бесповоротно. Раньше я считал всех, кто отдает свои жизни за других, полнейшими идиотами. Люди слишком испорчены, думал я, чтобы за них умирать. В этом плане я обо всех судил по себе. А уж себя-то я никогда не считал достойным чьей-то отданной жизни. Но в этот миг, я хотя бы отчасти понял, что это такое — жертвовать собой ради другого. Я словно бы стал этим медведем, который запросто мог сейчас счастливо жить в окружении своих сородичей, но вместо этого вернулся и спас меня от гибели.

И я принял решение. Оно было единственно правильным и одновременно весьма безрассудным. В своей прошлой жизни я никогда бы так не поступил. Но сейчас мне было не до философских диспутов. Мой медведь умирал. И мне нужно было его спасти.

Я быстро вылез из окопа, отошел к лесу с нашей стороны дороги, лег на землю и сказал следовавшему за мной Ярцеву:

— Виктор Петрович, я сейчас отключусь. Мне нужно, чтобы кто-то охранял меня, пока я не приду в себя. И сообщите бойцам, что тигра трогать не надо. Он, как и медведь, на нашей стороне.

Ярцев нахмурился. Он понял, о чем речь. Мне на миг показалось, что он хотел что-то сказать, быть может, возразить, но потом пересилил себя и просто молча кивнул.

Я перевернулся на бок на тот случай, если меня начнет тошнить или я настолько вырублюсь, что язык начнет западать в горло. После этого, полностью отключив внутренний диалог и прогнав лишние мысли, я сосредоточился на образе огненного тигра. В этот раз он быстро и отчетливо проявился в моем воображении и я, не теряя ни секунды, направил огромный поток маны вместе с жизненной силой в область шрама.

А в следующий миг все мое тело свело судорогой и меня пронзила дикая боль. У меня возникло ощущение, что все мои мышцы и сухожилия медленно растягиваются, а затем рвутся. Я крепко сжал зубы и глухо зарычал. И уже через секунду боль исчезла, а рык остался. Он становился все громче и был исполнен дикой ярости.

Я вновь был огненным тигром. В этот раз мне даже показалось, что я стал гораздо больше, да и сил заметно прибавилось.

Я быстро глянул пылающим взглядом на место схватки голема и медведя. У косолапого уже закатывались глаза, а лапы безжизненно лежали на земле. Голем, бешено вращая единственным оставшимся глазом, издавал громкие гортанные звуки, словно уже празднуя победу.

Я неистово зарычал, пружинисто подобрался и, свирепо оскалившись, прыгнул в сторону каменного монстра.

Голем не ожидал нападения со спины. Да еще и такого напористого. Мне даже на миг показалось, что я несколько переборщил от переизбытка энергии и чуть не порвал себе связки на задних лапах. Врезавшись в каменную спину великана, я сразу понял, что превосхожу его по размерам и убойной силе. Да и защитные свойства моей магической брони находились, если не на порядок выше, то уж точно на уровне моего противника.

После моего мощного удара голем отлетел метров на пятнадцать, врезавшись своей ополовиненной головой в груду поваленных стволов. Я бросил быстрый взгляд на медведя. Тот, судя по хриплому рычанию, получил наконец-то доступ к воздуху и начал потихоньку приходить в себя. Убедившись, что ему удалось выкарабкаться из лап костлявой, я бросился на пытающегося подняться голема.

Предыдущая короткая схватка с волком не дала мне возможности полностью оценить потенциал своего звериного тела. Но вот сейчас я уже оторвался по полной.

Дыхнув мощным потоком пламени в лицо голему, я одним могучим ударом огненных когтей вырвал ему последний глаз. После этой, отнюдь не ювелирной, операции голова голема сократилась еще на добрую четверть. То, что от нее осталось, уже больше походило на узкий и длинный нарост на широких плечах, чем на полноценную часть тела. Учитывая, что мозга у каменной твари не было, голова, похоже, не являлась для него жизненно важной частью тела. Нужна она ему была только для того, чтобы есть. Именно так и было написано про этого монстра в учебнике. А это значит, что, если я хочу с ним покончить, нужно срочно докопаться до его сердца.