Мышелов чуть двинул локтем, и зеленая бутылка, которую Серый прятал под плащом, упала на мраморный пол. Воздух наполнился гнилостно-приторным запахом.
Пока летела бутыль, Мышелов вырвался из рук охранников и молнией метнулся, к Кровусу, подняв замотанный тряпкой меч.
Флим с поразительной быстротой выставил вперед свою золоченую палку, и Мышелов, споткнувшись, полетел головой вперед, успев, однако, превратить случайный кульбит в намеренный.
Фафхрд отшвырнул стража, стоявшего слева от него, а другому изо всех сил заехал рукоятью Серого Прутика точно в подбородок. Восстановив равновесие, Северянин рванулся к стене, увешанной всевозможными сокровищами.
Расторопный Спевис ринулся в противоположную сторону, туда, где были развешаны разнокалиберные воровские инструменты, и с огромным трудом вырвал из колец здоровенный лом.
Вскочив на ноги после плачевного приземления у кресла Кровуса, Мышелов обнаружил, что оно опустело. Повелитель воров, выставив вперед кинжал, спрятался за спинкой. Глаза Кровуса пылали.
Отпрыгнув в сторону, Мышелов увидел валяющихся на полу стражников. Один был без сознания, другой делал жалкие попытки встать. Северянин замер у стены, подняв Серый Прутик.
Выхватив из ножен Кошачий Коготь, Мышелов воинственно воскликнул:
— Прочь от него! Он сошел с ума! Ради вас я покалечу ему здоровую ногу!
И, проскочив между двумя ворами, которые еще толком не разобрались в происходящем, Мышелов темной тенью метнулся к Фафхрду, молясь, чтоб опьяненный битвой, вином и вонью Северянин понял его маневр.
Серый Прутик просвистел над опущенной головой Мышелова. Его друг не только догадался, но и подыграл. «Только бы он не переусердствовал», — подумал Мышелов. Припав к стене, он полоснул кинжалом по веревке, удерживающей левую ногу Фафхрда. Серый Прутик продолжал свои замысловатые маневры над головой Мышелова.
Наконец, убедившись, что нога приятеля освобождена, Мышелов бросился к двери, ведущей в коридор, крикнув Северянину на ходу:
— Живее! За мной!
Христомило, стоявший в стороне, спокойно наблюдал за происходящим.
Трое воров, оставшихся стоять на ногах, наконец разобрались что к чему и бросились за Мышеловом. Однако острое, быстрое, как сама Смерть, лезвие Кошачьего Когтя заставило преследователей умерить свой пыл.
Мышелов снова рванулся вперед, успев отбить Скальпелем золоченую палку Флима, который попытался повторить свой прежний фокус.
Подоспевший Спевис бросился на Мышелова с ломом. На голову Серого уже был готов обрушиться сокрушительный удар, но тут длинный, обмотанный тряпкой меч со страшной силой врезался в грудь вора, отбросив его назад. Лом просвистел над головой Мышелова, не причинив вреда.
Приятели очутились в коридоре. Северянин еще хромал. Мышелов указал в сторону лестницы. Фафхрд кивнул, но прежде, чем ринуться вперед, он сорвал со стены огромный гобелен и швырнул его в преследователей.
Друзья добрались до лестницы и полезли наверх. Мышелов шел впереди. За их спинами раздавались приглушенные крики.
— Хватит прыгать, Фафхрд! — раздраженно воскликнул Мышелов. — У тебя же две ноги!
— Да, но вторая онемела, — пожаловался Северянин. — Ой! Вот теперь, кажется, она оживает.
Мимо просвистел нож и с тупым стуком ударился о стену. Посыпались осколки камня.
Друзья устремились дальше.
Пара пустых коридоров, два извилистых пролета. Потом беглецы увидели высокую площадку и лестницу, которая вела к небольшому отверстию в потолке. Какой-то тип с цветным платком на голове маячил возле лестницы. Он сделал было попытку остановить Северянина, но, увидев, что тот не один и, к тому же, оба противника яростно потрясают то ли палками, то ли дубинками, предпочел удрать, и чем скорее, тем лучше.
Мышелов и Фафхрд быстро вскарабкались по приставной лестнице и выбрались на крышу. Крыша была достаточно покатой, чтобы напугать новичка, но совершенно безопасной для ветерана.
Услышав стук, Мышелов обернулся. Предусмотрительный Фафхрд вытаскивал наружу приставную лестницу. Едва он успел это сделать, как из люка вылетел нож. Клинок упал на край крыши, задержался на мгновение и скользнул вниз.
Мышелов помчался вперед. Фафхрд двинулся за ним, но намного медленнее, частично из-за неумения лазить по крышам, а также из-за еще не восстановившегося кровообращения в левой ноге. В довершение ко всему Северянин тащил на плече тяжелую лестницу.
— Выбрось ее, она нам не понадобится! — крикнул Мышелов.
Недолго думая, Фафхрд швырнул лестницу вниз, и она с грохотом упала на булыжник переулка Убийц.
Мышелов резво преодолел последние несколько ярдов и перепрыгнул на крышу соседнего дома. Северянину ничего другого не оставалось, как последовать примеру своего шустрого приятеля.
Быстрым шагом Мышелов вел Северянина через лес труб, дымоходов, вентиляционных шахт, устроенных таким образом, чтобы в них всегда гулял ветер; вел сквозь бесконечную череду бочек с водой,, зарешеченных люков, птичьих домиков и голубиных садков. Прошло немало времени, прежде чем беглецы добрались до улицы Мыслителей. В этом месте через улицу шел крытый переход. По нему приятели перебрались на другую сторону.
Вдруг в воздухе что-то просвистело, и три круглых предмета, звонко ударившись о ближайшую трубу, скатились беглецам прямо под ноги. Мышелов подобрал один из шаров, ожидая увидеть обычный камень, но был удивлен слишком большим весом снаряда.
— Они не теряют времени, — заметил Мышелов, ткнув пальцем через плечо. — Пращники уже на крышах. Для разбуженных по тревоге они действуют неплохо.
Приятели направились на юго-восток и, преодолев целый квартал темных, закопченых труб, вышли к Дешевой улице Здесь верхние этажи так низко нависали над тротуаром, что перескочить на другую сторону улицы не составляло никакого труда.
Вдруг беглецов накрыли клубы черного, густого дыма, настолько густого, что приятели закашляли и засморкались. Мышелов то и дело останавливался, пытаясь определить, куда же идти дальше.
Так же внезапно дым рассеялся. Друзья вновь увидели ночное небо и звезды.
— Проклятье, что это было? — спросил Фафхрд, но Мышелов только пожал плечами.
...Если бы козодой, птица зловещая, ночная, поднялся над городом, то увидел бы, как расползаются над «Серебряным Угрем» струи отвратительного, черного дыма...
Неподалеку от Дешевой улицы друзья спустились на землю и оказались позади Чумного Двора. Они постояли немного. Помолчали. Потом разом посмотрели друг на друга — на замотанные тряпками мечи, на свои чумазые лица, на одежду, которая отнюдь не стала чище после ночного путешествия по крышам, и — захохотали Они хохотали без передышки. Продолжая хохотать, Северянин принялся массировать свою левую ногу. Веселье продолжалось и тогда, когда друзья снимали идиотскую маскировку с мечей, примем Мышелов делая это так, будто распаковывал посылку с сюрпризом.
Хмель выветрился без остатка, и появившаяся жажда заставила позабыть об отвратительном запахе, исходящем от одежды. Друзьям вновь захотелось выпить. А также им не терпелось поскорее вернуться домой, поесть и рассказать своим возлюбленным сказку о новых приключениях.
Плечом к плечу приятели зашагали к дому.
Ночной туман развеялся. Улицы, залитые светом ярко горящих на небе звезд, уже не казались такими грязными и противными, как раньше. Даже проулок, в котором обитал Мышелов, обрел теперь некую загадочную прелесть.
Друзья поднялись по скрипучей лестнице. Они поднимались беспечно и легко, и Мышелов был немного удивлен, увидев, что дверь не распахнулась приветливо им навстречу. Более того, она оказалась запертой.
— Заперто, — констатировал Мышелов.
Сквозь трещины в косяке не проникало ни единого лучика света, так же как и сквозь закрытые ставни. Впрочем, какое-то странное красноватое свечение все же было.
С нежной улыбкой, голосом, полным любви, в котором лишь скользнула смутная тень тревоги, Мышелов проговорил:
— Легли спать, наверное. Беспечные колдуньи. — Он дважды сильно постучал, потом припал губами к двери и позвал: — Ивриан! Я цел и невредим! Привет, Влана! Твой парень делает тебе честь! Он оставил с носом всю Гильдию!
Изнутри не доносилось ни звука. Если не считать какого-то шороха, такого слабого, что было не понятно, на самом деле друзья услышали его, или им только почудилось.
Фафхрд нахмурился:
— Я чувствую запах нечисти.
Мышелов снова забарабанил в дверь. Никакого ответа.
Северянин остановил Мышелова, а потом нажал на дверь своим широким плечом. Мышелов покачал головой и ловким движением вынул кирпич, который до этого момента казался неотъемлемой частью стены. Мышелов просунул руку в образовавшееся отверстие. Заскрипел отодвигаемый засов, потом со стуком упали тяжелые крюки. Серый быстро вытащил руку, и дверь отворилась
Приятели не бросились вперед, как намеревались В воздухе явственно витал запах смерти. И еще какой-то незнакомый, странный запах, этакая смесь вони животного и приторного аромата женских духов.
Внутренность комнаты была едва различима в слабом свете догорающей печки. Но даже в этом свечении было нечто зловещее. Печь явно свернули с места, и теперь она стояла, накренившись к стене. Маленькая дверца открыта. Наверное, так светится перевернутая вселенная.»
В оранжевом полумраке вырисовывались ковры, странно сморщенные во многих местах. Там виднелись непонятные черные круги с ладонь величиной. Повсюду в беспорядке валялись шкатулки, флаконы и коробочки. И еще на поду лежали два темных предмета неправильной формы: один у стены, другой около золоченого ложа. И возле каждого из них на Мышелова и Фафхрда смотрели бесчисленные пары глаз.
Возле печки лежала серебряная клетка, но птичка в ней уже не пела любовных песен.
Слабый шорох металла — это Фафхрд проверил, хорошо ли выходит из ножен Серый Прутик.
И словно повинуясь некоему сигналу, друзья выхватили мечи и плечом к плечу вошли в комнату. Однако шагали они неуверенно, осторожно, будто слепцы, боясь споткнуться или наступить на что-нибудь мерзкое и отвратительное.