— Определенно, этот князь Островский умеет удивлять. И порой весьма приятно, — прошептал он себе под нос, не в силах оторвать взгляд от красотки. В какой-то миг ему даже показалось, что он где-то ее раньше видел, но он тут же отбросил эту мысль, поскольку понимал, что, увидев хотя бы раз такую прелестницу, он вряд ли смог бы об этом забыть.
В антракте, прогуливаясь в фойе, генерал-губернатор наконец-то дождался, когда князь Островский выйдет из ложи. Появился он в сопровождении своей обворожительной спутницы и на радость Михаилу Петровичу направился прямо к нему.
— Приветствую вас, князь. И вас, Анастасия Дмитриевна, — Островский отвесил легкий поклон генерал губернатору и его супруге. — Позвольте представить вам мадмуазель Елизавету Михайловну Рогозину, моего финансового консультанта и поверенную.
Генерал-губернатор удивленно вскинул бровь и поклонился в ответ.
— Право, князь, а я уж было подумал, что эта ваша невеста. Вы так чудесно смотритесь вместе, — князь Зубов не сводил восхищенных глаз со спутницы князя.
— У нас с Елизаветой Михайловной сугубо деловые отношения, Михаил Петрович. Она была рекомендована мне моим отцом, как первоклассный специалист, в чем я не раз смог лично убедиться. Без преувеличения скажу, что с ее легкой руки мое состояние ежедневно множится и возрастает. — Князь Островский бросил благодарный взгляд на свою спутницу. — Она большая ценительница театра и с радостью согласилась сегодня меня сопровождать. К тому же у нас в ближайшие полчаса намечена крупная сделка на Нью-Йоркской бирже, которая требует моего личного участия. И вот мы решили совместить приятное с полезным.
— Выходит, Елизавета Михайловна настолько же умна, насколько и красива, — с любезной улыбкой произнес генерал-губернатор. — Сегодня весьма редко можно встретить такое необычное сочетание совершенно противоположных качеств в одном человеке.
— Спасибо, князь. Но, право же, вы мне льстите, — с обворожительной улыбкой ответила Елизавета Михайловна, не обращая никакого внимания на раздраженные взгляды супруги Михаила Петровича.
— Выходит, что вы еще и скромны, сударыня. Это просто поразительно, — генерал-губернатор не сводил восхищенного взгляда с прекрасной дамы в изысканном обтягивающем платье. — Князь, вам невероятно повезло. Черт побери, прямо скажу: я вам ужасно завидую! А мои финансовые дела, признаться, сейчас в некотором расстройстве. И я бы многое отдал, чтобы найти себе такого же чудесного консультанта.
Последнюю фразу генерал-губернатор сказал скорее в шутку. При этом он почувствовал мимолетный, но весьма гневный взгляд своей супруги. Но это его нисколько не тронуло. Известный своей страстью к прекрасному полу, Михаил Петрович уже не мог полностью себя контролировать.
— Вы знаете, князь, а это вполне можно устроить, — загадочно улыбнувшись, ответил Островский, проницательно поглядев на генерал-губернатора. — Если, конечно, вы с Елизаветой Михайловной сойдетесь в цене.
Глава 15
Я увидел, как князь Зубов удивленно вскинул брови после моего неожиданного предложения. Мне даже показалось, что он на несколько мгновений потерял дар речи. И чтобы хоть как-то разбавить затянувшееся неловкое молчание, я продолжил:
— Предлагаю обсудить это как-нибудь у меня за обедом, князь. Скажем, завтра, если вам будет удобно. Я купил себе скромный дом на Большой морской. Но внутри он довольно уютный, и смею надеяться, придется вам по вкусу.
— Право, ваше предложение, Александр Андреевич, застало меня несколько врасплох, — придя в себя, ответил князь Зубов. — Так. Дайте мне минутку. Надо свериться с расписанием на завтра.
Он достал из кармана смартфон и начал что-то внимательно там изучать. Затем на пару секунд замер и, наморщив лоб, задумался. Видно было, что в эти мгновения в нем происходила какая-то внутренняя борьба. Но когда его взгляд вновь упал на обворожительную Елизавету Михайловну, князь, отбросив все сомнения, что-то размашисто вычеркнул из своего графика и, удовлетворенно поглядев на меня, спросил:
— Во сколько, вы говорите, у вас завтра обед, князь?
— Обычно я сажусь за стол в два часа, — с любезной улыбкой ответил я. — Но, если у вас другие привычки, я с легкостью сдвину свой график ради такого дорогого гостя.
— Ни в коем случае, любезный Александр Андреевич. Я буду у вас к этому времени. Какой именно дом на Большой Морской вы приобрели?
— Бывший особняк Демидова возле Германского посольства, Михаил Петрович. Слышали о таком?
Лицо генерал-губернатора на пару мгновений побледнело, а взгляд стал отсутствующим. Однако он тут же взял себя в руки и с несколько натянутой улыбкой ответил:
— Как же не знать, Александр Андреевич? Весьма оригинальный дом с довольно богатой и необычной историей. Уверен, вы развеете в глазах общественности укоренившееся негативное и в чем-то даже суеверное мнение об этом особняке.
— Я успел познакомится с этими нелепыми слухами, — снисходительным тоном ответил я. — Но смею вас заверить, князь, что в этом особняке не больше таинственного и сверхъестественного, чем в обычной дверной ручке. Вы один пожалуете или с Анастасией Дмитриевной?
Генерал-губернатор сухо пожевал губами и, не удостоив супругу даже мимолетным взглядом, ответил:
— Один, Александр Андреевич. Наша встреча будет сугубо деловой. Боюсь, что она может быстро наскучить Анастасии Дмитриевне и негативно скажется на ее самочувствии. А этого по известными причинам ни в коем случае допускать нельзя. — И он, наконец, бросил быстрый, но при этом весьма волевой и жесткий взгляд на жену.
Было видно, что та хотела что-то возразить, но, споткнувшись о тяжелый взгляд мужа, решила, что благоразумнее будет промолчать.
— Тогда решено, Михаил Петрович. Завтра, около двух пополудни я буду вас ждать.
Мы обменялись с князем Зубовым вежливыми поклонами и разошлись. При этом я заметил, как он напоследок обвел Елизавету Михайловну весьма откровенным и красноречивым взглядом.
Но не успели мы далеко отойти, как в фойе послышался гневный возглас:
— А вот и он! Идемте, господа!
Разговоры вокруг тут же смолкли и все взоры обратились к вошедшим. Их было трое. И среди них выделялась высокая фигура графа Андрея Филипповича Доронина. Его лицо было бледным, бескровные губы сжаты в полоску, а брови сдвинуты к переносице. В руке он нервно комкал белую перчатку. Увидев этот последний атрибут внезапно возникшей перед ними картины, некоторые из собравшихся тут же поняли намерения графа, и по фойе разнесся вздох удивления.
— Эй, вы, сударь, постойте-ка! — фамильярно и развязно крикнул граф Доронин, прожигая гневным взглядом спину генерал-губернатора.
По его несколько нетвердой речи можно было с уверенностью решить, что Андрей Филиппович, либо не выспался, либо слегка перебрал с алкоголем, либо то и другое вместе взятое.
Князь Зубов, как и некоторые другие, повернутые к виновнику внезапного торжества спиной, обернулся и тут же застыл в оцепенении. До него мгновенно дошел весь леденящий душу смысл разворачивающегося действия. Михаилу Петровичу стало ясно, что его адъютант окончательно спятил и сейчас собирается совершить непоправимую глупость, которая в первую очередь ударит по престижу самого генерал-губернатора. Но поделать с этим он ничего уже не мог. Метко брошенная перчатка прилетела прямо в лицо незадачливому князю Зубову, заставив его сначала покраснеть, а потом превратив его физиономию в мертвенно-бледную маску.
— Сударь! — громовым голосом прокричал на все фойе граф Доронин. — Вы мерзавец и подлец! Я во всеуслышание заявляю, что вы обесчестили мою жену! Она мне во всем призналась. — Яростно потрясая кулаками, гневно вещал Андрей Филиппович. — Такой позор и надругательство над моим честным именем смывается только кровью! Я вызываю вас на дуэль!
Дав господина, пришедшие с графом Дорониным, стояли по обеим сторонам от него с абсолютно равнодушным видом. Они были похожи скорее на клерков, пришедших засвидетельствовать факт совершения некой юридической сделки. Всем собравшимся, в том числе и мне, сразу стало ясно, что это представители одного из независимых дуэльных агентств, которых, следуя утвержденному строгому кодексу, привлек к своему делу граф Доронин.
Эти агентства начали открываться при полной поддержке государства вскоре после того, как в нашем мире появилась магия. В те далекие дни, как, в общем-то, и ранее, аристократы с упорством, граничащим с геноцидом, продолжали стреляться и драться друг с другом. Но разница теперь была еще и в том, что они в дополнение к этому начали жульничать на дуэлях, склоняя с помощью магии исход поединка на свою сторону. По этой причине секундантов каждой стороны со временем заменили независимые арбитры. Причем, закреплено это было на законодательном уровне.
Эти арбитры предоставлялись теми самыми независимыми дуэльными агентствами. В их задачи входило следить за чистотой поединка: никакой магии, никакого жульничества и никаких незаконных конкурентных преимуществ ни у одного из участников дуэли. Все должны были находиться в максимально равных условиях.
Участники могли выбирать только один из двух видов оружия: гладкоствольные капсюльные пистолеты или же шпаги. Причем оружие для дуэлей обязательно должно быть абсолютно новым, ни разу не использовавшимся и не пристрелянным. Таким образом, особенно в случае с пистолетами, в дуэль вводился высокий процент случайности: низкая точность, довольно высокая отдача и отсутствие какого-либо прицела или даже простейшей мушки. Все это делалось из-за негласного принципа, что исход дуэли зависит не столько от ее участников, сколько от воли неких высших сил, которые в конечном счете и определяют, кто прав, а кто виновен.
— Да как вы смеете, сударь, так прилюдно оскорблять меня абсолютно бездоказательными и надуманными обвинениями, — в бешенстве процедил сквозь зубы генерал-губернатор. — Если вас не покарает справедливая рука судьбы, то я добьюсь через суд, чтобы с вас сполна взыскали за оскорбление моего честного имени!