— Сейчас вы вполне можете привести себя в порядок после долгой дороги, Александр Николаевич. В гардеробе висит несколько вечерних костюмов. Подберите тот, который вам больше по душе и возвращайтесь в гостиную. А я пока распоряжусь насчет ужина. — Граф гостеприимным жестом указал в сторону спальни.
А поскольку выбора у меня все равно особого не было, то я без колебаний зашел внутрь.
— Благодарю вас, граф. Ваше гостеприимство так же безгранично, как, похоже, и ваше сказочное состояние. — Легкая лесть весьма хорошо действовала на графа, и я вновь не преминул ей воспользоваться. — Сдается мне, что именно про таких, как вы, говорят: «Богат, как Крез, свободен, как ветер.» Нет сомнений, что у вас можно многому поучиться, особенно такому молодому и неопытному юноше, как я. — Мне позарез нужно было утвердить в графе уверенность, что я не представляю опасности, и что он ошибся в своей попытке провести параллель между мной и легендарным Серым Призраком.
— Не скромничайте, Александр Николаевич, — с улыбкой ответил хитроумный артефактор. — Временами мне кажется, что вы весьма умело умеете скрывать ваши достоинства и хотите казаться людям совсем не тем, кто вы есть на самом деле.
Когда дверь за графом Гуровым закрылась, на душе у меня было тяжело и тревожно. Я до сих пор не до конца понимал, что за игру ведет со мной этот абсолютно непредсказуемый тип. Но одно я знал точно: в его присутствии надо держать себя так же осторожно, как если бы рядом со мной раздула свой капюшон царица смерти — гигантская королевская кобра.
Глава 32
Когда я привел себя в порядок и надел идеально севший на меня костюм, в дверь постучали. Отворив ее, я увидел на пороге лакея. Похоже, что граф не поскупился ни только на окружающую обстановку, но и привез с собой прислугу. В довершение ко всему остальному этот факт еще больше усилил мое недоумение от персоны Гурова, особенно учитывая то, что знаменитый артефактор северной столицы вряд ли приехал сюда надолго.
В чем же была его цель? Не похоже, что он проделал такой путь для того, чтобы просто оценить сердце каменного голема. Это могли бы спокойно сделать и его поверенные.
Я вопросительно взглянул на лакея. Мне показалось слишком уж подозрительным, что он постучался ко мне именно в тот момент, когда я был полностью готов к выходу. Создавалось ощущение, что у меня в спальне были установлены скрытые камеры и мне на это сейчас весьма недвусмысленно намекнули.
— Ваше сиятельство, — с поклоном произнес лакей, — граф Василий Андреевич прислал меня, дабы я проводил вас в столовую. Если вы готовы, то прошу, я покажу вам дорогу.
Я молча вышел в коридор и последовал за лакеем. Передо мной внезапно встал очень важный вопрос: видел ли граф Гуров мою пентаграмму пяти аспектов? Если то, что рассказал мне про нее Дубровский, было хоть наполовину правдой, то эта вещица должна представлять величайший интерес для искусного артефактора. А поскольку я сейчас находился полностью в его власти, то на чаше весов лежала моя жизнь против ценности артефакта, болтающегося у меня на шее.
Убить меня на своей территории для графа было раз плюнуть. И никакие доступные мне меры предосторожности не смогут меня спасти. Поэтому я решил особо не переживать по этому поводу. Я вновь вспомнил то, чему учился в академии, а потом и на протяжении всей своей жизни: если смерть неизбежна, отбрось страх и смело смотри ей в лицо.
Когда мы вошли в столовую, я увидел богато накрытый стол. Похоже, что граф решил меня окончательно поразить. И эта мысль немного успокаивала. Никто не будет так изгаляться для того, кто вскоре должен стать покойником. Проще сразу пустить пулю в голову или же, к примеру, воздействовать каким-нибудь смертоносным запретным артефактом, коих у этого друга контрабандистов должно быть предостаточно.
Как только я вошел в столовую, из боковой двери, которая по всей видимости вела в гостиную, появился граф Гуров. На его лице сияла радушная улыбка. И вообще, весь его облик представлял собой человека весьма счастливого и полностью довольного своей жизнью.
— Александр Николаевич, — жизнерадостно произнес он. — Милости прошу к моему скромному столу. — И он указал мне на один из стульев.
Лакей тут же подошел и отодвинул его. Когда я уселся, он проделал то же самое со стулом графа Гурова, который устроился во главе стола.
— Если вы считаете этот стол скромным, Василий Андреевич, — ответил я, удивленно подняв бровь, — то даже боюсь представить, что же тогда для вас обычный или уж тем более богатый стол? Эти блюда достойны лучших ресторанов столицы. Боюсь даже спросить, откуда все это изобилие? Разве что где-то здесь выстроена большая кухня и на ней орудуют с десяток первоклассных поваров. Но, учитывая, где мы находимся, звучит это абсолютно невероятно.
— Не берите в голову, Александр Николаевич, — небрежно махнул рукой граф Гуров. — Эти приземленные вопросы не стоят того, чтобы ради них сотрясать воздух. Просто наслаждайтесь приятным ужином. — Однако произнесено это было отнюдь не без тщеславия. Граф, несомненно, гордился очередным доказательством своего благосостояния.
За столом у нас завязался весьма интересный разговор.
— Александр Николаевич, позвольте полюбопытствовать, — граф Гуров с любопытством взглянул на меня, — а как у вас так лихо получается управлять аномальными монстрами? Лучшие маги и шпионы империи бьются над доступом к этой информации. А вам, похоже, и биться не пришлось. Не замешан ли здесь какой-то мощный, неизвестный и уникальный артефакт? — После этих слов в глазах артефактора на миг полыхнули алчные огоньки.
— Это весьма неудобный вопрос, Василий Андреевич. Возможно, в высшем свете его бы даже сочли несколько бестактным. Но я все-таки благодарен вам за прямолинейность. Честно говоря, я уже заждался, когда же вы об этом спросите. Во-первых, я, конечно же, полностью осознаю, что если про эту мою способность узнают власти, то за мою жизнь никто и ломанного гроша не даст. Так что в каком-то смысле моя судьба сейчас находится в ваших руках.
— Полноте, граф, — благосклонно улыбнулся Василий Андреевич, — я уже говорил вам, что мы находимся по одну сторону закона. Это и побудило меня вам открыться. Я, знаете ли, вообще мог не попадаться вам на глаза и провести осмотр артефакта через одного из моих слуг. Но когда я увидел, как из пустоты в один миг материализовалась гигантская сколопендра, абсолютно во всем вам послушная, я не смог удержаться от личного знакомства с вами.
— Все, что я пока могу вам открыть, любезный Василий Андреевич, что эта моя способность никак не связана с какими-либо артефактами. Это больше похоже не дар. Причем дарован он мне против моей воли. Его нельзя передать другому. Во всяком случае я пока не знаю, как это делается. Также этот дар нельзя получить просто по желанию. Здесь, насколько я понимаю, нужна воля мощнейшего мага, можно даже сказать, архимага, идеально преуспевшего в этом направлении.
— Вы рассказываете весьма интересные вещи, Александр Николаевич. — Князь Гуров внимательно смотрел на меня, абсолютно не пытаясь скрыть свое неподдельное любопытство. — И выходит, что вы встречались с этим самым, как вы его назвали, архимагом? И он передал вам некий дар, позволяющий управлять аномальными монстрами?
— Если не вдаваться в подробности, о которых я хотел бы с вашего позволения умолчать, то все произошло именно так.
— И где же сейчас этот архимаг? Насколько я понимаю, он из числа диких погонщиков? Ведь всем достоверно известно, что только они обладают этим тайным знанием.
— Я, Василий Андреевич, не меньше вашего хочу знать, где сейчас этот маг. — И я слегка пожал плечами. — У меня к нему, знаете-ли, масса вопросов. И самый главный из них: зачем он это сделал? Но, к моему огромному сожалению, этот странный тип исчез сразу же после передачи дара. А то, что это был шаман диких погонщиков, у меня нет абсолютно никаких сомнений.
Я выдавал графу Гурову в основном только ту информацию, до которой он и сам мог легко дойти с помощью простейших умозаключений. Слишком осторожничать и юлить в этих вопросах мне не хотелось. Я нутром чувствовал, что у артефактора есть какая-то информация, касающаяся либо меня, либо моих новых возможностей. И он сейчас в каком-то смысле зондирует почву и решает, стоит ли мне ее открывать.
Василий Андреевич немного помолчал, сделал глоток вина и, поставив бокал на место, словно бы невзначай сказал:
— Отведайте этой чудесной, не побоюсь этого слова, амброзии, Александр Николаевич. Право же, это вино прелестно.
Я протянул руку к бокалу, а граф словно только этого и ждал. Его цепкий взгляд упал на перстень шамана, и артефактор неотрывно за ним следил, пока я пробовал действительно восхитительное вино.
— Знаете, граф, мне однажды посчастливилось беседовать с одним любопытным китайцем, — сказал Василий Андреевич, когда я вернул бокал обратно на стол. — У него был похожий перстень, только сделан он был в форме волчьей головы. И этот вот самый китаец поведал мне, что раздобыл его в диких землях, которые, как известно, граничат с северными рубежами их державы. Он божился, что обладает даром аспекта пустоты, а этот перстень ему во всем помогает. Этот чудак даже хотел мне продемонстрировать пару своих приемов, на что я ответил категорическим отказом. Если в Китае к этому относятся вполне лояльно, то в нашей прогрессивной и чрезвычайно просвещенной империи, это искусство вполне оправданно находится под строжайшим запретом.
— Интересная и весьма поучительная история, Василий Андреевич, — непринужденно улыбнувшись ответил я. — Но к моей безделушке никакого отношения не имеющая. Этот перстень подарил мне один из офицеров моего гарнизона, который, к сожалению, погиб в последней стычке с мятежными войсками. Я ношу его в память о нем. И насколько я могу судить по своим ощущениям, которые редко меня обманывают, никакой силой этот предмет не обладает. А насчет аспекта пустоты полностью с вами согласен. Мне как-то спокойнее жить в стране, где искусство владения им находится под запретом.