Засвистели стрелы. На глазах у Олега три «змеи битвы» пронзили грудь Карла Убийцы, одного из «чертовой дюжины». Карл захрипел и тут же заработал стрелу в глаз.
– Свен! Бросай секиру! Уходим!
– Щас я! Н-на, зараза!
Могучий удар вогнал секиру в грудь гуляма по самый обух. Вперед скользнул Ивор. Выхватив у падающего мертвяка меч, он заработал им с таким неистовством, что гулямы испуганно отступили. Один из них, схватился за горло, роняя оружие, и его руки, белые в полутьме, зачернели кровью. Тут же закачался другой, со смертным стоном выгнулся третий...
– Уходите! – крикнул Пожиратель Смерти. – Я прикрою!
Русы, огрызаясь, отступили, по одному скрываясь в трубе водостока. Нырнул и Олег. Грязная вода во рву, видимая из спускной трубы, светилась оранжевым – арабы лили горящую нефть на воду. Не вынырнешь!
Взглядывая на огонь, мятущийся у него над головой, Сухов мощно погреб к каналу. Слава арабам – растекшаяся горючка высветила темный провал – вход в канал. Олег устремился туда и вынырнул за порцией воздуха. В тот же миг вода коротко взбурлила от ударов стрел. Сухов поспешно скрылся в глубине, ощущая касание древка, прорвавшего рубаху. «Ничего, – думал он разрывчато, – ткань – не кожа... Ну, я вам еще устрою!»
Вынырнув уже в море, он распознал неподалеку мокрую фигуру Турберна, орущего в сторону моря.
Пока приближался «Сокол», рядом с Олегом выныривали остальные. С радостью он увидел живых и здоровых Ивора и Свена.
– Живем? – осклабился Сухов.
– Еще как! – разулыбался Малютка.
Если бы арабы оказались посмелее, они бы смогли покончить с диверсантами, но никто из гулямов не решился покинуть крепость – слава русских воинов по всем берегам Каспия была велика.
Мокрые варяги полезли в подваливший «Сокол», и светлый князь замысловато выругался – в атаку отправились сорок пять воинов, а вернулся тридцать один...
Унылые и злые, варяги собрались во дворе зороастрийского храма. На востоке горизонт едва посветлел, пепельной полоской отделив черное небо от темной земли, воины стояли в потемках, негромко переговариваясь. По ним перебегали малиновые отсветы вечного огня, то высвечивая хмурые лица, то бросая на них тень.
Те, кто вымок, толпились в ротонде, греясь у неугасимой горелки, поворачиваясь, чтобы одежка сохла быстрей.
Олег стоял тут же, протягивая руки к огню. От мокрой рубахи валил пар, оставляя соляные разводы, ткань дубела, но это пустяки. Вон, огнепоклонники вообще в чем попало гуляют. А некоторым уже все равно...
– Я бы щас по слободкам ихним прошелся, – со злостью вымолвил ярл Рогволт, – все бы спалил, на хрен!
– А толку? – угрюмо сказал ярл Олав. – Крепость не спалишь...
– Но можно попробовать, – вырвалось у Олега.
Все посмотрели на него. Сухов не смутился – выпрямился и задрал подбородок.
– Ты это о чем? – прямо спросил Клык.
– Если в слободах найдутся бревна или брусья... какие-нибудь балки потолочные, то можно попробовать построить катапульту.
– Чего-чего построить? – не уразумел Малютка Свен.
– Котопульту, – подсказал ему Ивор.
– Котов пулять? – изумился Свен.
Мрачные выражения лиц сменились обычными, в задних рядах засмеялись.
– Катапульта – это такое метательное орудие, – назидательно объяснил Боевой Клык, – если столкнетесь с ромеями, узнаете. Она вот такие каменюки, – князь развел руки, показывая размер снарядов, – мечет за тыщу шагов!
– Серьезная штука, – заценил Свен. – А нам она зачем? А-а... Понял! Каменюки по крепости метать?!
– Не камни, – терпеливо втолковывал Олег, – а горшки с нефтью! Если такой горшочек запалить да метнуть, мы всю крепость сожжем, на хрен!
Ярл Олав крякнул в доволе.
– Это выход! – сказал он. – И ты знаешь, как их делать, эти кото... ката... Ну, ты меня понял?
– Соображу, – ответил Олег, – если найду все, что нужно. Надо Саида порасспросить... А где он, кстати?
Варяги заоглядывались, и тут Пончик сказал громким голосом:
– Саида давно уже нет на острове! Я сам хотел его найти, чтобы он перевел мне надписи на ротонде, и нигде не нашел...
– Не там искал, – выцедил Олег. – Саид наверняка в крепости – вот кто нас арабам сдал!
Варяги яростно взревели.
– Найду, подлюку, – пообещал Клык задушенным голосом, – лично врежу ему «красного орла»! Собираемся! Поищем по слободе, что Олегу нужно. Если не возьмем с бакинцев золотом, так хоть спалим этот подлый городишко!
Слобода к северу от Бакинской крепости была застроена глинобитными мазанками, с плоскими крышами и кривыми дувалами, через которые перевешивались ветви тутовых и инжировых деревьев, акаций и каштанов. Но попадались и дома побогаче, иные в два этажа вытягивались.
В один такой, стоявший на возвышенности – шагах в двухстах от стен крепости, – и ввалились полсотни варягов.
Олег прошелся по-хозяйски, оглядел потолок мехмонханы – гостевой комнаты.
– Семь балок! – сказал он удоволенно. – Ломай, ребята!
Ребятам только скажи... Мигом разобрав крышу, русы выдрали балки и спустили их во двор. Затем бригада «ломастеров» отправилась дальше, и к разгару утра у Олега было полно пиломатериалу. Нашлись и костыли, и кожаные ремни.
– А ты точно знаешь, как ее строить? – недоверчиво спросил Пончик.
– Да я этого добра столько в Интернете перевидел, – отмахнулся Сухов. – И баллист, и онагров... Сообразим! Зря я, что ли, вуз заканчивал?
Среди варягов хватало опытных корабельщиков, умелых в обращении с деревом. Они живо собрали опорный каркас катапульты-онагра, поставили верхнюю раму, уперли ее откосинами, приладили метательный рычаг с плетеной пращой, скрутили упругий жгут из вороха кожаных ремней и волосяных веревок. Больше всего возни было с механизмом натяжения. Пришлось разжигать огонь в местной кузнице и отковать грубое подобие шестерен с храповичками.
Понаблюдав за ходом строительства «чудо-оружия», ярл Инегельд поскреб в затылке и разослал своих людей собирать по домам глиняные сосуды, наполнять их «каменным маслом» из ближайшего нефтяного озера и складывать в сторонке. Олег и Пончика припахал – заставил подобрать испытательный снаряд с учетом веса будущих зажигательных бомб. Шур соорудил весы-качели, пока не уровнял большой горшок, полный нефти, с каменной глыбой, выломанной из забора.
После обеда состоялось испытание.
– Крутим! – скомандовал Олег, берясь за рукоятку натяжного механизма, и варяги взялись за дело.
Толстый сноп из ремней и веревок скручивался и скрипел, поддаваясь все туже и туже.
– Хватит! Закладывай камень!
Малютка Свен с готовностью подхватил увесистую глыбку, вывешенную Пончиком, и бережно уложил ее в веревочную пращу.
– Ну-ка...
Олег подхватил секиру и обухом ударил по стопору. Жгут с визгом крутнулся, метательный рычаг с грохотом ударил по верхней раме, обмотанной толстым слоем тряпья, и камень унесся по крутой дуге, вращаясь в полете.
– Здорово! – выдохнул Свен.
Пончик влетел во двор с криком:
– Перелет! Перелет!
– Ага! – К Олегу вернулась уверенность. – Тогда надо передок приподнять.
Общими усилиями нижнюю раму приподняли над землей, подложив под нее пару брусьев.
– Крутим! Заряжаем!
Последний оборот. Свен торжественно кладет камень.
– Пуск! – весело гаркнул Сухов.
Катапульта сотряслась, а камень усвистал по-над крышей разобранного дома.
– Попал! – донесся крик Пончика.
– Крутим? – радостно спросил Малютка Свен, прижимая глыбу к животу.
– Пока не надо, – строго сказал Олег. – Делаем еще парочку орудий... Или две парочки. Короче, сколько успеем. И стрельнем залпом!
Работа катапультщиков завершилась лишь к вечеру – пять орудий стояло вдоль пустынной слободской улицы.
– Ну все? – спросил ярл Олав нетерпеливо.
– Все! – выдохнул Олег. – Можно начинать!
– Крутим! – гаркнул Малютка Свен.
Варяги опустили и закрепили метательные рычаги, уложили в них большие кувшины с нефтью, запечатанные, с фитилями, смоченными все в том же «земляном масле». Заскрипели сворачиваемые жгуты – в слободе не хватило ремней, но ярлы не пожалели корабельных снастей из кожи моржа и тюленя.
– Готово!
– Поджигай!
– Горит!
– Пускай!
С множественным грохотаньем сработали катапульты. Пять снарядов, распуская по вечереющему небу шлейф искр, унеслись к крепости и лопнули на улицах, разбились о плоские крыши. Полыхнуло пять очагов возгорания.
– Ага! – заорал ярл Рогволт. – Грейтесь теперь!
– Крутим!
И еще один залп. И еще. Неумело собранные катапульты расшатались, грозя развалиться вовсе, но с функцией своей они справились – в крепости начался нешуточный пожар.
Большие кувшины кончились, тогда нефть стали наливать в кожаные бурдюки, для этого и предназначенные. Бурдюки хлопались на улицы Баку и расплескивали лужи огня. Пробивали хлипкие крыши, и тогда гудящее пламя охватывало дома изнутри. Вой и крики донеслись до катапультщиков, радуя закаленные варяжские сердца.
Стемнело, но в крепости было светло – пожар бушевал, пожирая все, что могло гореть.
– Арабы выезжают из ворот! – прокричал Фудри Москвич.
– Много их? – встрепенулся князь Инегельд.
– Человек десять! Едут сюда!
– Не трогать сарацин!
Арабы на белых конях, закопченных сажей, въехали на возвышенность и остановились. Ехавший впереди – в шитом золотом халате, с жирной талией, стянутой поясом, черненным серебром, в парчовых сапогах с загнутыми носами, в белой чалме – слез с коня и поклонился князю Инегельду. Видно было, что поклон дался арабу с превеликим трудом – его смуглое лицо было стянуто, как маска, а губы сжаты в ниточку.
– Я шейх Нафты, – надменно проговорил араб, – меня зовут Абу Юсуф Усман ибн Назир. Сколько мы должны заплатить, чтобы вы покинули Нефтяной берег и оставили в покое жителей его?
Олег перевел, и Боевой Клык удовлетворенно кивнул головой.