В бетонных коридорах опустевших казарм было сыро и пыльно: пакистанские солдаты, кажется, бросили всё в спешке. Боя за Пешавар как такового вовсе не получилось, после первого упавшего на землю с небес огня паки мгновенно растеряли всю воинственность и бросились улепетывать подальше от границы, не оказывая практически никакого сопротивления. Несколько отдельных групп пришлось правда выковыривать из жилой застройки, но на полноценную оборону города это конечно не тянуло.
К сожалению верхушку афганских моджахедов, «квартирующую» в этом населенном пункте взять «за цугундер» не удалось. Кто-то, кажется, погиб — разведка сработала уверенно и нужные особняки оказались подсвечены целеуказателями, — но полностью ликвидировать эту сволочь не вышло. Они как тараканы: чуют опасность и начинают разбегаться по темным углам за секунду до того, как на кухню войдет хозяин квартиры с топком в руках.
Корчагин, прибывший на вертолёте вместе со своей группой, прошёл мимо полузакрытой двери, с которой сорвали табличку. Во дворе чувствовался запах солярки, гари и еды, которую спешно готовили полевые кухни.
При входе в большой — «актовый», подобрало привычное подобие подсознание — зал, временно превращённый в импровизированный штаб, толпились десантники, летчики и связисты. На стене висела большая карта Пакистана с красными флажками по всей области у афганской границы. Там, над ламповым проектором, склонился подполковник Шакиров. Завидев Корчагина, он махнул рукой:
— Товарищ майор, подходи дело есть, — произнёс он негромко, но таким голосом, который исключал всякую двусмысленность. — Готов к работе?
— Так точно. — В том, что дело для его группы есть, майор не сомневался. Иначе бы их не дернули из самой Москвы. Ну просто было бы глупо думать, что подобная заварушка может пройти без них, не для того государство кормит спецназ, чтобы в нужный момент они по кустам отсиживались.
В зале стояла духота, вообще несмотря на то, что за окном был лишь апрель, дневная температура в этих местах уже плотно перебралась за отметку в тридцать градусов. Да и ночью было, откровенно говоря, не слишком легче, камень и бетон за день нагревались, и в темное время суток щедро возвращали накопленную энергию.
Тут же в помещении имелось лишь несколько настольных вентиляторов, пытавшихся разогнать тёплый загустевший воздух, смешанный с табачным дымом. Вокруг раздавались приглушенные голоса: кто-то обсуждал боеприпасы, кто-то сетовал на нехватку воды. Кто-то приглушенно кричал в трубку о задержке с доставкой топлива и обещал расстрелять нерадивых снабженцев «как бешенных собак».
— Приказ из Генштаба уже здесь. Слушай внимательно, — сказал Шакиров, он сунул Корчагину папку и тут же полез в карман за пачкой сигарет. Судя по дымящейся еще пепельнице, предыдущая «табачная палочка» погибла смертью храбрых вот только что. — А впрочем: сам читай.
— Читаю, — отозвался майор, перелистывая предоставленные документы.
Внутри оказались карты с отмеченным пунктом: город Кахута, известный разведчикам как ключевой объект ядерной программы Пакистана. Там находился небезызвестный институт, где велись работы над обогащением урана.
— Задача: вылет вертолётной группы спецназа в район Кахуты, десант и захват ядерного центра, — с расстановкой произнёс подполковник.
— Сколько у нас времени на подготовку?
— Минимум. Берешь своих парней, тебе в усиление придаются две роты десантников с легким вооружением. Восемь Ми-8 с дополнительной подвеской и, возможно, восемь Ми-24 для прикрытия.
— Полэскадрилии? — С сомнением в голосе протянул майор. Рывок в глубь территории противника на 150 километров. Пусть даже ночью, пусть даже в условиях тотального превосходства «своих» в воздухе. Кахута находилась по ту сторону Исламабада, то есть им еще и столицу по дуге облетать придется…
— Больше просто нет. Все в разгоне, мотострелков тормознули на границе, политика мать их. «Участие СССР в конфликте может быть только ограниченным», — полковник матерно помянул кого-то из вышестоящего руководства. Задумался на секунду и продолжил мысль. — Без танков и другой тяжелой техники «двадцать четвертые» у нас — основная ударная сила. Считай — от сердца отрываю.
— Ну спасибо, тащ полковник, — Корчагин добавил в свой голос побольше сарказма, но этот посыл штабист полностью проигнорировал.
— В любом случае — рассчитывай только на себя. Тут больше ста пятидесяти километров пути, поддержать «Крокодилы» тебя смогут только на дистанции, висеть над городом у них просто не хватит топлива. — Полковник, задумчиво пошкрябал двухдневную щетину на подбородке, — времени на вторую попытку у нас в любом случае не будет, так что берешь, то что есть сейчас, и алга. Наш главный козырь в этом деле — внезапность.
— Понял. Постараемся сделать всё быстро и чисто, — ответил майор. Ну а что ему еще оставалось ответить?
Подполковник Шакиров тяжело вздохнул, посмотрел на карту:
— Точку высадки выбрали в окрестностях города, там жилые кварталы, низкоэтажная застройка. Трущобы, откровенно говоря. Понятно, что мирное население может попасть под удар, но другого пути нет. Главное — взять сам объект и удержаться хотя бы до подхода основных сил. В случае невозможности удержать объект — взрывай все к чертовой матери и уходи в сторону гор, где-нибудь на дистанции тебя подберут.
— Что насчёт пакистанцев?
— Индия окружает Лахор, а мы бьём по военным аэродромам, складам и центрам связи. И вообще по всему, до чего можем дотянуться. Но конкретно в этом районе противник ещё не успел утратить координацию. Может быть немалая группировка, — добавил он. — И учти: китайцы уже на границах шевелятся. Пекин, судя по всему, не намерен смотреть равнодушно, как мы громим их союзника. Так что время играет против нас.
На открытой бетонке, переоборудованной под взлётно-посадочную зону, стояли переданные группе вертолёты Ми-8 в «афганской» камуфляжной раскраске. «Крокодилов» видно не было, видимо они должны были взлетать с другой площадки.
Между машинами пробегали техники, заправщики, осматривали двигатели и вооружение. По бокам от трапов уже рассаживались десантники: каски, тёмно-зелёные комбинезоны, на плечах «семьдесятчетвертые» с подствольниками, у некоторых — РПК, кое-кто нёс гранатометы и другие приятные сердцу любого военного «игрушки». Боеприпасами нагрузились по полной, взять их на той стороне будет просто негде.
Среди бойцов капитан Тарасов — массивный мужчина с прошедшим через всё лицо шрамом — раздавал последние указания:
— Пять минут до взлёта! Проверить снаряжение, пристегнуть магазины! Эй, Андреев, где твоя аптечка? Будешь потом у хозяев просить таблетку?
Многие, хоть и успевшие хлебнуть дерьма в Афганистана, сейчас нервничали: всё-таки речь шла о захвате объекта, где, по слухам, может храниться уран или, хуже того, собранная почти готовая бомба. Да и просто лететь в неизвестность было откровенно тревожно.
— Ну что, товарищи, — сказал лейтенант, повысив голос. — Задание понятное. Наша группа первая к точке. Штурмуем, держим плацдарм, корректировщики наводят авиацию. Помним: второй попытки никто не даст. Выполним быстро и аккуратно.
— Ага, зашли и вышли, приключение на двадцать минут, — хохотнул кто-то в строю. Майор на нарушение дисциплины походя закрыл глаза, нерв у парней играет, что тут удивительного.
У каждого на лице читалось напряжение. Им было уже не впервой рисковать шкурой, но перспектива оказаться рядом с ядерными материалами в стране, где правительство охвачено паникой и может пойти на крайние меры, заставляла сердце биться чаще.
Через несколько минут тяжёлые Ми-8, грохоча лопастями, оторвались от земли. Через несколько минут к ним присоединилось сопровождение. Ми-24 с подвешенными блоками ракет и пушками, готовые поддержать спецназ огнем и сталью. Сквозь иллюминаторы виднелся ночной Пешавар, изрешечённый кое-где вспышками от сгоревших складов и зданий, пострадавших во время недавних боёв. Где-то за горизонтом клубились чёрные столбы дыма от нефтехранилищ, горевших после прицельных авиаударов.
Высота полёта — минимальная, едва не задевая верхушки деревьев и огибая складки местности, благо ночь потихоньку начала уступать власть утру, и темнота вокруг сменилась предрассветной серостью. Полет на минимальной высоте сложен технически, но зато куда безопаснее в военном плане. Так и шанс засветиться на радаре меньше, и вероятность того, что окажешься в прицеле зенитки тоже снижается. И даже если на маршруте окажется кто-нибудь особо бдительный — поди поймай в прицел летящую на скорости в 250 километров цель. Вот она вынырнула из-за холма, а вот уже скрылась за деревьями — несколько секунд на все про все, даже ПЗРК вскинуть не успеешь. Во всяком случае именно на это надеялись сейчас летящие в чреве винтокрылых машин десантники.
В наушниках у майора Корчагина звучал только короткий шёпот радистов да урчание двигателей. Несколько раз доносились донесения о возможных зенитных точках пакистанцев, но пилоты упрямо шли по маршруту.
Вдали то и дело вспыхивали яркие отблески — зарево от ударов советской авиации по военным позициям Пакистана. Зенитные трассы белыми иглами кололи небо, но чаще беспорядочно, словно без толком организованной системы ПВО. Впрочем, расслабляться никто не собирался.
— Наблюдаю зарево вправо по борту, — сообщил пилот по связи. — Похоже, там снова наши работает… Большие птички.
Майор Корчагин молчал, сосредоточенно вглядываясь в небольшой планшет с картами. Не столько реально что-то просчитывая, сколько пытаясь отвлечься от тяжких мыслей. Миссия их была из того разряда, за которые потом дают Героя Советского Союза. Посмертно.
На траверсе Исламабада, там где начинаются предгорья, ко всему прочему идущие грядами перпендикулярно маршруту группы, их и приложили. Снизу — откуда точно ни майор, ни большинство десантников так и не смогли разобрать, сквозь небольшие иллюминаторы вертолета сделать это было не так просто — вверх потянулись трассы автоматических зениток, их транспорт пару раз прилично тряхнуло, кто-то рядом закричал от боли. Впрочем, именно Ми-8 на котором летел Майор со своими спецами отделался, можно сказать испугом, а вот «крокодил», отрабатывающий за охранение на правом фланге, получил по полной. Машина успела сделать боевой разворот, выпустить по ей одной видимой цели весь пакет НУРСов, а потом к Ми-24 снизу потянулись сразу две дымные трассы. Пилот попытался сманеврировать, принялся отстреливать ловушки, но это не помогло. Одна ракета ушла в сторону, а вторая вспухла черным дымом прямо под днищем вертолета, после чего машина сама полыхнула огнем, резко потеряла управление и начала валиться на землю.