— Фафхрд, мой добрый друг, позволь представить тебе мою принцессу. Ивриан, любовь моя, прошу тебя отнестись к Фафхрду благосклонно, ибо не далее, как сегодня вечером мы сражались спина к спине и одержали победу.
Фафхрд шагнул вперед, тряхнул шапкой своих рыжих волос и преклонил колено перед Ивриан, точно так же, как это делала Влана.
На этот раз тонкая белая ручка протянулась увереннее, но, коснувшись ее, Фафхрд обнаружил, что девушка дрожит. Он принял руку с такой осторожностью, словно она была соткана из тончайших шелковых нитей. Северянин, едва коснулся ее губами и застенчиво пробормотал нечто нечленораздельное и невразумительное, что должно было по всей видимости означать изысканные комплименты.
Однако Фафхрд не заметил, что Серый Мышелов нервничает ничуть не меньше своей подруги, а может быть и больше, моля изо всех сил, чтоб Ивриан не переусердствовала в своей роли принцессы и не отпугнула гостей, а также не разревелась, не бросилась бы к нему или не убежала бы в соседнюю комнату. Ведь Фафхрд и Влана были первыми, кого он привел в роскошное, свитое им для своей возлюбленной аристократки, гнездышка Да, Северянин и его подруга были первыми. Если, конечно, не считать пары влюбленных пташек, что резвились в золоченой клетке возле камина..
Несмотря на всю свою проницательность, Мышелов и помыслить не мог, что именно его чарующее, но такое нелепое обхождение делало Ивриан похожей на куклу, хотя всего лишь месяца четыре назад эта отважная девушка сбежала из дома вместе с Мышеловом, предварительно вытащив Серого из камеры пыток..
Но теперь, когда Ивриан наконец-то заулыбалась, Мышелов с облегчением вздохнул, достал два серебряных кубка и бутылку с темным вином. Затем откупорил принесенные из таверны кувшины, перелил их содержимое в четыре сверкающих графина и поставил на стол.
Еще раз кашлянув, Мышелов проговорил:
— За мою самую крупную, в Ланкмаре, кражу! За добычу, которой мне волей-неволей пришлось поделиться, — он кивнул в сторону Фафхрда, — с этим огромным, длинноволосым, неотесанным варваром! — И он опрокинул в глотку кубок.
Северянин тоже хлебнул вина и ответил:
— За самого хвастливого, жеманного и циничного малыша, с которым мне когда-либо приходилось делить добычу!
Мышелов вновь наполнил кубки. Затем сел рядом с Ивриан и высыпал ей прямо на колени драгоценности, взятые у Фиссифа. Камни засверкали, заискрились разноцветными огоньками.
Увидев эту маленькую, рукотворную радугу, Ивриан вздрогнула й отпрянула назад, едва не сбросив драгоценности на пол. Но Влана мягким жестом взяла ее за руку и стала что-то нашептывать на ухо аристократочке. Фафхрд понял, что затеяла Влана, и она, видимо, действовала правильно, так как Ивриан то и дело кивала одобрительно, а потом и сама зашептала что-то в ответ. По просьбе Ивриан, Влана достала с полки голубую шкатулку, и девушки вдвоем переложили туда драгоценности.
Потягивая помаленьку винцо, Фафхрд чувствовал, как смущение и скованность оставляют его. Он принялся внимательно разглядывать чудесные хоромы Мышелова. Слезы времени и гниения, скрытые за внешней роскошью и лоском, теперь не ускользнули от цепкого взгляда Северянина.
Черное, прогнившее дерево тут и там выглядывало из-под ковров. Потолок просел. По расшитой золотом драпировке спешил по своим делам большущий таракан. Ночной туман проникал сквозь шторы, оставляя на дорогой материи грязные разводы. Часть кирпичей, из которых был сложен камин, исчезла, другие крошились от времени.»
Мышелов разводил в железной печке огонь. Возился он до тех пор, пока пламя весело не загудело, тогда Мышелов аккуратно прикрыл дверцу печурки и, довольный, прошелся по комнате.
Словно читая мысли Фафхрда, Мышелов взял несколько свечей и вставил их в подсвечники, мимоходом пристукнув обнаглевшего таракана. Затем оц заткнул самые большие щели в окнах полосками шелка и бросил на Северянина внимательный взгляд, так, словно тот собирался сказать что-то нехорошее о кукольном домике принцессы.
Но Северянин счел за благо промолчать, и Мышелов, улыбаясь, поднял кубок.
— За Фафхрда!
Молодых людей охватило желание быть предельно искренними друг с другом.
Мышелов счел возможным пояснить:
— Отец Ивриан был герцогом. Мне пришлось убить его. Он был необычайно жестоким человеком, даже со своей дочерью обходился чересчур круто. Однако ж, был, как никак, герцогом, со всеми вытекающими отсюда последствиями. Так что Ивриан совершенно не способна сама о себе позаботиться. Я могу гордиться. Я обеспечил ее лучше, чем папаша-герцог со всеми его слугами.
Подавив колкое замечание, Фафхрд кивнул и заметил дружелюбно:
— Кажется, ты выкрал себе уютное местечко. Под стать самому повелителю Ланкмара Овартамортису. Или, даже, Королю Королей из Тисилинилита.
Влана обратилась к приятелям хрипловатым контральто:
— Мышелов, твоя принцесса хотела бы послушать о приключениях этой ночи И не могли бы мы еще выпить?
Ивриан добавила:
— Да, Мышелов, пожалуйста.
Серый глянул на Фафхрда, ища поддержки; Северянин кивнул одобрительно. Мышелов нацедил девушкам вина. Его оказалось мало, и Серый открыл другой кувшинчик, а поразмыслив, откупорил еще два, поставив один подле ложа, другой возле растянувшегося на полу в блаженной позе Фафхрда, а третий взяв себе.
Ивриан с тревогой, широко открыв глаза, глядела на это предвестие грядущей пьянки. Влана взирала на приготовления Мышелова с неприязнью, но не было сказано ни слова.
Серый принялся рассказывать историю о похищении сокровищ. Он дотошно описывал каждый эпизод, разыгрывал в лицах диалоги и монологи, и лишь в одном месте чуть приукрасил историю, заявив, что попугай-хорек, прежде чем удрать, попытался выцарапать ему глаза.
Мышелова прерывали лишь дважды.
Когда он сказал:
— И тогда, крутанувшись и поднырнув, я обнажил свой Скальпель.»
Фафхрд перебил:
— Так значит у твоего меча есть прозвище?.
Мышелов горделиво выпрямился и ответствовал:
— Да! Представь себе! А свой кинжал я называю Кошачий Коготь. Может, у кого-то здесь есть возражения? Или кому-то это покажется наивным?
Фафхрд усмехнулся:
— Вовсе нет. Лично я величаю свой меч Серым Прутиком. Любое оружие в какой-то мере живое, разумное и достойно имени. Продолжай..
А когда Мышелов упомянул о твари неопределенной породы, что была вместе с ворами (и, кстати сказать, пыталась выцарапать Серому глаза), Ивриан побледнела и пролепетала дрожащим голосом:
— Мышелов! Это напоминает мне о колдовстве ведьм!
— Колдунов, — поправила принцессу Влана. — Трусливая гильдия деревенщин не имеет дел с женщинами, разве только для удовлетворения похоти. Но Кровус, их теперешний предводитель, известен как человек осторожный и чертовски изворотливый. Он вполне мог нанять какого-нибудь колдуна.
— Очень даже может быть, — согласился Серый Мышелов. — Этакая, представьте себе, пакость. Маленькая, лохматая, когти-крючки и зубы-шилья...
Последнюю фразу Мышелов произнес таинственным шепотом. Он с удовольствием согласился бы нести еще большую околесицу, лишь бы это выглядело в глазах девушек чем-то необыкновенным и... обязательно ужасным.
Когда Мышелов закончил рассказ, глаза девушек горели от возбуждения. Они подняли тост за Мышелова и Фафхрда, превознося их хитрость и храбрость. Мышелов галантно раскланялся, улыбка играла в глубине его лукавых глаз, и со вздохом облегчения растянулся на пушистых коврах. Вытерев со лба пот шелковой салфеткой, он приложился к кувшинчику и сделал изрядный глоток.
Теперь настала очередь Фафхрда. По просьбе
Вланы, Северянин поведал новым друзьям о том, кай он бежал из своего клана далеко на Севере; как Влана странствовала вместе с бродячей актерской группой; как они встретились' и пришли в Ланкмар, где теперь и жили в маленьком актерском квартале недалеко от площади Сомнительных Удовольствий.
Ивриан поближе прижалась к Влане, глаза принцессы всякий раз -широко раскрывались, когда речь заходила о колдовстве.
Фафхрд подумал:
«Гм». Моя история как приятна, так и страшна. Что ж, вполне, естественно, коль скоро эта девочка-кукла любит страшилки с привидениями. А ведь мой рассказ, ко всему прочему, еще и полностью правдив. Хе-хе... Принцесска живет в придуманном мире, половину которого наверняка создал сам коротышка Мышелов..»
Единственное, о чем Северянин умолчал, это о желании Вланы отомстить членам Гильдии Воров за то, что те до смерти замучили ее подругу, а саму Влаиу изгнали из Ланкмара, когда она пыталась, на свой страх и риск, заниматься воровским промыслом. Не упомянул Фафхрд и о своем обещании (глупом, само собой) помогать Влане в праведном деле мести.
Закончив рассказ, Фафхрд получил соответствующую порцию похвал.
И тут Северянин обнаружил, что сильно хочет пить, несмотря на частые прикладывания к кувшинчику. Решив, что пришла пора еще глотнуть винца, Фафхрд сделал открытие — и кубок, и кувшин были пусты. Северянину совсем не улыбалось закончить на этом попойку, поскольку вместе с окончанием рассказа весь хмель из Фафхрда улетучился.
С Мышеловом творилось нечто подобное. Он тоже, к собственному великому огорчению, оказался всего лишь полупьян, хотя и делал таинственные паузы, прежде чем отвечать на вопрос, а отвечая, подавался всем телом вперед.
Собравшись с мыслями, Мышелов предложил Северянину прогуляться за порцией свежей продукции.
— Но в нашем кувшине еще полно вина,. — запротестовала Ивриан, — по крайней мере, есть немного, — поправилась она, когда Влана встряхнула кувшин и выяснилось, что он тоже пуст. — К тому же, если хорошенько поискать, в доме найдется что-нибудь крепкое и прекрасного качества-.
— Этого сорта нет, моя дорогая, — объяснил Мышелов, назидательно подняв палец. — А первое правило гласит: никогда не смешивай. Коктейли никуда не ведут, лишь к безумию.
— Моя милая, — сказала Влана, мягко похлопав Ивриан по руке, — на любой хорошей вечеринке наступает момент, когда мужчины, я имею в виду настоящих мужчин, вынуждены уйти. Ужасно глупо, но такова их натура. Тут уж ничего не поделаешь, поверь мне.