Ну и под конец — как говорится по времени, но не по важности — решили еще и кадровые вопросы. Состав Политбюро после Съезда теперь выглядел так:
— Горбачев — генсек.
— Гришин
— Воротников
— Лигачев
— Рыжков
— Долгих
— Кунаев
— Алиев
— Щербицкий
— Зайков — Лев Николаевич был кандидатом еще с прошлогоднего апрельского Пленума, на приснопамятное заседание не попал будучи с визитом в Йемене, где утрясал вопросы по курируемому им топливно-энергетическому комплексу. И хотя лично долететь в Москву он совершенно точно никак не успевал, умудрился отправить срочную телеграмму, с выражением поддержки Генсека. Можно сказать, заработал себе повышение таким проявлением лояльности.
И на этом все. Политбюро у нас вышло совсем компактное — из 10 человек, что правда совсем не рекорд, в начале 1920-х там вообще был состав из 5 человек, в принципе никакой нижней планки в этом деле не существовало. И да, количество членов мы с лихвой компенсировали количеством кандидатов.
Демичева и Кузнецова как и планировали отправили на заслуженную пенсию, после чего состав кандидатов стал выглядеть так:
— Соломенцев — его понизили из членов за нелояльность с прицелом на отправку на пенсию в обозримом будущем. Так-то Михаилу Сергеевичу уже тоже 73 исполнилось, как ни крути почтенный возраст.
— Пономарев — он проголосовал «за» меня, но только в пику Громыко с которым как заведующий международного отдела ЦК был традиционно не в лучших отношениях. Борису Николаевичу было уже за 80, и можно сказать, что оставление его в Кандидатах являлось формой моего ему символического «спасибо» за поддержку, при том, что всем было понятно, что Пономарев так или иначе отправится на пенсию в кратчайшие сроки. Просто по возрасту.
— Талызин
— Примаков
— Чернавин
— Пуго — Бориса Карловича включили в состав Кандидатов по «национальной квоте», но с умыслом. Пуго при том, что был латышом по происхождению, позиционировал себя как советский человек, — показательно, что сын Пуго после развала СССР остался в России, а не побежал лизать пятки новым хозяевам, — его я рассматривал как свой кадровый резерв первых секретарей. Когда придет время менять Щербицкого или Кунаева — тут я еще не определился — вместо него можно будет поставить не русского, а латыша. Кто тогда посмеет сказать что-то насчет русского великодержавного шовинизма? Никто, а результат будет тот же.
Всего Съезд продлился 6 дней и выпил из меня все соки. 24 марта я послал всех нахрен, остался дома и хорошенько напился. Просто чтобы сбросить напряжение и перезагрузиться морально. Ведь времени на полноценный отдых не имелось и уже 25 марта вновь пришлось ехать на работу и решать накопившуюся за время двухнедельного безумия текучку.
Интерлюдия 1Переезд в Тбилиси
26 марта 1986 года, Москва, СССР
ТЕХНИКА — МОЛОДЕЖИ: «Горизонт» выводит СовСеть в космос!
Недавно с Байконура к звёздам отправился новый спутник серии «Горизонт», ставший важной вехой в развитии советской науки и техники. Этот геостационарный аппарат, находящийся на орбите высотой около 36 тысяч километров, предназначен не только для телевещания и радиосвязи, но и для новой, перспективной задачи: организации удалённой беспроводной связи между электронно-вычислительными машинами (ЭВМ) на больших расстояниях!
Стремительное развитие всесоюзной вычислительной сети «СовСеть» открывает перед нашей страной невиданные ранее возможности. В настоящее время количество узловых вычислительных центров, соединённых друг с другом высокоскоростными линиями связи, непрерывно растёт. В эту сеть уже включены крупнейшие НИИ, производственные объединения и университеты союзных республик. Всё больше инженеров, научных работников и студентов становятся активными пользователями СовСети.
Спутниковая связь даёт уникальную возможность подключать к СовСети даже самые отдалённые регионы. Хотя скорость передачи данных через спутник может быть несколько ниже по сравнению с наземными оптоволоконными магистралями — ведь сигналу приходится преодолевать колоссальное расстояние до орбиты и обратно, — такие системы обладают неоспоримыми преимуществами. Они обеспечивают доступ к информационным ресурсам там, где проведение кабельных линий невозможно или экономически нецелесообразно.
С опорой на новейшие спутники «Горизонт» уже в этом году планируется организовать новые удалённые вычислительные центры за пределами нашей Родины — в Гаване, Ханое и Улан-Баторе. Эти ВЦ станут полноправными участниками СовСети, получая возможность обмениваться информацией с учеными и специалистами СССР в режиме реального времени.
Развитие спутниковых вычислительных сетей открывает перед Советским Союзом широкие горизонты научного сотрудничества и технологического прогресса. «Горизонт» не только несёт телевидение в самые дальние уголки планеты, но и объединяет людей знания и труда в единую информационную семью будущего!
Ваня, не торопясь, поднялся на свой этаж, достал ключ, аккуратно вставил его в замок и, стараясь не шуметь, провернул на полтора оборота против часовой стрелки. Толкнул дверь и, едва зайдя в квартиру, понял, что предосторожности его были напрасны. Дома никто не спал: на кухне горел свет, оттуда доносились приглушённые звуки разговора.
Именинник бросил взгляд на часы — стрелки показывали одиннадцать. Ну, в принципе, не так уж и поздно. Его день рождения в этом году выпал на среду, завтра четверг — в школу к первому уроку, так что никаких особо масштабных празднований они с друзьями не планировали. Так, посидели немного, распили одну бутылку вина на всех — исключительно «для запаху» — ну и глобально на этом торжественная часть подошла к концу. Полноценное застолье с тортом и подарками всё равно планировалось на субботу.
— А вот и наш гуляка пришёл, — дверь на кухню открылась, и оттуда выглянула мама Вани. Судя по румянцу на щеках и блестящим глазам, родители уже тоже успели отметить день рождения старшего сына и выпить за именинника. — Трезвый?
— Ну, ма-ам… — протянул парень, вешая куртку на вешалку и снимая ботинки. В Москве повсеместно таял снег, поэтому с обуви заметно капало. — Завтра в школу, ну и ты же знаешь, я стараюсь не пить особо…
— Знаю-знаю, — женщина подошла и пятернёй взъерошила волосы сына, — совсем уже взрослый.
— Ну, ма-ам, — вновь протянул Ваня и проскользнул мимо женщины в туалет. Когда вышел оттуда, услышал голос из кухни: — Сын, иди сюда, поговорить нужно.
Небольшая — маленькая, если уж говорить совсем честно — хрущёвская кухня не позволяла тут развернуться с большим застольем. Приставленный к стене стол, пара стульев и небольшая «мягкая» лавка занимали большую часть площади. Холодильник, плита и мойка занимали всё остальное, оставляя лишь небольшой проход, по которому приходилось по-настоящему протискиваться.
На столе стояла полупустая бутылка вина — ещё одна, пустая, стыдливо была убрана на пол — и немудрёная закуска, собранная из того, «что нашлось в холодильнике». Пепельница с несколькими окурками, при виде которых Ваня выразительно посмотрел на отца. Тот только виновато пожал плечами и полушутливо прокомментировал:
— Извини, не удержался. Больше не повторится, — сказано это было нарочито серьёзно, поскольку сын вот уже полгода, вслед за начавшейся в стране борьбой за здоровый образ жизни, развернул постоянную агитацию в семье против табака. Получалось это с переменным успехом: отец постоянно срывался, особенно когда выпивал или когда на работе какая-нибудь очередная нервотрёпка случалась. Но глобально, кажется, курить стал меньше. — Людка, подвинься, дай сыну присесть. Пить будешь?
Последний вопрос был обращён вновь к сыну. Тот скривился и покачал головой. Вообще-то в семье Артамоновых особо пить было не принято — только по праздникам и другим «значимым» событиям. Поэтому вопрос и вызвал в «уже совсем взрослом» парне определённое смущение.
— Я лучше чаю.
— Нам с тобой поговорить нужно, — сидящая рядом женщина встала, сделала шаг к плите, чиркнула спичкой и поставила на огонь чайник. — А и правда, чего мы тут теснимся — пойдём в зал.
«Залом» по традиции называли большую комнату; в случае Артамоновых он был ещё и родительской спальней. Большую часть площади комнаты занимал массивный раскладной диван и «чешская» стенка, служившая в том числе и шкафом для вещей взрослых.
И, конечно, телевизор, который после недавнего резкого повышения количества программ стал работать практически без отдыха. С утра и до вечера, разве что звук приглушали, когда некому было смотреть «ящик».
— Ты же слышал о том, что происходит в армии? — Когда все расселись на диване с чаем, разговор вновь свернул в сторону самого главного вопроса.
Официально никто о сокращении численности вооружённых сил не сообщал. Наоборот, по телевизору регулярно вещали про необходимость защищать дело коммунистического единства и непосредственно интересы СССР, в том числе и в разных уголках мира. Стали выходить документальные фильмы о том, как советские военные защищали страну на «дальних рубежах» — в Корее, Вьетнаме и других «горячих точках» планеты. Во время недавней «Прямой линии» с генсеком ЦК КПСС Горбачёвым тот достаточно подробно прошёлся по советскому присутствию в Афганистане, выдав тут же ушедшую в народ фразу: «Мы воюем там, чтобы нам не пришлось воевать здесь». И вообще, учитывая недавний ядерный кризис и полную заморозку процесса «разоружения», всё говорило о том, что вооружённые силы страны будут только усиливаться.
Однако на практике с назначением нового министра — приход «самотопа» на эту должность, что было нарушением всех вековых традиций русской, а потом и советской армии, и так был воспринят достаточно неоднозначно — начался процесс ползучей «реорганизации». В первую очередь начали проверять многочисленные кадрированные части, задумывавшиеся как потенциальный резерв на случай большой войны. Видимо, кто-то там в верхах посчитал количество стоящих на вооружении ядерных боеголовок и наконец пришёл к логичному выводу, что в случае их массового применения мобилизовать кого-то уже всё равно никакого смысла не будет.