— Дмитрий Владимирович мне от вас срочно нужна карта точного расположения магического кристалла. Да, планы резко поменялись. Нет, везти ко мне ее не нужно. Надежно упакуйте ее в целлофан и поместите в герметический пластиковый контейнер или банку. Затем отнесите в туалет Мармеладки и спрячьте в сливном бачке средней кабинки. За час управитесь? Отлично!
Я повесил трубку и набрал второго абонента.
— Игорь, привет! У меня к тебе очень важное дело. — Я вкратце объяснил собеседнику, что от него требуется. — Задача весьма сложная, но при этом срочная. Средства выделю, сколько скажешь. Справишься? Сроки? Отлично. Нужная тебе сумма будет спрятана в корнях большого дуба недалеко от дороги, ведущей из усадьбы в Трофимово. Координаты я скину. Карту цели найдешь в Мармеладке в туалетном бачке средней кабинки. Она там будет примерно через полтора часа. Вся операция только на тебе. Я ничем помочь не смогу. Если проколешься, не геройствуй — делай ноги.
Сбросив звонок, я направился к сейфу, достал из него запрошенную Игорем сумму и направился в подземный гараж, вход в который находился недалеко от кабинета. Там стоял недорогой и неброский седан. Одна из тех моделей, которые весьма часто мелькают на дорогах Российской Империи и при этом ничем особо не привлекают окружающих обывателей. Выделяться мне было ни к чему.
Прежде чем сесть в машину, я подошел к расположившемуся у стены верстаку и, упаковав деньги в черный полиэтиленовый пакет, тщательно замотал его несколькими слоями скотча. После этого прыгнул за руль и поспешно отвез сверток с деньгами в условленный тайник.
Выезжал я через западные ворота, делая порядочный крюк, но зато оставаясь незамеченным для всех, кто находился у казармы и главного въезда в усадьбу. Кроме родственников погибших бойцов и бойцов капитана Федулова, там к этому времени собралась небольшая кучка репортеров из местных СМИ. На территорию усадьбы их не пускали, но они, тем не менее, не теряли надежды заполучить какой-нибудь сенсационный репортаж и, несмотря на позднее время, явно, поджидали меня или хотя бы кого-то из моих офицеров.
Я вообще не представлял, как они добрались до моей усадьбы. Если продвижением по карьерной лестнице генерал-майора Жохова занимался мой дядя, то все СМИ должны быть уже куплены и переведены на его официальную версию. Вместе с этим включался режим информационной гигиены, который подразумевает строгий карантин моего имения. Ни одного представителя СМИ не должны были сюда пускать.
Я понимал, что шансов мало, но все-таки решил воспользоваться представившейся возможностью и дать акулам пера эксклюзивное интервью. Возможно, хоть какая-то его часть дойдет до эфира и новостных лент.
Вернувшись в особняк, я позвонил Коршунову.
— Ну как, Степан Иванович, удалось поспать? — бодро спросил я.
— Вполне, ваше сиятельство. Только вот почему-то будильник прозвенел на час позже, — с легкой иронией в голосе ответил он.
— Ох уж эти старые будильники, — посетовал я. — Никогда не знаешь, чего от них ждать. — Коршунов в ответ сдавленно крякнул. То ли прокашляться хотел, то ли смешок пытался сдержать. — Я вот по какому поводу звоню, — продолжил я. — Вы же видели последние новости? Ну и как вам?
Выслушав возмущенный ответ Коршунова, я сказал:
— У меня тут мысль появилась, Степан Иванович, а не поведать ли нам свою версию событий? Подключим бойцов Федулова. Покажем наших павших, разбитую технику. Согласны? Вот и отлично! Только про управление монстрами и огненного тигра ни слова. Придерживаемся версии, что все агрессивные твари убиты обычными средствами без применения чего-либо необычного. А вот про свои магические способности можете даже очень подробно рассказать. Это будет весьма кстати. Ну и выберите двух-трех бойцов из наших, которые лишнего болтать не будут, проинструктируйте их, пусть тоже свое слово вставят. Через минут двадцать я приведу репортеров. Договорились? — Услышав положительный и вполне жизнерадостный ответ, я положил трубку.
Общение с прессой прошло довольно плодотворно. Ключевой фигурой там была репортерша из Казанских губернских новостей, одного из центральных СМИ региона. Она временами выдавала каверзные, двусмысленные, а иногда и откровенно провокационные вопросы. По этой ее характерной черте я сразу определил, что она была прислана из враждебного нам лагеря и на ее объективность сильно рассчитывать не стоит.
Каждый раз, когда она ставила в тупик кого-то из отвечающих, мне приходилось брать слово и остужать пыл этой пираньи. Делать это я умел весьма профессионально. Здесь главное не перебивать, не спорить и не допускать больших пауз после вопросов. Если не знаешь, что ответить, отвечай вопросом на вопрос. Если не придумал вопрос, то бери одно или несколько последних слов из вопроса репортера и повторяй их дословно с вопросительной интонацией.
К примеру, на вопрос «Что вы можете сказать о замеченном на поле боя гигантском белом тигре?», я сразу же ответил своим вопросом: «Белом тигре? Что вы имеете в виду?»
И, пока репортер выдает свою следующую фразу, у вас появляется несколько дополнительных секунд на раздумье.
При этом необходимо с чрезвычайно серьезным, хладнокровным и умным видом смотреть прямо промеж глаз репортера. Это выбивает из колеи, играет на эмоциях и в итоге заставляет его ошибаться.
В конце концов я все-таки довел репортершу до белого каления, да так, что на нее стали бросать раздосадованные взгляды даже ее коллеги по цеху. В итоге она замолчала и больше не встревала в общий размеренный темп нашей беседы с другими представителями прессы.
Суть моего информационного послания заключалась в простой констатации фактов. Нас было всего семьдесят, и мы остановили намного превосходящие нас силы противника. Много бойцов отдали за это свои жизни. Силы регулярной армии Российской Империи подошли только после окончания битвы. Тому свидетели — очевидцы, в том числе и солдаты капитана Федулова. Про генерал-майора Жохова я не обмолвился ни словом. А вопросы насчет него, исходящие от неугомонной репортерши, обрубал на корню. На личности в моем шатком положении переходить было нельзя.
При этом в качестве доказательств мы предоставили не только тела павших и покореженную технику, но и фото поверженных монстров, а также несколько записей с нательных камер бойцов, на которых запечатлелся эпизод уничтожения первого иглохвоста.
Когда общение с репортерами подошло к концу, я подошел к каждому, поблагодарил, пожал руку, не пропустив своим вниманием и злобную мегеру.
— Вы же понимаете, ваше сиятельство, какой осиный улей вы только что разворошили? — тихо спросила она меня на прощание.
— И на ос найдется управа, — усмехнувшись, ответил я. — Говорят, они очень боятся дыма.
И когда я вернулся к себе в кабинет, то первым делом выпустил дьявольского дымного джинна из бутылки.
Я подключился к виртуальному серверу, который в свое время анонимно арендовал сразу на десять лет, расплатившись криптовалютой. На нем было установлено программное обеспечение, контролирующее целую армию ботов в популярных соцсетях и мессенджерах.
Быстро набросав с помощью нейросетей несколько десятков типовых постов и комментариев, размножив их до сотен случайными модификациями и перестановкой порядка следования фраз, я запустил ботоферму в работу. Цель была в распространении стойкого мнения, что мои бойцы совершили подвиг, а штабное командование решило присвоить все заслуги себе ради продвижения по службе. Конкретных имен я не называл. Но не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять, о ком идет речь.
Покончив, наконец, со всеми навалившимися делами, я удалился в спальню. Время было уже довольно позднее, но ложиться спать первую половину ночи я не планировал. Вместо этого мне нужен был глубокий транс, который, к слову сказать, восстанавливает силы не хуже крепкого и здорового сна.
Во время медитации мне позарез требовалось вспомнить до самых мельчайших деталей все ловушки, которые меня неизбежно ожидают завтра после полуночи. А заодно и понять, как из каждой выпутаться.
Последняя мысль, которая меня посетила перед вхождением в транс и при этом весьма согрела, была о том, что завтрашний день, похоже, принесет много неприятных сюрпризов для генерал-майора Жохова.
Глава 16
Утро началось со звонков. Многочисленные репортеры одолевали бедного управляющего вопросами, вся суть которых сводилась к просьбе подтвердить, что в моих вчерашних заявлениях содержится намек на генерал-майора Жохова.
И тут неожиданно положительную и, можно даже сказать, незаменимую роль сыграл Леопольд. Он сменил утомленного Тимофея Федоровича у телефона и так грамотно отшивал журналистов в своей неизменно флегматичной манере, что те через какое-то время и вовсе перестали звонить.
Но был еще один звонок. Он раздался, когда я сидел за завтраком. Первый раз я не без удивления увидел, как Леопольд несет мне трубку от радиотелефона, установленного в холле особняка.
— Граф Андрей Филиппович Доронин, адъютант генерал-губернатора, князя Зубова Михаила Петровича, — с поклоном сообщил дворецкий и протянул мне трубку.
Я задумчиво посмотрел на Леопольда. Услышав, кто мне звонит, я немного напрягся. А телефонная трубка в руке дворецкого сразу стала смахивать на гранату без чеки или ядовитую змею. Брать ее, если честно, мне совсем не хотелось, учитывая, что я уже находился под прицелами графа Жохова и князя Филатова. Еще одного врага, да к тому же такого влиятельного, мне сейчас никак не потянуть.
Но делать было нечего, заставлять ждать представителя генерал-губернатора было себе дороже.
— Доброе утро, Андрей Филиппович, — радушно поздоровался я. — Чем обязан?
— И вам доброго начала дня, Александр Николаевич, — раздался в трубке вполне располагающий к себе голос. — Прошу прощения, что отрываю вас от трапезы, но дело весьма срочное. У Михаила Петровича есть к вам конфиденциальный разговор. И он весьма желает отобедать сегодня в вашей компании. За вами пришлют вертолет. Обратно из Казани вас также доставят куда и когда пожелаете. Могу ли я рассчитывать на ваш положительный ответ?