Когда мы подъехали к дому Елены, та выскочила из автомобиля и замерла, глядя на то, что осталось от ее прежней, в чем-то вполне даже сносной, жизни. Постояв немного на пороге, она медленно вошла в дом.
Ярцев тем временем, воровато оглянувшись, быстро схватил брошенный им в спешке штурмовой таран и спрятал его в кузове пикапа. После этого мы с ним вошли в дом и сразу увидели Елену, которая нервно ходила по комнатам. Она была, по всей видимости, на грани истерики.
Я подошел к ней и осторожно усадил ее на стул.
— Елена Сергеевна, послушайте меня очень внимательно. — Я говорил нарочито медленно и монотонно, глядя пристальным немигающим взглядом прямо в глаза собеседнице. — Сейчас очень важно слушать только мой голос. Он успокаивает, придает сил и уверенности. Вы можете просто сидеть и слушать, и не о чем больше не беспокоиться. Ваше дыхание успокаивается. Вот так. Вдох. Выдох. Сердце стучит ровнее с каждым вздохом… — Я продолжил говорить в том же духе, пока бедная женщина полностью не успокоилась.
Попросту говоря, я быстро провел с Еленой небольшой сеанс гипноза. А после того, как она достигла нужного мне состояния, приказал ей собирать вещи и не думать ни о чем постороннем.
В итоге, меньше чем за три четверти часа, все необходимое было погружено в кузов пикапа, и мы двинулись в обратный путь. На выезде из поселка, у портала, нас и содержимое пикапа тщательно просканировали и обыскали. Убедившись, что мы не вывозим ничего запрещенного, нам вернули наши вещи и наконец-то выпустили за пределы защитного купола.
Когда через полчаса мы въехали в мой надел, у меня вырвался вздох облегчения. Ярцев, сидевший за рулем, тоже заметно повеселел. Только полусонная Елена, до сих пор пребывающая в наведенном мной трансе, равнодушно смотрела сквозь лобовое стекло.
Я произнес заранее оговоренную во время инициации транса ключевую фразу и вернул Елену к действительности. Она потянулась, словно после сладкого сна, сонно зевнула и удивленно улыбнулась, оглядываясь по сторонам.
— Ой, кажется, я задремала. И видела такой хороший сон. Аж просыпаться не хотелось.
— Ну вот видите, как хорошо, — мягко произнес я, попытавшись изобразить искреннюю улыбку. — А мы уже почти приехали.
— Правда? — удивленно спросила Елена. — А как же вещи? Вроде бы я что-то собирала. Но ничего толком не помню. Все, словно в тумане.
— Мы все взяли, не переживайте. Вещи в кузове. Сейчас отвезем их ко мне в усадьбу, а завтра поедем смотреть ваш дом, — продолжая улыбаться, добавил я.
Таким вот нехитрым образом, использовав имеющиеся у меня с прошлой жизни навыки гипноза, мы смогли без особого труда провернуть операцию по вывозу из зоны бедствия вещей Елены.
Когда мы въехали на территорию усадьбы, на дворе стояла уже глубокая ночь. Ярцев проехал через аллею и направил машину к парадному входу особняка. Мы еще не успели остановиться, как дверь дома открылась, и из нее поспешно вышел широкоплечий незнакомец среднего роста с густой черной бородой и взъерошенной прической. Вслед за ним на крыльцо выбежали Маша и Лиза, Ленины дочки. Нам с Ярцевым сразу стало ясно, кто этот суровый мужчина с встревоженным взором темных глаз. Видимо, у Дмитрия получилось вернуться раньше намеченного срока.
Елена, едва мы остановились, выпрыгнула из кабины и помчалась к нему навстречу. Спрятавшись в его объятиях, она уронила ему голову на грудь и начала что-то торопливо рассказывать. Дмитрий осторожно гладил ее по черным волосам своей широкой ладонью и изредка бросал в мою сторону быстрые оценивающие взгляды.
Ярцев не решился оставить меня наедине с незнакомцем, поэтому вышел из пикапа вместе со мной и пошел к дверям особняка.
Мужчина ласково отстранил жену и, отвесив уважительный поклон, представился четким командирским голосом:
— Ваше сиятельство, Дмитрий Владимирович Белозеров, поручик в отставке.
Он внимательно посмотрел на меня. Было заметно, что мой юный возраст вводит его в небольшое недоумение. Похоже, что он представлял меня совсем по-другому.
— Благодарю вас, — продолжил он, — что приняли такое деятельное участие в спасении моей семьи. Можно ли с вами переговорить с глазу на глаз?
После этих слов мужа Елена как-то странно на него посмотрела, легонько обняла и поспешно что-то зашептала, умоляюще глядя ему в глаза.
— Да, конечно, Дмитрий Владимирович, — таким же четким, как у него, голосом ответил я. — Пройдемте ко мне в кабинет.
— Дорогая, иди с детьми в комнату. Я скоро буду, — сказал Белозеров, ласково поглядев на жену. — Все будет хорошо. — Добавил он и, поцеловав ее, последовал за мной.
Когда мы вошли в кабинет, я уселся на свое место и показал Белозерову на свободное кресло:
— Присаживайтесь, Дмитрий Владимирович. Я вас внимательно слушаю.
Белозеров недоверчиво покосился на Ярцева, который невозмутимо стоял у дверей.
— Прошу прощения, забыл вас представить, — проследив за взглядом Дмитрия, сказал я. — Это мой телохранитель, Ярцев Виктор Петрович. При нем вы можете свободно говорить все, что угодно. Обещаю, что ни одно ваше слово не выйдет за пределы этой комнаты.
— Ваше сиятельство, я конечно, все понимаю, но, поверьте мне, я не желаю причинить вам зла. Для спокойствия даже можете меня обыскать. Но я все-таки хотел переговорить с вами тет-а-тет. Тем более уже вовсю ходят слухи, что вы прекрасный боец и можете, в случае чего, сами за себя постоять.
Я изучающе посмотрел на Белозерова, потом перевел взгляд на Ярцева и сказал:
— Виктор Петрович, подождите, пожалуйста, за дверью. Учитывая, что у Дмитрия Владимировича здесь семья, я уверен, что он не замышляет против меня ничего плохого.
Ярцев отвесил легкий поклон и молча вышел в приемную. Как только дверь за ним закрылась, Дмитрий, глянув на меня исподлобья, хриплым голосом произнес:
— Я вожу контрабанду для графа Волкова. И у меня припрятан за стеной очень ценный груз.
Глава 5
Твою ж дивизию! Ну и семейка, — подумал я про себя, задумчиво разглядывая Белозерова.
Если честно, я совсем не ожидал услышать такое признание от отставного военного, да еще и кавалера весьма уважаемого в солдатской среде ордена Святого Георгия. Стоит ли ему верить? Учитывая, что Волков сделал с его местом проживания, думаю — стоит.
Но вопрос теперь в другом: на что рассчитывал Волков, отправляя Дмитрия в рейс и одновременно собираясь убить его семью? Вероятно, для Белозерова это был билет в один конец со стопроцентным летальным исходом. Но все планы нарушило то, что супруга Дмитрия выжила и сообщила ему о произошедшем. Отставной военный, конечно, был не дурак и сразу смекнул, что к чему.
Но вот почему граф Волков решил отделаться от своего подопечного? Этот вопрос оставался открытым. Именно его и следовало выяснить в первую очередь. А потом следовало разузнать, что находится в том припрятанном ценном грузе. Если, конечно, Белозеров будет готов поделиться со мной этой информацией.
— Хм. Весьма неожиданное признание. Позвольте, однако, узнать, Дмитрий Владимирович, почему вы решили этим со мной поделиться? — В моем голосе прозвучал неподдельный интерес. В общем-то, я заранее предполагал, каким будет ответ. Просто хотел вывести замолчавшего Дмитрия на дальнейший откровенный разговор.
— Полагаю, что граф Волков решил избавиться от меня и от моей семьи. Мне некуда идти. И я прошу у вас защиты. А взамен предлагаю груз и… — он на секунду замешкался, а затем порывисто продолжил, — да все, что попросите, лишь бы это не противоречило моей офицерской чести.
Вот в этом месте я, если честно, не очень понял. И, чтобы наконец-то прояснить ситуацию, задал без обиняков вполне закономерный вопрос:
— Вы, конечно, меня простите, Дмитрий Владимирович, но о какой офицерской чести может идти речь, если вы возили для графа Волкова контрабандный товар? И при этом, думаю, хорошо знали, что он за человек.
Белозеров обжег меня пылающим взглядом, потом вскочил с кресла, заложил руки за спину и нервно зашагал по кабинету. Похоже было на то, что он пытался решить, продолжать дальше сыпать откровенностями или нет.
Я ему не мешал. Только молча наблюдал за ним, при этом стараясь, чтобы выражение искренней заинтересованности не сходило с моего лица. У меня не было никакого презрения к Дмитрию. Я и сам был далеко не лучшим представителем человечества. Мне просто нужна была информация.
— Вы знаете, кто такие пониженные? — внезапно остановившись напротив меня, спросил он.
Вспомнив рассказ Игоря про его сестру, которую лишили многих прав, я спокойно кивнул и продолжил с любопытством смотреть на Белозерова.
— Нет. Вы даже понятия не имеете, кто такие пониженные! — Вдруг горячо воскликнул Дмитрий. — У них нет права на семью. Они не могут иметь детей. Не могут устроиться на нормальную работу. Они должны ежедневно отмечаться в полицейском участке. Они много чего еще не могут, и еще больше должны! Но знаете, что самое страшное? Убийство пониженного не считается уголовным преступлением! Ты просто оплатишь штраф и расходы на погребение в общей могиле.
Глаза Белозерова сверкали от ярости. В этот момент дверь кабинета приоткрылась и внутрь заглянуло хмурое лицо Виктора Петровича. Я показал ему жестом, что все в порядке и тот сразу же прикрыл дверь.
Дмитрий даже не заметил этого и вновь начал ходить по кабинету, продолжая свой возмущенный монолог:
— Этот подлец! Ее брат. О чем он вообще думал, когда решил стать некромантом⁈ Он подумал о своей сестре? Уверен, ему было глубоко наплевать! Его нисколько не волновало, что его сестра арестована и сидит в подземелье! Два месяца в темноте, сырости, грязи, среди крыс и мерзких насекомых. Был бы он жив, я бы его своими руками придушил!
Дмитрий в порыве негодования даже не удосужился уточнить, о ком именно он сейчас говорит. Этого, конечно, мне и не требовалось, поскольку я знал о ком речь. Но, тем не менее, для поддержания легенды, я изобразил на лице недоумение.