раскопало.
С собой прихватили только серебро и Гьотов золотой перстенек, приглянувшийся Траину. Сергей согласился, но обязал сына ярла не надевать украшение, пока они не уберутся с Сёлунда. Вдруг кто признает?
– Варт, а давай ту девку найдем? – заныл Машег, когда с погребением было закончено. – Я же всю жизнь о ней думать буду, если не увижу. Десять марок. За такие деньги мастера-кузнеца купить можно, да еще и останется!
– Давай сделаем это, хёвдинг, – неожиданно присоединился к хузарину Траин. – Мне на нее тоже взглянуть любопытно, а далеко они точно не ушли, девка и раненый.
– Ладно, – махнул рукой Сергей, которому тоже было любопытно взглянуть на девушку. – Только косулю повыше подвесь, чтоб зверье не достало. Мы ее потом заберем, когда найдем беглецов.
– Зверью в овраге поживы хватит, – возразил Траин, но сделал, что сказано. Не то передумает вождь и велит возвращаться, не удовлетворив любопытство.
– Не надо нас искать!
Оп! Явление беглеца варягам.
Молодой. Всего лишь на пару лет постарше Сергея. И по телосложению и осанке сразу понятно: не землепашец. Справный парнишка. И меч правильный. С простой, но порядком потертой рукоятью.
Но главное – не в осанке и не в мече. Главное: сказано было пусть и с жестким нурманским ацентом, но – по-словенски.
– Ты жених? – прямо спросил Сергей.
– Брат. Ранили его.
– Далеко? – уточнил Сергей.
– В Роскилле. Когда мы из гарда уходили.
– Нет, где они сейчас?
– Тут, рядом.
– Пошли пообщаемся, – решил Сергей.
Согласится или нет? Вопрос доверия. А доверие оно такое, обоюдное.
– Пошли, – не раздумывая, согласился брат жениха. – Только можно я косулю вашу заберу? С ночи не жравши. – И поспешно добавил: – Мы заплатим!
– Забирай, – разрешил Сергей. – Траин, отвяжи.
– Меня Хальфдан зовут, – представился брат жениха. – Хальфдан Сваресон.
Косулю Хальфдан вскинул на плечо играючи и пошел с ней будто налегке. Хорош. Сергей бы такого в хирд взял охотно.
Опять-таки доверие парень продемонстрировал: впереди пошел. А ведь видел, как они меньше чем за минуту управились с Гьотом и его пристяжью. Хальфдан, значит. А вторая половинка у него, случайно, не словенская?[14]
Нет, не словенская. Английская. Мама у парня оказалась из нортумбрийских англов, а папа – коренной. И тоже хёвдинг. Умер в прошлом году. А словенский парень знал от бабки, которая хоть и нурманка, но молодость провела где-то в Гардарике.
Впрочем, это было непринципиально. Парень Сергею по-любому нравился. Правильный. И неглупый. Это он придумал фокус с ручьем: изобразить, будто они вверх пошли, а самим отойти на пару километров и схорониться. Только собачек не учел. Собачки, кстати, не ошиблись и по правильному следу шли. Просто у беглецов и варягов маршрут, тропка звериная, совпал.
А вот «десятимарковая» девушка оказалась обычной датчанкой. Симпатичной, но не более. С той же Колхульдой даже и сравнивать смешно. Симпатичной, молоденькой и до смерти перепугавшейся, когда потенциальный деверь вернулся не один.
– Это друзья, – успокоил родню Хальфдан. – Они нас от Гьота избавили.
– Как? – спросил брат.
Был он похлипче старшего, но ненамного. И бледноват. Надо полагать, крови потерял порядочно.
– Я погляжу? – предложил Сергей, указав на не слишком умело перебинтованное плечо.
– Ты еще и лекарь? – удивился Хальфдан.
– Немного. – Сергей усмехнулся. – Убивать у меня лучше получается.
И полез в сумку за «средневековой аптечкой», без которой еще с прошлой жизни никогда из дома не уходил.
Рана оказалась некритичная: мышцу рассекло. Причем вдоль, то есть сама нормально срастется, только обработать как следует и сверху зашить.
Пострадавший держался мужественно. Минуты две. Потом отключился, избавив Сергея от необходимости торопиться.
– Повязку не снимать три дня, – сказал он брату. – Через три дня перевязать и посмотреть, как заживает. Нагноиться не должно, но если сильно распухнет и кожа натянется…
– Я знаю, – перебил Хальфдан, успевший разжечь костер. – А если все хорошо, через семь дней нитки выдернуть.
– Молодец, – одобрил Сергей.
– А он не умрет? – дрожащим голоском поинтересовалась невеста.
– Обязательно умрет, – пообещал Сергей. – Но надеюсь, не раньше, чем внуков увидит. Хальфдан, может, вас с Сёлунда увезти? У нас свой драккар в гавани.
Не без задней мысли предложил. Вдруг удастся парня в дружину заполучить.
– Спасибо, теперь не нужно, – отказался тот. – У нас родня на восточном берегу. Помогут. Тем более Гьот мертв. И долг с нас спросить некому.
– Гьот не мертв, – уточнил Сергей. – Он пропал. Чувствуешь разницу?
Хальфдан разницу чувствовал. Заулыбался.
– А за его людей раненых с вас не спросят? – уточнил Сергей.
– Это вряд ли, – ответил Хальфдан. – Я обоих в живот достал. Не жильцы. А свидетелей вы в овраг скинули. Так что месяца через два, когда все поутихнет, можно и в Роскилле возвращаться.
– Деньги у вас есть? – спросил Сергей.
– Есть немного. – Парень развязал кошель и вытряхнул на ладонь несколько монеток. – Понимаю, что мало, но что есть.
И протянул Сергею.
Тот нахмурился:
– Ты меня с Гьотом не спутал? Я, по-твоему, стервятник?
– Прости! – Хальфдан побледнел почти как его брат. – Это я… Не оскорбить…
– Ладно, прощаю. – Сергей махнул рукой, снял мешочек, в который ссыпали бляшки с Гьотова пояса, сунул парню. – И не вздумай спорить! Я так решил!
– А это – от меня! – Траин достал золотой перстень Гьота. – Невеста у вас без приданого. Пусть ей будет. Только не показывайте пока никому. Догадываешься, чей он?
Неожиданно. И трогательно.
Но удивлялся Сергей недолго. Пока не поймал торжествующий взгляд Геллирсона.
В нем читалось: «А я тебя щедрее!»
Что ж. Сергей был совсем не против посоревноваться в щедрости с коренным нурманом. Пусть нарабатывает полезные привычки.
Делить трапезу с беглецами они не стали. Выделили им килограмма три косульего мяса (заднюю ногу) и отправились в Роскилле.
Где за ужином и употребили остальное. Под пивко.
И все у всех было хорошо.
А законоговорителя Гьота местные хватились только на третий день. Как раз перед отбытием соединенной эскадры. А о сбежавшей девке, ее женихе и пострадавших от руки его брата вообще никто не вспомнил. Ну, дай Тор молодым счастья, а правильному парню Хальфдану – хорошего вождя.
Все-таки жаль, что Сергей не сумел его заполучить. Элитный кадр.
Глава 19, в которой сошлись настоящий берсерк и Убийца Берсерков
– А жаль, что мы в Роскилле не задержались, – посетовал Ререх. – Там у нас родня живет.
– Да у вас везде родня, – заметил Сергей.
Но задумался. Не исключено, что как раз родне они и помогли. Не на пустом же месте хороший парень Хальфдан по-словенски говорить научился.
– Не у вас, а у нас, – строго поправил Сергея княжич. – Не забывай, что ты теперь наш брат. А Сёлунд-остров для нас – особое место. Там не такая родня, как на Рюгене, а кровная. И, кстати, Хельгу Киевский тоже отсюда родом. Правда, к нам его привезли еще мальцом.
– Великий князь Олег? – удивился Сергей. – Вот не думал, что он из данов!
– Он варяг! – вторично поправил его Ререх. – Но так-то да, мать его – из данов. И связь с ними у нас, варягов, крепкая. Здесь Вильда Морехода многие помнят.
– А Хвитек? Он нам как? – поинтересовался Сергей.
– Хвитек – никак. Бьёрну-конунгу он родич, не нам. У нашей родни земли с той стороны острова. Хорошие земли, и много. На три ярлства хватит, отец говорил. Но сам я там не был.
– Целых три ярла? – удивился Сергей.
– Нет. Без ярла. Просто большой фюльк. Вернее, одаль, потому что земля эта – родовая. А без ярла потому, что ярлу пришлось бы Гнупе-конунгу присягать. Или хотя бы Хвитеку.
– А что в этом… – начал Сергей, но тут же сообразил.
Присягни конунгу, и ты ему должен. Сражаться за него, например. И это нормально, если у тебя сложная территория или ты ее вообще в обмен на присягу получил. А если своя родная, то на фига тогда в чужих драках свою кровь проливать?
– Избор рассказывал: было время, когда Сёлундские конунги были посильней тех, что сидели в Хедебю, – сказал Ререх. – Но Хвитек – не из них. Однако знай: доведется тебе еще раз в Роскилле или еще где на Сёлунде побывать, скажи, что ты из рода Вильда Морехода, и без крова и стола не останешься.
«Может, и загляну», – подумал Сергей, отметив в памяти: после возвращения поговорить с Избором на тему обширного варяжского родства.
– А Хвитек нам никто. И Бьёрн-конунг тоже, – развивал тему Ререх. – И верить им нельзя.
Естественно. Вот поэтому подлинную историю Сёлундской охоты Сергей рассказал только Ререху. Что и привело к рассказу о варяжской родне на этом острове. А еще к рассмотрению вариантов общения с лидерами похода. Потому что на самом деле цели у них разные даже с Хрольвом Пешеходом, не говоря уже о свейском конунге.
– Вернуться нам с тобой живыми – это важно. Важнее добычи…
– Которой с нами делиться если и будут, то точно не люди Бьёрна, – подхватил Ререх.
– Сами возьмем, – отмахнулся Сергей. – Есть кое-что важнее добычи…
– Есть. Дружина, – подтвердил княжич.
Мыслили они с Сергеем похоже. Наверное, потому, что в той жизни другой Ререх, старый, немало своего вложил в голову молодого оболтуса Сереги Духарева.
– И есть у меня подозрение, что, когда до настоящего боя дойдет, в хвосте держать нас не станут, – сказал Сергей. – Захочет нас конунг свейский туда кинуть, где большая часть и поляжет.
– Вот удивительно, какое у тебя к свеям недоверие, Варт, – ухмыльнулся Ререх. – А ведь мало того что тесть у тебя свей, так и ты сам едва свеем не стал.
– Я? Свеем? – удивился Сергей.
– А кому позапрошлой зимой предлагали наследником свейского ярла стать?