— Глава дома Филатовых. Михаил Алексеевич. Он лично встречался со мной, — сыпал отрывистыми фразами пленник. — Без посредников. Чем меньше людей в курсе, те меньше утечек информации. Это его принцип во всех подобных операциях.
— И сколько их было? Этих операций. — резко прервал я рассказчика.
— Ты просил рассказать только про нее. Об этом был уговор, — процедил сквозь зубы пленник, указав глазами на Ольгино фото.
— Сколько? — угрожающе переспросил я, бросив многозначительный взгляд на прикрытое зеркало.
— Я точно не помню, — дрогнувшим голосом тут же ответил узник. — Тридцать, может быть, сорок… Черт возьми! Такому нельзя вести счет. Иначе рискуешь быстро расстаться с жизнью.
— И во всех этих случаях приказы отдавал лично Михаил Алексеевич Филатов, все верно?
— Да! Твою ж мать! Я уже говорил! Он работал без посредников. В курсе всех дел были только мы с ним и моя группа. — И тут узник вдруг осекся и стал озираться по сторонам. — Ты что, записываешь наш разговор? — В его голосе прозвучали панические нотки.
— Это к делу не относится, — осадил я его. — Продолжай.
— Дьявол! Ну все, теперь мне точно конец, — с отчаянием взвыл пленник.
— Какое проницательное умозаключение, — иронично заметил я. — Странно, что ты только сейчас это понял.
— Кто эта чертова шлюха, что заманила меня в номер Империала? Убью тварь! — Яростно процедил сквозь зубы узник и что есть силы рванул руками кандалы.
— Продолжай, — холодно повторил я. — Иначе к тебе снова придут твои жертвы. — И я потянулся к черному пологу, скрывающему зеркало Малахитового зала.
— Да понял я, понял! — затравленно воскликнул пленник и судорожно продолжил свой рассказ.
Говорил он еще более бессвязно, чем раньше. Но это не мешало мне четко воспринимать информацию. По большей степени я лишь отсеивал детали, которые не были упомянуты другими участниками нападения, а остальное отбрасывал, пропуская мимо ушей.
Допрос продолжался еще около получаса. Я задавал уточняющие вопросы, выслушивал сумбурные ответы, проходился по нескольку раз по всем интересующим меня местам, пытаясь выявить ложь и несоответствия. В конечном итоге я добился своего. Вся картина жестокого преступления полностью и до мельчайших деталей сложилась у меня в голове. Она стала пищей для моего гнева, топливом для яростного огня моей мести. И этот огонь готов был перерасти во всепожирающее пламя.
Когда в камере наступила тишина, я дал знак Игорю. Тот подошел к зеркалу и неспеша вывез его в коридор. Узник, увидев это, вздохнул с облегчением. В его глазах засветилась надежда.
— Ты же пошутил насчет того, что я не выживу? Я все тебе рассказал. Теперь отпусти меня. Я скроюсь. Уеду на край света. Меня больше никто не увидит. Я тебе клянусь, — нервно захлебываясь, затараторил он.
Меня всегда поражала эта вроде бы обычная человеческая черта. Даже на пороге неминуемой смерти они продолжают на что-то надеяться. Они не готовы к встрече с неизбежным. И вместо того, чтобы смело и гордо смотреть в глаза костлявой, они все время пытаются от нее убежать.
— Я смогу отпустить только твою грешную душу, — менторским тоном заправского инквизитора ответил я. — Хотя, подожди. — И я поднял указательный палец. — Ведь даже этого я не могу тебе обещать. Видишь ли, этот мой замечательный друг в несколько странном цилиндре, — и я указал на Игоря, — умеет не только зеркала из камер вывозить. Он по совместительству еще и весьма опытный некромант. Так что твоя душа даже после смерти тела будет в его опытных и весьма жестких руках.
— Мразь! — неистово заорал пленник. — Я тебя убью! Я вытяну из тебя жилы и сдеру кожу! Ты будешь молить о пощаде! — В его глазах пылало безумие, вены на шее набухли, а руки яростно пытались разорвать цепи.
Я равнодушно следил за этой вспышкой неудержимой злобы, граничащей с сумасшествием. Если он даже в цепях так себя ведет и сыпет такими угрозами, что же он делал с теми, кому не повезло перейти ему дорогу? Это был не человек, это был яростный и беспощадный зверь. Зверь, который не мог держать себя в руках и обуздывать свою злобу. Такому нельзя позволять дальше топтать землю.
Я повернулся к Игорю и, указав взглядом на черный кейс, едва заметно кивнул головой. Пленник вдруг замолк и с подозрением посмотрел на меня.
— Что ты, мать твою, задумал⁈ Отпусти меня, мразь! — выкрикнул он, но уже не так решительно.
Не обращая абсолютно никакого внимания на эти возгласы, Игорь подошел к кейсу, положил его на маленький металлический столик, вмонтированный в противоположную от кровати стену, и открыл крышку. Внутри лежал круглый и продолговатый контейнер из блестящего металла. Игорь осторожно извлек его и поставил на стол рядом с кейсом. Затем он отвернул крышку контейнера и на этот раз даже с какой-то опаской достал из него узкую и вытянутую стеклянную колбу. Внутри нее что-то шевелилось. Что-то очень похожее на длинную и тонкую сороконожку.
— Знаешь, что это такое? — равнодушно спросил я пленника, забирая у Игоря склянку. — Хотя, откуда тебе, деревенщине, знать? Про такое в школе не учат. Впрочем, я не уверен, что ты и школу-то окончил.
Я помолчал, задумчиво глядя на притихшего узника.
— Однако, как бы ты не был мне омерзителен, я все-таки тебе расскажу. Это чудесное и очень редкое создание, пришедшее, кажется, из самых глубин преисподней, зовут адским червем. Один мой очень хороший друг одолжил мне его ради такого исключительного случая. Так что можешь считать, что ты в каком-то смысле избранный. И тебе выпала честь опуститься в самый кошмарный круг ада. А потом, когда смерть наконец-то избавит тебя от мучений, мой друг заберет тебя у нее и вернет в твое умершее тело, заточив в нем весьма надолго. И это будет та еще пытка. Можешь не сомневаться. Все, что ты сотворил с этой бедной девочкой, — и я указал на Ольгино фото, — вернется тебе сторицей.
Я направил правую руку на узника и через несколько секунд на его лбу замерцала ядовито-зеленая печать. Это было мощнейшее связывающее заклятие, которое лишало жертву возможности двигаться. Сразу вслед за этим Игорь извлек из черного кейса магический кристалл, необходимый для подпитки печати, и поместил его на полу у изголовья кровати. Ресурса кристалла должно было хватить, как минимум на месяц. И этого было более чем достаточно. Пленник в тот же миг затих. На его лице продолжили жить только глаза, невообразимо расширившиеся от ужаса.
Я поднес колбу к уху узника, плотно прижал ее к слуховому проходу, а затем надавил на кнопку, открывающую крышку этого прозрачного сосуда, выполненного из смеси прочного зачарованного стекла и этериума. Голодный адский червь, почувствовав свободу и близость пищи стремглав бросился к выходу из своей темницы и скрылся в ухе пленника.
Дело было сделано. Теперь узника ожидало долгое и мучительное угасание, а меня — сытный ужин и крепкий сон. Я погасил свет, оставив только маленький огонек, освещавший Ольгин портрет, и вслед за Игорем вышел из адской камеры.
— Верните зеркало в Малахитовый зал, Игорь Васильевич. И пусть оно будет открыто, — отрывисто распорядился я.
— Слушаюсь, ваше сиятельство, — с легким поклоном ответил Игорь.
— Что с Черной вдовой?
— На эту ночь я подготовил ритуал. Она уже проявила себя и пытается подчинить меня своей воле. А значит, непременно попадет в расставленные мной ловушки. Нам остается лишь довести дело до конца. Сегодня после полуночи.
Я посмотрел на часы.
— Значит, ровно через час в Малахитовом зале?
— Все верно, ваше сиятельство. От вас потребуется вся ваша сила. И в особенности умение обращаться с аспектом эфира.
— Игорь Васильевич, вы же прекрасно знаете, что я далеко не мастер в этом деле.
— Ваше сиятельство, зная силу вашего духа и учитывая те артефакты, которыми вы обладаете, я убежден, что вы заткнете за пояс любого магистра этого аспекта.
Я был полностью уверен в своих силах. Но мне надо было убедиться, что Игорь настолько же верит в мои способности, как и я сам. В противном случае наш план мог потерпеть фиаско. И сейчас я в очередной раз уверился, что мой помощник всецело и полностью убежден в нашем успехе. Этого было вполне достаточно.
— Хорошо, Игорь Васильевич. Я приду ровно в полночь. План действий остался прежним?
— Да, Александр Андреевич. Всё, как мы договаривались. Главное, не выходить из круга, пока я не скажу.
— Это мы уже обсуждали, Игорь Васильевич. Повторять не нужно.
— Прошу прощения, ваше сиятельство, — Игорь отвесил уважительный поклон.
— Что у нас по завтрашнему дню? Все готово?
— Гюрза предупреждена, Александр Андреевич. Она заверила, что насчет ее можно не беспокоиться. Свою роль она знает, — убедительно ответил Игорь.
— Не Гюрза, а Елизавета Михайловна. Даже в личных разговорах, Игорь Васильевич. Вы же знаете правила. Иначе язык может подвести в самый неподходящий момент. Как только легенда запущена, мы живем по ней двадцать четыре часа в сутки.
— Да, конечно, ваше сиятельство. Еще раз прошу меня простить, — покорно ответил Игорь.
— Где она сейчас, Игорь Васильевич? — Я даже не пытался скрыть интерес в голосе.
Гюрза была особенной, уникальной в своем роде и весьма необычной женщиной. Со своими причудами и тараканами в голове. Она умела удивлять. И умела импровизировать. Сходу, без подготовки. Да так натурально, что даже знаменитейшим из актеров не снилось.
Я ей платил столько, что она могла практически ни в чем себе не отказывать. И она всегда была оригинальна в том, как тратила заработанные деньги. Я почти никогда не знал, где она находится в данный момент. Но стоило мне захотеть ее увидеть, она являлась настолько быстро, будто заранее знала, что я позвоню. И самым ценным в ней было то, что она без лишних вопросов выполняла все мои приказы.
— Насколько мне известно, она сняла номер в Гранд Отель Европа на Михайловской. Но вы сами понимаете, ваше сиятельство, это может быть только для отвода глаз. От Серой маски можно ожидать чего угодно. Тем более от чародейки, обладающей столь редкой особенностью.