— Товарищи, — тут слово взял Громыко. Оппозиционная группа в Политбюро, придавленная вливанием сюда новых сторонников генсека, последние месяцы была обескуражена и даже не пыталась сопротивляться. Впрочем, были и не самые лучшие новости — Алиев, явно чувствуя, куда дует ветер, начал постепенно мигрировать в сторону Щербицкого и Кунаева. Плюс в верности Гришина все же были сомнения. Стопроцентно за меня были Лигачев, Воротников и Соломенцев. Громыко тоже, но его каждый раз приходилось уговаривать и объяснять свои мотивы, можно сказать, что тут имело место не отношения руководитель-подчиненный, а сотрудничество равных партнеров. Ну и глава КГБ Чебриков несмотря на то, что я его только-только подсадил в Политбюро, был очень сильно себе на уме. С другой стороны, главный чекист и должен быть таким, иначе какой вообще в этом смысл. — Раз уж Владимир Васильевич поднял эту тему, я хотел внести предложение о переформатировании структур КГБ и МВД из союзно-республиканского в общесоюзную форму. Как мы видим, такое разделение ответственности приводит только к нарушению внутренних связей и провалам в практической работе.
Уговорить Громыко на внесение такого предложения оказалось не просто. Андрей Андреевич не видел смысла менять то, что и так работает, а объяснить ему резоны с точки зрения возможного развала страны по линии республик просто не получилось бы. Ну не видели отсюда из 1985 года такой опасности, хоты тресни. Ради справедливости ее пока, при всех имеющихся проблемах, действительно особо не было. СССР, не подточенный сумасшедшими реформами Меченного, был еще «стронг», и главной нашей головной болью были дела не внутренние, а внешние. Афганистан и европейские «союзники», мать их.
История с возможным отравлением Черненко тут стала той самой соломинкой, которая переломила хребет верблюду. Не факт, что оно было, доказать сейчас уже практически ничего невозможно, разве что брать того же Федорчука и тупо пытать на дыбе, на что никто не пойдет, но даже само подозрение в таком деле весит не мало. Никто не хочет жить с мыслью о том, что тебя могут травануть в любой момент. Кстати Чазова, который уже много лет был «главным врачом» в стране, тоже под шумок отправили на пенсию. По тем же самым причинам, виноват ли он в быстрой деградации Брежнева и подсадке его на барбитураты — это вопрос сложный, однако тут любое подозрение играет «против» человека. Проверять лояльность Чазова на себе никто не хотел, поэтому руководство Кремлевской больницы было быстро поменяно на людей, к которым вопросов не имелось. Исключительно на всякий случай.
— Как переподчинение республиканских комитетов Москве могут улучшить работу? — Подал голос Алиев. С ним мы подобную реформу не обсуждали, поэтому в голосе главного азербайджанца слышалось искреннее недоумение. В целом у меня к Гейдару Алиевичу претензий не было, скорее наоборот, однако при взятой ориентации на усиление центральной власти он просто по природе своей оказывался в оппозиции, тут ничего не сделаешь.
— Будем бороться с местничеством. Уверен, при более плотном контроле из центра такой сомнительный профессионал как Федорчук просто не смог бы стать руководителем республиканского комитета, — я сделал глоток воды из стоящего передо мной стакана и, обведя глазами собравшихся, продолжил мысль. — И в целом прошу обратить внимание товарищей на ответственность перед партией и страной за выдвигаемые наверх кадры, ситуация, когда партиец рекомендует кандидата на важную должность и потом никак за это не отвечает, выглядит не по-коммунистически. Не по-большевистски. Непорядок выходит.
В кабинете как будто открыли дверь, причем не на улицу, где было в самом разгаре жаркое Московское лето, а куда-то на Колыму. Персональная ответственность партийцев — это было откуда-то из 1937 года, после смерти Сталина и прихода к власти Хрущева подобными развлечениями в КПСС заниматься было не принято. Я понимал, что сознательно иду на обострение с частью старого Политбюро, которое предпочло бы «доехать» до Кремлевской стены без больших потрясений, вот только ситуация требовала более крутых решений.
И что характерно понимал это не только я, с предложением о усилении ответственности ко мне пришли именно Лихачев с Рыжковым, которые были представителями «русской» партии молодых первых секретарей. Удивительно даже, как они в реальности могли «сосуществовать» с либеральным Горби в одной властной пирамиде.
— Это вы правильно говорите, Михаил Сергеевич, — тут же откликнулся Егор Кузьмич. — Жестче нужно, а то за последнее время без пригляда сверху расслабились все. Нужно чтобы каждый понимал, к чему могут приводить принятые решения.
Обсудили еще немного варианты реорганизации КГБ и МВД, но конкретно голосовать все же пока не стали. Щербицкий предложил вынести этот вопрос на Пленум, явно рассчитывая там его заволокитить и провалить, со своей стороны аргументов «против» у меня не нашлось. Пленум так Пленум, вот проголосуем там и посмотрим, кто «наш человек», а кто «не наш». Иногда бывает полезно отчертить четкую черту в этом деле.
А вот с кандидатурой главы советской милиции определились быстро, после того как я немного «отпустил» предыдущие неприятные вопросы, дело с назначением замены Федорчуку залетело как по маслу.
— Так, а что по новому министру внутренних дел? Если мы согласны с тем, что нынешнего нужно менять? — Подал вопрос Кунаев. Тоже, казалось бы, максимально невинная реплика в условиях Политбюро означает приглашение поторговаться за «вакантную» должность. Мол давай ты позволишь нам назначить своего министра, а мы подумаем над проектом реорганизации МВД и КГБ. Естественно, вслух такое не произносится, но в реальности каждый учится считывать подобные «заходы» еще на уровне вторых секретарей райкомов. Ну а кто не учится, те до Политбюро просто не дорастают. — Может быть усилить министерство проверенным партийным кадром? Чтобы за работу его не переживать? Есть у меня кандидатура, человек уже совершенно точно перерос республиканский уровень, пора ему в Москву перебираться, а тут как раз место подходящее.
— Это вы про Нурсултана Абишевича? — То, что Назарбаев потихоньку готовится занять место Кунаева, секретом не было. Все же главе Казахстана уже прилично за семьдесят было, вроде как и о пенсии задумываться пора. Ну и желание Кунаева сплавить куда-нибудь в столицу активного и молодого — Назарбаеву было всего сорок пять — претендента виделось очевидным.
Это Динмужаммед Ахметович еще не знал о наших с Назарбаевым закулисных переговорах. Я собирался предложить Назарбаеву организовать на Кунаева давление снизу. Если я правильно понимаю, в реальности именно это и произошло, не факт правда, что с благословения Горбачева, тут же я планировал этот процесс контролировать более плотно. Слишком уж важна Казахская ССР для страны, да и на националистические выступления в этой республике «назначенные» на следующий год планы были огромные. Оттуда я собирался начать свой крестовый поход против окраинного национализма в СССР, этот повод я упускать точно не хотел.
— Да, я про него, — согласился Кунаев.
— Молод он для такой важной должности. Ну и, кроме того, я бы хотел все же поставить сюда профессионала. Мое предложение повысить руководителя 8 ГУ МВД.
— 8 Главное управление? — Послышался чей-то вопрос.
— Спецмилиция. Генерал-майор Астафьев Сергей Саввич. Как минимум мы будем точно уверены в профессионализме и незапятнанной репутации министра.
Спецмилиция была интересным образованием внутри советской правоохранительной системы. Появилась она вследствие необходимости обеспечения порядка на закрытых территориях. Всякие закрытые города, «почтовые ящики», другие специальные территории — это была их вотчина.
По причине особой специфики их работы — связанной с гостайной в основном — набирали в это управление только особо проверенных товарищей, а не вчерашних понаехав из деревень, поэтому проблем с дисциплиной или коррупцией там практически не бывало. Да и сам питательный субстрат для подобных вещей отсутствовал — закрытые наукограды были максимально благополучны в плане преступности и прекрасно снабжались, — можно сказать, что именно там коммунизм уже вполне победил, жаль только про всю остальную территорию страны этого сказать нельзя было, — поэтому необходимость в спекуляциях дефицитом никак не проявлялась.
При этом кое-какие преступления на закрытых территориях все равно совершались и поэтому спецмилиция имела в своём составе еще и следственный отдел. Фактически это было такое государство в государстве — маленькая милиция внутри общесоветской милиции — и именно это управление я планировал использовать в качестве источника кадров для будущих реформ МВД. Ну и еще уволенных при предыдущих генсеках ментов тоже стоило бы перебрать и вероятно кое-кого вернуть, разбрасываться крепкими профессионалами я не собирался, это просто глупо и не рационально.
Забегая немного наперед продавить реформу подчиненности двух основных наших внутренних силовых ведомств мне удалось, хоть и не без боя. Ну и неверное тут стоит упомянуть, что осенью 1985 года — после определенных событий, о которых будет позже — было создано Министерство по ликвидации Чрезвычайных ситуаций. В него вошла пожарная служба, созданная как отдельная структура служба спасателей и структуры ГО, до того относившиеся к министерству обороны. Воякам все эти бомбоубежища и прочее хозяйство было не слишком интересно, поэтому спихнули они его на сторону без больших возражений. Ну а я возлагал на новое министерство большие надежды.
Во-первых, в процессе сокращения армии — а ее так или иначе нужно было сокращать — появится некоторое количество офицеров, которых придется как-то задействовать в народном хозяйстве. Конечно спасатели — это тоже не прибыльная структура, но все же куда более полезная нежели армейцы. Лучше пусть что-то делают чем просто плац сапогами обстукивают.
Во-вторых, хотелось как-то этих монстров — МВД и КГБ — немного раздербанить. Слишком большая концентрация власти — силовой в смысле — имелась в каждом из ведомств, и вот создание МЧС виделось первым шагом на этом пути. Были мысли из того же КГБ изъять как минимум первое и девятое — внешнюю разведку и охрану первых лиц соответственно — управление, однако пока ссориться с сидящим в Политбюро Чебриковым было просто глупо. Его голос был для меня крайне важен чисто математически, ну и попытку «ограбить» его ведомство Виктор Михайлович очевидно не поймет.