Лиша кивнула, глядя на него.
— Почему ты отправился туда? — тихо спросила она, указав подбородком на устье пещеры.
Меченый сгорбился, глядя на колени:
— Я нарушил обещание.
— Только и всего?
Он взглянул на нее, и она впервые заметила не татуировки, а только пронзительные глаза.
— Я поклялся ничего им не давать. Даже чтобы спасти свою жизнь. А вместо этого отдал им все, что делало меня человеком.
— Ты ничего им не отдал, — возразил Рожер. — Круг забрал я.
Лиша крепче сжала миску, но ничего не сказала.
— Я помог тебе, — покачал головой Меченый. — Я знал, что ты чувствуешь. Отдать их тебе — все равно что отдать подземникам.
— Они и дальше грабили бы путников. Мир стал лучше без них.
Тот кивнул:
— Но это не повод отдавать их демонам. С тем же успехом я мог бы забрать круг — или даже убить их — лицом к лицу, при свете дня.
— Значит, сегодня ты вышел на бой из чувства вины, — подытожила Лиша. — А прежде? Почему ты воюешь с подземниками?
— Вообще-то, подземники воюют с нами много столетий. Разве плохо дать им отпор?
— Ты мнишь себя Избавителем?
Меченый нахмурился:
— Люди триста лет ждут Избавителя, корчась от страха. Избавитель — легенда. Он не придет, и людям пора понять это и постоять за себя.
— В легендах кроется сила, — заметил Рожер. — Не отвергай их так легко.
— С каких пор ты заделался верующим? — удивилась Лиша.
— Я верю в надежду, — ответил Рожер. — Я всю жизнь был жонглером, и если чему-то и научился за двадцать три года, то это тому, что люди плачут над историями; люди помнят истории, в которых таится надежда.
— Двадцать, — внезапно произнесла Лиша.
— Что?
— Ты говорил, что тебе двадцать.
— Разве?
— Тебе и двадцати нет, верно?
— Есть! — настаивал Рожер.
— Ты меня за дуру считаешь? Мы знакомы меньше трех месяцев, и за это время ты вытянулся на дюйм. В двадцать лет не растут. Сколько тебе? Шестнадцать?
— Семнадцать, — рявкнул Рожер и швырнул на пол миску, расплескав остатки бульона. — Довольна? Ты была права, когда сказала Джизелл, что годишься мне в матери!
Лиша уставилась на него и открыла рот, чтобы сказать что-то резкое, но передумала.
— Прости, — тихо произнесла она.
— А ты? — Рожер повернулся к Меченому. — Мой возраст — еще одна причина, по которой мне нельзя с тобой путешествовать?
— Я стал вестником в семнадцать. И путешествовал задолго до этого.
— Кстати, а сколько лет Меченому? — полюбопытствовал Рожер.
— Меченый родился в Красийской пустыне четыре года назад.
— А человек под метками? — спросила Лиша. — Сколько ему было лет, когда он умер?
— Неважно сколько. Он был глупым ребенком с наивными мечтами.
— Его погубили мечты?
— Его убили. Да, мечты.
— Как его звали? — тихо спросила Лиша.
Меченый долго не отвечал.
— Арлен, — наконец сказал он. — Его звали Арлен.
Глава 29В предрассветной дымке332 п. в
Когда Меченый проснулся, буря на время стихла, но набрякшее серое небо грозило новым дождем. Воин заглянул вглубь пещеры и без труда разглядел в темноте двух лошадей и спящего жонглера. Лиши там не оказалось.
Было еще рано — утренняя дымка, а не настоящий рассвет. Большинство подземников наверняка давно убралось в Недра, но в такую пасмурную погоду лучше не рисковать. Меченый встал и сорвал бинты, которыми Лиша перевязала его накануне. Раны уже затянулись.
Найти следы Лиши в жирной грязи оказалось легко. Она ушла недалеко и собирала травы, стоя на коленях и высоко подоткнув юбки, чтобы не испачкаться. При виде ее гладких белых ляжек Меченый покраснел. В предрассветной дымке Лиша была прекрасна.
— Напрасно ты вышла, — сказал он. — Солнце еще не взошло. Снаружи небезопасно.
Лиша посмотрела на него и улыбнулась.
— Тебе ли говорить мне о риске? — Она подняла бровь.
Он не ответил.
— К тому же с тобой не страшны никакие демоны, — добавила она.
Меченый пожал плечами и присел на корточки рядом.
— Маревник? — спросил он.
Лиша кивнула и подняла растение с шершавыми листьями и гроздьями пухлых почек.
— Если набить в курительную трубку — расслабляет мышцы и веселит. Если добавить синь-траву, можно сварить сонное зелье — свалит даже разъяренного льва.
— А демона свалит?
— Ты хоть о чем-нибудь еще думаешь? — нахмурилась Лиша.
Меченый обиделся:
— Думаешь, ты меня изучила? Да, я убиваю подземников и благодаря этому повидал места, давно забытые всеми живущими. Может, прочесть тебе стихи, которые я перевел с древнего расского языка? Нарисовать фрески Анох-Сана? Или рассказать о старинных машинах, которые могли заменить двадцать человек?
Лиша положила ладонь ему на руку, и он умолк.
— Прости. Я судила слишком поспешно. Мне кое-что известно о том, как нелегко хранить знания древнего мира.
— Ничего.
— И все же я была неправа. Что касается твоего вопроса, я правда не знаю. Подземники едят и испражняются, — наверно, их можно и отравить. Моя наставница рассказывала, что травницы древности погубили немало демонов во время Великой войны. У меня есть немного синь-травы. Если хочешь, сварю тебе зелье, когда доберемся до Лесорубовой Лощины.
Меченый радостно кивнул:
— А еще кое-что можешь сварить?
Лиша вздохнула:
— Так и знала, что ты попросишь. Я не стану варить подземный огонь.
— Почему?
— Потому что мужчинам нельзя доверять секреты огня. — Лиша повернулась к нему. — Если я дам тебе огонь, ты воспользуешься им, даже если спалишь полмира.
Меченый молча смотрел на нее.
— Да и зачем тебе огонь? Твои силы и без того намного превосходят все, на что способна горстка трав и минералов.
— Я обычный человек… — начал он, но Лиша его перебила:
— Провалиться мне в Недра! Твои раны заживают мгновенно, ты бежишь наравне с лошадью и даже не задыхаешься. Ты раскидываешь лесных демонов, как малых детей, и видишь в темноте не хуже, чем при свете дня. Ты далеко не обычный…
Меченый улыбнулся:
— От тебя ничего не укроется.
Почему-то от его тона Лишу охватила дрожь.
— Ты всегда был таким? — спросила она.
Он покачал головой.
— Это метки, — пояснил он. — Метки работают по принципу обратной связи. Ты знаешь, что такое обратная связь?
— Читала в старинных ученых книгах, — кивнула Лиша.
Меченый хмыкнул:
— Подземники — волшебные существа. Защитные метки высасывают часть их силы, чтобы создать преграду. Чем сильнее демон, тем сильнее его отбрасывают метки. Боевые метки действуют схожим образом, ослабляя защиту демона и усиливая удар. Неодушевленные предметы не могут удерживать заряд долго, и он рассеивается. Но почему-то каждый раз, когда я бью демона или демон бьет меня, я впитываю частицу его силы.
— Я ощутила покалывание в первый вечер, когда прикоснулась к твоей коже, — призналась Лиша.
Меченый кивнул:
— Когда я расписал себя метками… нечеловеческой стала не только моя внешность.
Лиша покачала головой и заключила его лицо в ладони.
— Людьми нас делают не тела, — прошептала она. — Ты можешь снова стать человеком, если захочешь.
Она наклонилась ближе и нежно поцеловала его.
Он замер, но стряхнул оцепенение и поцеловал ее в ответ. Она закрыла глаза и разомкнула губы, гладя его по чисто выбритой голове. Она не чувствовала меток — только тепло и рубцы.
«У нас обоих есть шрамы, — подумала она. — Просто его шрамы видны миру».
Она откинулась на спину и потянула его за собой.
— Мы перепачкаемся, — предупредил он.
— Мы уже перепачкались. — Она повалила его на себя.
От поцелуев Меченого кровь шумела в ушах Лиши. Она провела ладонями по его крепким мышцам и раздвинула ноги, прижимаясь к нему бедрами.
«Пусть это будет мой первый раз, — подумала она. — Те мужчины мертвы, и он сотрет их клеймо. Я сама его выбрала».
Но Лиша боялась. «Джизелл была права, — подумала она. — Не надо было столько тянуть. Я не знаю, что делать. Все думают, будто я знаю, а я не знаю, а он, конечно, уверен, что травница не может не знать…»
«Создатель! А если ему не понравится? — забеспокоилась она. — Что, если он кому-то расскажет?» Она отогнала эту мысль. «Никому он не расскажет. Потому я его и выбрала. Это судьба. Мы с ним два сапога пара. Изгои. Идем одним путем».
Лиша запустила руки ему под одежду и развязала набедренную повязку. Он застонал, когда она сжала его плоть и потянула.
«Он знает, что я была невинна, — напомнила она себе, задирая юбки. — Он твердый, я мокрая, невелика хитрость».
— А если ты понесешь? — прошептал он.
— Хорошо бы, — прошептала она и направила его в себя. «Невелика хитрость», — подумала она еще раз и выгнулась от удовольствия.
Меченый оцепенел, когда Лиша поцеловала его. Всего несколько мгновений назад он восхищался ее ляжками, но даже не мечтал, что ее тоже потянет к нему. Что хоть какую-то женщину потянет.
Он на мгновение замер, но тело, как всегда, его выручило, заключило девушку в жаркие объятия и страстно ответило на поцелуй. Как давно его не целовали? Сколько лет прошло с тех пор, как он проводил Мери домой и услышал, что она не хочет быть женой вестника?
Лиша возилась с его одеждой, и он понял, что она намерена зайти так далеко, как он ни разу не заходил. Его охватил страх — непривычное чувство. Он не знал, что делать, как доставить женщине удовольствие. Она надеется, что ему хватит опыта на них обоих? Рассчитывает, что он хорош не только в бою, но и в постели?
А может, и хорош. Пока он пытался собраться с мыслями, его тело вело самостоятельную игру, повинуясь инстинктам, заложенным во всякой живой твари с начала времен. Тем же инстинктам, что звали его в бой.
Но это был не бой. Нечто иное.
«Неужели она та самая?» — спросил внутренний голос.