Соблазн еще понежиться был велик, но мочевой пузырь погнал его прочь из мягких объятий постели. Он соскользнул на холодный пол и достал из-под кровати горшки, как наказала Маргрит. Сходил в один по-большому, в другой — по-маленькому и выставил их за дверь. Их заберут, чтобы удобрить сады. Почва в Милне каменистая, и горожане весьма бережливы.
Арлен подошел к окну. Он смотрел на него прошлым вечером, пока не заснул, но до сих пор не налюбовался на стекло. Оно напоминало пустоту, но было твердым и прочным, как охранная сеть. Мальчик провел пальцем по запотевшему за ночь окну. Он вспомнил метки переносного круга Рагена и превратил линию в один из символов. Затем нарисовал еще несколько, дыша на стекло, чтобы стирать узоры и рисовать новые.
Закончив, он оделся, спустился и обнаружил Рагена у окна. Вестник потягивал чай и любовался рассветом над горами.
— Ты рано, — с улыбкой кивнул Раген. — Из тебя выйдет хороший вестник.
Арлен раздулся от гордости.
— Сегодня я познакомлю тебя со своим другом, — сказал Раген. — Метчиком. Он учил меня в твоем возрасте, и ему нужен подмастерье.
— А можно я буду твоим подмастерьем? — с надеждой спросил Арлен. — Я буду стараться!
Раген засмеялся:
— Не сомневаюсь, но я плохой учитель и больше времени провожу в пути, чем в городе. Коб многому тебя научит. Он был вестником, когда я еще не родился.
Арлен просиял:
— Когда мы к нему отправимся?
— Солнце встало. Позавтракаем и пойдем.
Вскоре Элисса присоединилась к ним в столовой. Слуги Рагена накрыли великолепный стол — бекон, ветчина, хлеб с медом, яйца, картофель и большие печеные яблоки. Арлен уписывал за обе щеки. Скорей бы в город! Покончив с завтраком, он сидел и смотрел, как ест Раген. Вестник не обращал внимания на то, что Арлен ерзает, и ел невыносимо медленно.
Наконец Вестник положил вилку и вытер рот.
— Прекрасно, — произнес он, вставая. — В путь!
Арлен просиял и вскочил со стула.
— Не так быстро, — остановила мужчин Элисса.
Неожиданно ее тон напомнил Арлену о матери. Мальчик закусил губу, чтобы отогнать нахлынувшие воспоминания.
— Никуда вы не пойдете, пока портной не снимет с Арлена мерку.
— Зачем? — удивился Арлен. — Маргрит почистила мою одежду и залатала прорехи.
— Дорогая, ты очень добра, — встал на сторону мальчика Раген, — но к чему торопиться с новой одеждой? У герцога мы уже побывали.
— Спорить не о чем, — вздернула подбородок Элисса. — Я не потерплю, чтобы гость нашего дома разгуливал в лохмотьях.
Вестник взглянул на сведенные брови жены и вздохнул.
— Арлен, не спорь, — тихо посоветовал он. — Она нас не отпустит, пока не добьется своего.
Портной вскоре прибыл — невысокий человечек с ловкими пальцами. Он тщательно измерил Арлена со всех сторон при помощи шнуров с узелками и записал цифры мелом на грифельной доске. Закончив, он оживленно переговорил с госпожой Элиссой и откланялся.
Элисса скользнула к Арлену и склонилась к нему:
— Вот видишь, не так уж и страшно. — Она поправила его рубашку и убрала волосы с лица. — А теперь беги с Рагеном к мастеру Кобу.
Она погладила его по щеке. Ее ладонь была прохладной и мягкой, и он подался навстречу знакомому жесту, но резко отстранился с широко распахнутыми глазами.
Раген заметил его взгляд и уязвленное лицо жены, когда Арлен медленно попятился от нее, словно от демона.
— Арлен! По-моему, ты обидел Элиссу, — сказал Раген, когда они вышли из дома.
— Она мне не мать. — Арлен постарался отогнать чувство вины.
— Ты скучаешь по ней? В смысле, по матери.
— Скучаю, — тихо ответил тот.
Раген кивнул и умолк, за что Арлен был ему благодарен. Они шли в тишине, и Арлен вскоре отвлекся на странности Милна. Вонь была нестерпимой — золотари ездили от дома к дому, собирая ночной урожай.
— Фу! — Арлен зажал нос. — Воняет хуже, чем в хлеву! Как вы это терпите?
— Воняет в основном по утрам, когда ездят золотари, — ответил Раген. — Ты привыкнешь. Раньше у нас была канализация — тоннели для отходов под каждым домом, но их замуровали столетия назад. Подземники пробирались по ним в город.
— А выгребные ямы чем плохи?
— В Милне каменистая почва. Те, у кого нет собственных садов, обязаны сдавать отходы для Герцогских. Это закон.
— Вонючий закон, — фыркнул Арлен.
Раген засмеялся:
— Возможно. Зато мы сыты. К тому же это выгодно. Мой дом — лачуга по сравнению с особняком цехового мастера золотарей.
— Зато твой лучше пахнет, — заметил Арлен, и Раген снова засмеялся.
Наконец они повернули за угол и оказались перед небольшой, но основательной мастерской. Метки вились вдоль окон, притолоки и косяка. Арлен со знанием дела оценил изящество меток. Их начертили умелой рукой.
Они вошли под звон колокольчика, и Арлен потрясенно огляделся вокруг. Комнату заполняли метки всех форм и размеров, из самых разных материалов.
— Подожди здесь. — Раген направился к мужчине за верстаком.
Арлен рассеянно кивнул и принялся бродить по комнате. Он благоговейно водил пальцами по меткам — вплетенным в ткань, вырезанным на гладких речных камешках, отлитым из металла. В мастерской нашлись резные столбы с фермерских полей и переносной круг, как у Рагена. Арлен пытался запоминать метки, но их было слишком много.
— Арлен, подойди-ка! — крикнул Раген через несколько минут.
Тот вздрогнул и бросился к вестнику.
— Это мастер Коб. — Раген указал на мужчину лет шестидесяти.
Невысокий для милнца, тот выглядел располневшим силачом. Его лицо заросло некогда черной, а ныне почти совсем седой бородой; коротко подстриженные волосы редели на макушке. Задубелую кожу избороздили глубокие морщины. Ладошка Арлена утонула в его крепкой ладони.
— Раген сказал, что ты хочешь стать метчиком. — Коб тяжело опустился на скамью.
— Нет, сударь, — ответил Арлен. — Я хочу стать вестником.
— Как и все мальчишки твоих лет. Некоторые умнеют раньше, чем их убьют.
— Разве вы не были вестником? — смутился Арлен.
— Был. — Коб задрал рукав и показал татуировку, такую же как у Рагена. — Я побывал в пяти Свободных городах и дюжине деревушек и заработал столько денег, что не знал, куда их девать.
Он умолк, и Арлен окончательно запутался.
— Еще я заработал это.
Коб задрал рубашку и показал глубокие шрамы на животе.
— И это.
Он сбросил башмак. Вместо четырех пальцев там красовался старый рубец.
— Я до сих пор просыпаюсь каждый час и шарю в поисках копья. Да, я был вестником. Чертовски хорошим и везучим, и все же никому не пожелаю такой доли. Со стороны кажется, что быть вестником здорово, но на одного Рагена, окруженного роскошью и уважением, приходится две дюжины безымянных, гниющих на обочине.
— Мне все равно. Я хочу быть вестником.
— Тогда заключим сделку, — вздохнул Коб. — Вестник должен быть в первую очередь метчиком. Я возьму тебя в подмастерья и научу рисовать метки. В свободное время расскажу все, что знаю, о том, как выжить в пути. В подмастерьях ты проходишь семь лет. Не передумаешь быть вестником — дело твое.
— Семь лет? — вытаращился Арлен.
Коб фыркнул:
— Нельзя научиться рисовать метки за день, мальчик.
— Я умею, — с вызовом произнес Арлен.
— Раген так и сказал. А еще он сообщил, что ты рисуешь, не зная ни геометрии, ни теории. Будешь рисовать метки на глазок — погибнешь. Может, не сегодня и не завтра, но удача тебе изменит.
Арлен топнул ногой. Семь лет — это целая вечность! Но в глубине души он знал, что мастер прав. Боль в спине непрестанно напоминала, что он еще не готов к новой встрече с подземниками. У этого человека есть чему поучиться. Арлен не сомневался, что демоны сгубили множество вестников, и поклялся не повторить их судьбу из-за упрямого нежелания учиться на собственных ошибках.
— Ладно, — сдался он. — Семь лет.
Часть IIМилн320–325 п. в
Глава 10Подмастерье320 п. в
— А вот и наш дружок. — Геймс указал в темноту со своего поста по-над стеной.
— Как по часам, — подошел к нему Ворон. — Интересно, что ему надо?
— Не знаю, хоть пытай.
Стражники оперлись о меченые перила сторожевой башни, глядя, как однорукий скальный демон сгущается перед воротами. Он был огромен даже на взгляд милнских стражников, повидавших немало таких.
Пока другие демоны осматривались, однорукий направился прямо к воротам, принюхиваясь. Затем он встал на задние лапы и бросился на створки, испытывая метки. Магическая вспышка отбросила демона, но не поколебала его решимости. Подземник медленно пошел вдоль стены, колотясь о нее снова и снова в поисках слабого места, пока не скрылся из виду.
Через несколько часов трескучая вспышка дала знать о возвращении демона с противоположной стороны. Стражники с других постов уверяли, что подземник обходит Милн каждую ночь, проверяя все метки. Демон подошел к воротам и сел на корточки, терпеливо глядя на город.
За последний год Геймс и Ворон привыкли к этому зрелищу и даже начали его предвкушать. Они убивали время, делая ставки, за сколько времени Однорукий обойдет город и в какую сторону направится — на запад или восток.
— Иногда так и подмывает его впустить, посмотреть, что ему надо, — пробормотал Ворон.
— Не шути так, — предостерег Геймс. — Если начальник караула услышит, закует в кандалы, будем год дробить камень в карьерах.
Напарник хмыкнул:
— И все-таки интересно…
Первый год в Милне — двенадцатый год жизни — пролетел для Арлена быстро. Он постепенно свыкся с ролью подмастерья метчика. Коб первым делом научил его читать. Арлен знал метки, которых в Милне никогда не видели, и Коб хотел, чтобы мальчик поскорее перенес их на бумагу.
Арлен поглощал книги одну за другой. Как он раньше без них обходился? Он читал запоем, первое время еще шевелил губами, но вскоре лихорадочно листал страницы, проглядывая по диагона