Так сказал Сергей, и с ним согласился даже Пешеход, сам большой любитель подраться. Но – в правильном формате. То есть когда надо воодушевить народ личным примером. А в остальное время контролировать издали процесс, дабы не пропустить то самое «когда надо». Или еще что-нибудь нехорошее.
Он вообще молодец, троллеобразый конунг. Это сначала Сергею показалось, что он безоглядно кинулся в драку, а на самом деле Пешеход все просчитал. В том числе и то, что французы тоже устали. И что их финальная атака – и есть финальная. Последнее усилие.
Потому французы и отступили сразу, даже не попытавшись додавить северян.
Герцогу Бургундскому тоже ведь было известно правило большинства поединков: кто первым устанет, тот и труп.
С этим все было понятно. А вот что делать дальше – большой вопрос. Потому что о взятии Шартра можно забыть. Стоящая у его стен армия викингам и в чистом поле может навешать. И не торопится это сделать, потому что – паритет. Заруба будет страшная, кто победит, неизвестно. Зато известно, что победитель в процессе огребет так, что сам станет легкой добычей для тех, кто прежде и глянуть в его сторону боялся.
Самое время было начать переговоры.
Это французам.
Викингам проще. Можно погрузиться на корабли и свалить. Домой. Или кошмарить другие области бывшей империи Карла Великого. К этому времени сюда подтянулись и корабли Хрольва с союзниками, так что уйти можно было в любой момент. Во всяком случае, так полагали все викинги. Но они не торопились. Хрольв тянул время, потому что рассчитывал на отступные от французов. Пусть даже и небольшие, символические. Вопрос престижа. Не убраться восвояси, словно пес, получивший пинка, а отчалить от берега победителями, получившими выкуп.
Конунг свейский был с Хрольвом солидарен. События последних дней избавили внучка Бьёрна Железнобокого от юношеских иллюзий, но потребность в славе никуда не исчезла.
Викинги не спешили. Провианта у них хватало, раненых, которым нужен покой, тоже. Река и возможность отступления – за спиной. Погода подходящая. Она здесь всегда подходящая. На реке штормов не бывает.
Другой вопрос – почему не спешили французы? Почему не начинали переговоры они?
Это беспокоило. Сергей ни на секунду не забывал, что они – на чужой территории. А это значит, что к противнику в любой момент может подойти подкрепление. Какой-нибудь местный граф или маркиз вполне способен забыть на время о своих терках с соседями ради возможности накостылять общему врагу. Опять-таки епископы всякие, которым только и дай повод объявить священный поход против «исчадий дьявола».
Сергей попытался донести эту мысль до Стевнира, а через него – до Хрольва, но не преуспел. Тогда он решил действовать самостоятельно. Например, спуститься вниз к Сене и поглядеть, не движется ли к ним с той стороны еще какое-нибудь войско.
Ререх дал добро, и «Хродгейр» отправился в путь.
Но до устья дойти не получилось.
Водный путь оказался перекрыт.
Да там, собственно, и перегораживать было нечего. Десяток плотов или суденышек, связанных между собой, и готово. Перекрыт форватер. И, к сожалению, не десятком плавсредств, а доброй сотней. Всю реку загромоздили, образовав перед мостом обычным еще один – плавучий и раз в десять шире. Такой затор разбирать – несколько часов потребуется. Это если мешать не станут. А французы – станут.
Вон даже «Хродгейр» попытались обстрелять, едва показался.
Попытка обошлась французам в четверых стрелков, но развивать успех варяги не стали. Некуда его развивать. Сдали задним ходом к более широкому месту, развернулись и отправились обратно: принести скверную новость соратникам.
Но когда «Хродгейр» пристал к берегу, оказалось, что их плохая новость – это так, вишенка на торте неприятностей.
Главная проблема пришла прямо сюда, в шартрскую долину.
И имя ей было – король Франции Карл Третий.
Глава 32. Что делать мышке в мышеловке, когда она видит сыр
Это была катастрофа.
Река перекрыта.
Земля…
На земле вообще никаких шансов. У викингов и без королевских войск положение было спорное, а с таким подкреплением…
Утешало одно: нежной дружбы между французскими лидерами не было. Герцог Бургундский и граф Парижский были вассалами короля только номинально. Своими обширными владениями они распоряжались самостоятельно, а подвернись возможность, спихнули бы Карла с трона, даже не задумываясь. Любимое развлечение здешних нобилей. Нынешний король, например, с младенчества имел все права на титул, но заполучил его сравнительно недавно. Сначала Карла не допускали к правлению по малолетству, потом нашлись более серьёзные претенденты. Вернее, более сильные. Так что пришлось нынешнему королю и повоевать, и побегать. В частности, какое-то время он укрывался от врагов под крылышком нынешнего бургундского герцога. А победил Карла в те, совсем недавние времена как раз тогдашний граф Парижский Эд, который и стал королем. Но правил относительно недолго, потому что помер. И, будучи бездетным, почему-то передал корону не брату Роберту, а Карлу. Кстати, и присутствующий здесь граф Пуатье не оставался в стороне от королевских разборок, то поддерживая Карла, то наоборот.
Рассказал все эти увлекательные коллизии Ререху и Сергею не кто иной, как Стевнир. Который, в свою очередь, получил данную информацию от некоего графа, захваченного викингами в плен и порученного заботам Стевнира до тех пор, пока графова жена не соберет требуемый выкуп.
Теперь, похоже, выкуп придется собирать викингам. Обложили их плотно. И дружно. Какие бы отношения ни связывали лидеров Франции, но в отношении северян они были единодушны: хороший норманн – мертвый норманн.
Тем не менее умерщвлять норманнов не спешили. Надо полагать, каждый из лидеров предпочитал отдать эту честь другому.
Переговорщиков тоже никто не присылал. Хрольв – потому что не хотел показать слабость, а король Карл, скорее всего, потому, что союзники никак не могли выработать общую концепцию.
Лед тронулся только через четыре дня после прихода Карла.
Ну как тронулся – дал трещину, через которую просочилось немного водички.
Лагерь северян навестили посланцы герцога Бургундского Ричарда.
С очень оригинальным предложением: а не хочет ли славный северный вождь принять Христа?
Принять такое судьбоносное решение самостоятельно Пешеход не рискнул. Собрал совет и огласил предложение.
Сергей на этом сборище был младшим. Но он был хёвдингом, поэтому никто против его присутствия не возражал.
Мнения разделились. Часть полагала, что расширить состав богов-покровителей еще на одного – не проблема. Тем более что на этих землях Христос – главный. Другие полагали, что это будет изменой по отношению к старым богам, ведь жрецы Христа всегда требуют, чтобы принимающий новую веру отрекся от старой.
Дискуссия затянулась часа на полтора, а когда участникам надоело орать, Сергей решил высказаться. И обратился непосредственно к Хрольву, который в полемике участия не принимал. Сидел на трофейном стуле и делал вид, что мнение товарищей для него важнее собственного.
– Помнишь, конунг, я сказал тебе, чтобы ты принял предложение конунга франков? – спросил Сергей.
– Помню, – кивнул Пешеход. – У меня хорошая память. И еще я помню, что ты говорил о земле. Что конунг предложит мне землю и мне стоит согласиться. Но пока мне предлагают всего лишь принять Христа. Чувствуешь разницу? – Хрольв ухмыльнулся.
Засмеялись многие. Отличный способ сбросить напряжение.
– Раз у тебя хорошая память, Хрольв-конунг, – сказал Сергей, когда хохот стих, – значит, тебе будет несложно вспомнить, что именно я сказал. Какие слова?
– Ты сказал… – Пешеход поскреб бороду, потер лоб… – Ты сказал: когда франкский конунг предложит тебе что-то, соглашайся. Сделай это, и получишь в благодарность обширные владения на земле франков.
У Хрольва действительно была хорошая память. Как, впрочем, и у всех, кому приходится запоминать много такого, что в будущие времена можно было зафиксировать на бумаге. Это радовало. А еще приятнее было то, что Сергей сформулировал свое «пророчество» так удачно.
– Разве я сказал, что тебе сразу предложат землю?
– Признаю, ты этого не говорил, – согласился Хрольв. – Но ты мог догадаться, что христиане предложат мне креститься. Они всем это предлагают.
– Зато они не всем предлагают стать франкскими ярлами. – Сергей решил рискнуть. – Только тем, что принял их бога. Иначе здесь нельзя.
– Можно и иначе, – неожиданно вмешался Бьёрн. – Мой дед и его братья завоевали земли англов и саксов без всякого крещения.
– Так то Рагнарсоны, – ухмыльнулся Пешеход. – Сам-то ты не завоевал даже этот город.
Нет, не забыл Хрольв, как его кинул союзник. Не забыл и не простил.
Бьёрн побагровел.
Но смолчал.
Он теперь вечный должник Пешехода.
– Ну да я тоже его не завоевал, – самокритично признал Хрольв. И повернулся к Сергею: – Значит, ты говоришь, что франк даст мне землю? Готов в этом поклясться?
– Зачем? – Сергей пожал плечами. – Речь идет о твоей земле, а не моей. С чего бы мне в чем-то клясться, если в этом нет выгоды?
Присутствующие одобрительно заворчали. Даже Бьёрн закивал. Сергей привел сильный аргумент.
– Коли так, почему я должен тебе верить? – Хрольв недобро прищурился.
– А не верь. – Сергей еще раз пожал плечами. – Я сказал, что сказал. Иногда бывает, я говорю вещи, которые сами приходят в голову. У меня есть знакомый ведун (на нурманском это звучало: тот-кто-знает), его дядя, – кивок на Ререха, – его зовут Избор, так вот он понимает, что говорит. Я – не всегда. Я же не ведун. Избор сказал: я мог бы стать его учеником, но зачем мне это? Я не хочу быть тем, кто предсказывает конунгам судьбу, я хочу быть тем, кому ее предсказывают.
– А славно сказано! – воскликнул Стевнир. – И я слыхал об этом Изборе. Говорят, он был великим воином, а уж потом стал колдуном. Варт, а может, мне тоже креститься? Даст мне тогда конунг франков здешнее ярлство?