Я огляделся и оценил обстановку на нашей линии обороны. Бойцы бегом возвращались на свои огневые позиции. Техника отъезжала за дорогу, в специально вырытые для нее углубления. Теперь это будут неподвижные, но зато гораздо лучше защищенные огневые точки. Все действия наших сил говорили о том, что Коршунов передумал отступать и собирается встретить и дать отпор силам наступающего врага.
Я понимал, что если сейчас вернусь в свое тело, то толку от меня не будет. Я, скорее всего, просто вырублюсь, как и в прошлый раз, и тогда Ярцеву срочно придется везти меня к доку или тратить на меня свои жизненные силы. Этого я допустить не мог. Так что разумнее всего сейчас было оставаться тигром.
Я увидел, как Виктор Петрович взвалил на себя мое тело и потащил его в бункер. И это было абсолютно правильное решение. Ярцев сейчас гораздо больше нужен в строю, на огневой позиции, а не в качестве бесполезного телохранителя.
Внезапно я услышал совсем неподалеку знакомый довольный рык. И вместе с этим у меня перед глазами возник образ ухмыляющегося медведя, который благодарно похлопал меня по тигриной полосатой спине.
Я оглянулся, и точно — передо мной стоял израненный, но довольный косолапый. Раны на его теле перестали кровоточить, а магический щит заметно окреп. Я знал, что аномальные монстры во время передышек между драками и сражениями, могут быстро регенерировать повреждения и восстанавливать физические и магические силы. Поэтому я не сильно удивился относительно бодрому состоянию медведя. Больше меня поразила серия образов и ощущений, которые, как мне показалось, осознанно посылал мне косолапый.
Я попробовал отправить ему в ответ образ надвигающегося на наши позиции врага. Медведь сразу же оскалился, посмотрел в сторону зарослей дикого леса и грозно зарычал. Похоже, что косолапый понял меня с полуслова, точнее даже без слов. Это был новый и очень необычный опыт. Возможно, именно таким образом все аномальные монстры общаются между собой?
Но углубляться дальше в эту тему сейчас не было времени. Прежде всего нам нужно разобраться с наступающими силами противника. Я понимал, что Владислав как-то решил проблему с туманником, а потом все-таки рискнул дожать вопрос нападения на мои земли и создания на них плацдарма для дальнейшего наступления. А также я осознавал, что ему позарез нужно было успеть до подхода подкреплений регулярной армии Российской империи.
Значит может получиться так, что у него заготовлены для нас еще какие-нибудь сюрпризы. И пока он их не ввел в бой, надо как можно быстрее разобраться с текущей угрозой. И самой главной проблемой сейчас был танк. Средств огневого противодействия ему на большой дистанции у нас не было. Он же спокойно мог разносить наши позиции, находясь в километре от линии обороны.
Но противник в своих планах не учел один маленький, но существенный фактор. Точнее, даже два фактора: медведя и тигра. И эти две неизвестных величины могли обрушить сейчас все уравнение Владислава, которое он так самонадеянно вывел в своем воспаленном сознании.
У меня уже был план. Он, конечно, был сверстан на скорую руку и имел много изъянов. Но придумывать что-то другое сейчас просто не было времени. Я передал медведю еще одну серию ярких образов, подкрепил их громогласным рычанием, и мы с ним помчались в сторону дикого леса, обходя приближающегося врага с правого фланга.
Глава 29
Танк ехал по кромке поля. С левой стороны неприметной дороги проплывала мрачная стена дикого леса. На броне сидели двое. Один из них, рыжеволосый, затянувшись сигаретой, выпустил себе под нос струю сизого дыма. Натужно прокашлявшись и поправив съехавший с плеча автомат, он хриплым голосом произнес:
— Вот черти! Вперед умотали! — И он хмуро глянул на тянувшуюся впереди колею, которая терялась за изгибом дикого леса.
Его собеседник, почесав густую черную бороду, усмехнулся. Он иронично глянул на своего товарища и спросил:
— Сдрейфил?
— С чего бы это? — злобно зыркнув на бородатого, парировал он.
— А с того! С тех пор, как наши два БТРа исчезли за поворотом, ты уже третью сигарету подряд смолишь.
— Да пошел ты! Курить просто хочется, — буркнул в ответ первый и нервно выбросил окурок. — Все утро, как на иголках. Сначала пулемет, потом этот туманник. И что только на него нашло?
— Эти ублюдочные маги снова где-то накосячили, — помрачнев, процедил сквозь зубы бородатый. — Была б моя воля, я бы всех их к стенке поставил.
Оба собеседника с минуту угрюмо помолчали.
— Хорошо, что там второй туманник оказался, — прервал затянувшееся молчание рыжий.
— Да причем тут второй туманник⁈ — раздраженно крикнул бородатый. — Этот подонок не хотел его использовать. Походу, ждал, пока нас всех первый перебьет. Точно тебе говорю. Если бы не сержант, не сидеть бы нам здесь. Валялись бы в туннеле вместе с остальными.
— Что верно то верно, — поддакнул первый. — Лихо он тому магу зубы вышиб, а потом ствол к башке приставил. Они только такой язык и понимают.
— Походу он ему не только зубы вышиб, — зло усмехнулся бородатый.
— Ты это о чем? — Первый солдат снова нервно потянулся за новой сигаретой.
— О том самом, — буркнул бородач. — Когда второй туманник завалил первого, маги стали нам не нужны. Без них давно бы дело сделали.
— Так сержант что, их… того? — Боец судорожно закурил четвертую сигарету.
— Угу. Того. — поддакнул бородатый.
Над грохочущим по краю леса танком вновь повисло молчание. И если бы сейчас мехвод хотя бы на миг остановился и заглушил двигатель, то в наступившей тишине чуткое ухо различило бы грозную поступь четырех пар мощных когтистых лап.
Я знал, что у танка, который двигался в ста метрах от нас двигатель расположен сзади, как, впрочем, и баки. А боекомплект — под башней. Этого мне было достаточно, чтобы по возможности максимально быстро нанести непоправимый урон этому транспортному средству повышенной убойности.
Но вот как объяснить это медведю? Я мог послать ему сигнал, что танк — это враг, и что мы сейчас идем в атаку. Но как дать ему знать, что первым делом надо разворотить заднюю часть танка и при этом постараться не сильно дышать огнем на бочки с топливом? Раннее возгорание помешает нам, но танку особого урона не нанесет. А вот взрыв боекомплекта — это совсем другое дело. Танк должен быть забит снарядами под завязку, а это значит, что в случае непоправимых проблем с БК отрыв башни ему, скорее всего, обеспечен.
С другой стороны, будь что будет. Времени на дальнейшие размышления все равно не оставалось. Я послал сигнал медведю, что эту бронированную штуку с большой дубиной посередине надо срочно уничтожить любыми доступными нам способами. А потом мы, шумно проламываясь сквозь густой подлесок, ринулись в атаку.
Двоих солдат, что сидели на броне, мгновенно как ветром сдуло от нашего вида. Побросав автоматы, а также все, что могло помешать быстрому бегу, они соскочили с танка и кинулись прочь через поле. Не знаю уж, знали они или нет, что местность, по которой они сейчас бегут, сверкая пятками, еще опаснее, чем дикий лес. Надеюсь, что не знали. Чем меньше врагов останется в живых, тем лучше было для нас.
Открытые поля диких земель почти никому не давали шансов на выживание. Особенно если ты бежишь. Саблезубые кроты, дикие полевые мыши, плотоядные зайцы, огненные медведки, гигантские личинки муравьиных львов с их ловчими ямами и прочая аномальная нечисть только и ждала, чтобы полакомиться свежей человечиной.
Медведя я, конечно же, с легкостью обогнал. И сделал это отнюдь не из бахвальства, а чтобы показать косолапому пример, какую область бронетехники нужно атаковать. Выскочив из зарослей, я запрыгнул на заднюю часть танка и начал яростно рвать огненными когтями решетку радиатора. Поддавалась она на удивление легко и добраться до двигателя не составило особого труда. Вырвав решетку, я с размаху ударил по движку, потом еще раз и еще. Верхняя крышка лопнула и изнутри повалил черный дым. Движок пару раз надрывно чихнул и заглох. Танк дернулся и остановился. Вокруг резко запахло горелым машинным маслом и дизельным топливом.
Так, полдела сделано. Теперь осталось разобраться с боекомплектом. Я обернулся и остолбенел от увиденного. Медведь навис над передней частью танка и пытался вырвать у него пушку.
Твою ж дивизию! — пронеслось у меня в голове. Я послал косолапому сигнал об опасности, но было уже поздно. Раздался оглушительный выстрел и медведя отбросило на добрый десяток метров. Справа, чуть ниже плеча, у него зияла огромная рваная рана. Оглушительный рев боли огласил опушку дикого леса. Медведь перевернулся на живот и пополз в сторону зарослей, оставляя за собой большой кровавый след.
В это время люк на башне откинулся и из него показался командир экипажа. Все его внимание было сосредоточенно на раненном медведе. И это была главная ошибка командира. Точнее, это была последняя ошибка в его жизни. Через мгновение его голова, срезанная моим огненным когтем, отлетела в придорожные кусты.
Я оперся передними лапами о башню танка и в бешенной ярости сорвал люк наводчика. Сейчас вы у меня ответите за косолапого, твари! Я набрал в легкие как можно больше воздуха, задействовал по максимуму аспект огня и выдохнул мощный поток пламени прямо в люк наводчика. Я знал, что через него всех проще добраться до боекомплекта.
Понимая, что после этого долго задерживаться на танке не стоит, я спрыгнул с брони, попутно летально придавив лапой мехвода, который попытался сделать ноги через передний люк. В пару прыжков я оказался рядом с медведем и прикрыл его сверху своим телом. Моя магическая броня, в отличие от его, была сейчас задействована на полную мощность, а значит взрыв танка не должен был причинить мне опасных для жизни повреждений.
Позади послышалось громкое гудение и шипение, а потом раздался оглушительный взрыв. Что-то тяжелое грохнулось рядом со мной на землю. Я оглянулся и понял, что сейчас нам с косолапым очень сильно повезло. В нескольких метрах от меня валялась дымящаяся бронированная башня.