Особо циничным подобное решение выглядит на фоне тяжёлого положения самой американской экономики, сотрясаемой последствиями военной авантюры в Персидском заливе. По признанию самих американских экспертов, каждый месяц агрессии против Ирака обходится бюджету США в 7 миллиардов долларов, а резкое повышение мировых цен на нефть дополнительно обостряет кризисное положение в стране.
На этом фоне вызывает уважение стремление стран Центральной Америки к независимому развитию. В конце июня сего года лидеры этих государств планируют собраться в городе Эскипулас (Гватемала), где будет принята совместная декларация с требованием к США прекратить вмешательство во внутренние дела региона и уважать суверенитет латиноамериканских народов.
Очевидно, что в нынешних условиях империализм, преследующий свои гегемонистские цели, вряд ли прислушается к голосу разума. Но Советский Союз решительно поддерживает все усилия прогрессивных сил, направленные на прекращение агрессии, укрепление мира и самостоятельный выбор народами своего пути развития.
Воля народов сильнее оружия агрессора.
Поели. Обсудили последние события. Внутренние и внешние. То, что Горби оказался не слишком близок с дочерью, — можно сказать, повезло. За год мы с Ириной всего четыре раза виделись, хоть и живём в одном городе. Страшно даже представить подобные семейные посиделки, происходящие раз в неделю.
— Ксюша, пойди телевизор посмотри, нам с дедушкой нужно поговорить.
Внучка как-то очень по-взрослому окинула взглядом сначала мать, потом меня, вздохнула, кивнула, слезла со стула и потопала в сторону гостиной, где стоял ящик. Ирина дождалась, когда мелкая выйдет из кухни, и задала очевидно тот самый главный вопрос, ради которого приехала:
— Что у вас с мамой? Тебя совсем не смущает, что она стала выпивать? Что её с каким-то мужчиной видели?
Ааа, вот оно что. Видимо, дочь до сих пор думала, что это просто временный разлад у родителей, а теперь, кажется, поняла, что всё серьёзно.
— Ну, мы не можем развестись. Развод генерального секретаря — это… — Я сделал неопределённое движение рукой. — Невозможно в нашей стране. Но ведь это не значит, что нужно прямо здесь ложиться и помирать, так?
— Так, — кивнула дочь, хотя, судя по её лицу, думала она несколько иное.
— Живём дальше. Если Раиса сможет как-то обустроить свою жизнь, при этом не вынося наше грязное бельё на всеобщее обозрение, я ничего против иметь не буду. — Мысленно, правда, я сделал себе зарубку дать команду поинтересоваться вот этим «стала выпивать». Только дебошей в стиле Галины Брежневой нам тут не хватало. Хотя нет, Раиса явно из другого теста слеплена — она так подставляться не будет. Давать мне повод для развода — глупо. Лучше быть нелюбимой женой генсека, чем любимой женой слесаря.
— То есть и у тебя уже есть женщина? — Сделала свой вывод из моих слов Ирина.
Вот пойми этих женщин, что у них там в головах творится.
Самое смешное, что как раз сейчас женщины не было. Медсестричка Людочка получила отставку, едва решила, что клиент дозрел и пора подсекать. Видимо, надумала себе от большого ума, что старый дурак совсем потерял голову от любви, и принялась аккуратно пытаться манипулировать мною. Сначала денег попросила, потом слово там замолвить по мелочи… На это я реагировал достаточно снисходительно, но когда вопрос коснулся непосредственно политики — сразу разрубил этот Гордиев узел. Секс — это, конечно, приятно, но мне же не двадцать лет. И даже не пятьдесят пять, а очень даже восемьдесят по внутренним часам. Так что, чтобы поймать меня в медовую ловушку, нужно нечто более серьёзное, нежели дурочка-медсестра с красивыми сиськами.
— Ира, мне кажется, это не подходящая тема для разговора, — обсуждать свою личную жизнь с чужим, фактически, человеком желания не было. — Уверен, мы с твоей матерью разберёмся, как нам жить.
— Мне не нравится, как вы разбираетесь. Что случилось, пап? Вы же всегда были такой идеальной парой? Ты же всегда боготворил маму, советовался с ней, жить без неё не мог.
— Устал. Надоело, что меня пытаются контролировать. Ты видишь, что вокруг происходит, а тут ещё и дома пытаются мне рассказывать, как жить и что делать. — Задумался на секунду. Вот как объяснить то состояние, в котором я нахожусь практически перманентно… — Я работаю по шестьдесят часов в неделю, иногда — по восемьдесят. Нередко ночую в Кремле, устаю. И меньше всего мне нужно — выслушивать упрёки от Раи о том, что я редко ей звоню и не рассказываю о том, что у меня происходит.
— Ну да… — Уж кто, как не дочь, знала натуру Раисы Максимовны, понимала, насколько та любит «порулить».
Самой же главной международной новостью, которую я имел в виду, говоря про «происходит вокруг», стало начало сухопутного наступления США на позиции иракской армии. Собственно, пора бы уж — три месяца прошло. Некоторые наши товарищи, глядя на всё происходящее, начали поговаривать, что, мол, Буш оказался «слаб коленками». Видимо, в Вашингтоне тоже поняли, что одними бомбардировками решить проблему не удастся, и дали отмашку на более решительные действия.
Тем более что и результаты бесконечных налётов американской авиации на Ирак даже спустя три месяца назвать иначе как спорными было просто невозможно. Вбомбить Ирак в каменный век, как это не раз обещали сделать американские политики (военные, кстати, тут с самого начала были куда более осторожны в высказываниях), в целом не удалось. Что там говорить, если даже ПВО страны севернее Багдада так и не было подавлено окончательно, и американские самолёты после крупных потерь начала войны в итоге вовсе перестали залетать за линию коридора Басра — Эль-Кувейт, поскольку там они рисковали нарваться на ракету из очередного подведённого поближе к фронту комплекса ПВО.
Бомбить окапывающуюся же в Эль-Кувейте иракскую армию тоже было чревато. После первых недель неразберихи, когда население Кувейта начало разбегаться в разные стороны, Саддам понял, что теряет фактически потенциальных заложников, и ограничил исход мирного кувейтского населения. Наоборот, максимально сконцентрировав лагеря с мирными жителями вокруг позиций своих войск. В итоге оказалось достаточно прилёта нескольких десятков бомб, упавших посреди скученных в одном месте гражданских, чтобы ВВС США пришлось отказаться от площадных ударов и перейти исключительно на высокоточное — и куда более дорогое — оружие. Да, использование гражданских в качестве щита — и особенно разлетевшиеся кадры перемолотых американскими бомбами людей — не добавляло правителю Ирака шарма, однако ему на такие мелочи было уже откровенно насрать.
В отличие от нашей истории, иракцы даже не подумали пытаться вступать с американской армией во встречные бои «грудь в грудь». Все три месяца иракцы методично закапывались под землю, превращая Эль-Кувейт — и Басру, но в меньшей степени — в одну бесконечную крепость размером с город. Разбирались дома, строились ДОТы, копались подземные тоннели сообщения и противотанковые рвы, ставились минные поля и противотанковые «ежи», завозились десятками тонн боеприпасы и продовольствие. Иракцы готовились к осаде и логично предположили, что отдать на растерзание чужой город будет гораздо приятнее, чем свой.
Наступление армии коалиции — около 450 тысяч человек суммарно, из которых США выставили примерно 400 — началось 21 мая, и уже 23-го числа американцы упёрлись в предместья кувейтской столицы. Более того, город быстро оказался охвачен с севера и фактически отрезан от сообщения с «большой землёй». Только по ночам выскакивающие из устья Шатт-эль-Араба скоростные низкосидящие катера умудрялись проскакивать вдоль побережья к осаждённому городу, поставлять припасы и забирать раненых. Самое смешное, что тут Ираку начал понемногу помогать их недавний противник. Иран — граница между Ираком и Ираном проходила как раз по фарватеру реки — позволял соседским катерам в дневное время суток отстаиваться на своей половине водной артерии, укрывая таким образом от американской авиации и доводя политиков в Вашингтоне тем самым до белого каления.
Попытка взять Эль-Кувейт с ходу одним ударом с задействованием большого количества бронетехники и пехоты, предпринятая американскими военными 25 мая, обернулась большим провалом. Мало того, что по американцам — сколько своих солдат загнал Саддам в этот «фестунг», никто не знал, но точно немало — начали стрелять буквально из каждой щели, так ещё и вновь была разыграна карта заложников. Иракцы, совершенно не стесняясь, начали приковывать кувейтских женщин и детей перед своими позициями, а потом снимать на видео, как солдаты «коалиции» их «расстреливают».
Сидящий в Саудовской Аравии эмир Кувейта Джабер III тут же начал поднимать бучу, понимая, к чему всё идёт. Даже если его страну «освободят», нахрена нужен кусок пустыни без жителей и инфраструктуры? Вот только всем было уже ясно, что дни эмира как политика сочтены. В нашей истории война с Ираком, оккупация и участие потом в «Буре в пустыне» тоже сказались на авторитете монархии отнюдь не в положительном ключе, однако здесь всё складывалось куда более жёстко. Тут эмир очень быстро потерял всякое влияние на ситуацию. От управления эвакуированной в Саудовскую Аравию частью кувейтской армии его и наследника фактически отстранили, на первый план вышла часть сохранившегося кувейтского генералитета во главе с бригадным генералом ВВС Фаузи ас-Сани. С одной стороны, эти новые люди показывали себя как деятельные управленцы, сумевшие в кризисный момент сохранить хоть что-то, с другой стороны — собственного политического веса у них тоже не было. И уж точно они никак не могли повлиять на уничтожение родной страны буквально в прямом эфире.
Ну и, конечно, СССР тут тоже не остался в стороне. За прошедшие полгода мы передали Ираку вооружений на добрых три миллиарда долларов. Не бесплатно, конечно, — в долг, под обязательство потом поделиться прибылью с нефтяных активов, если Саддам, конечно, устоит. С одной стороны, верить этому ближневосточному Гитлеру — себя не уважать, а с другой, иракски