Само собой, Фафхрд не нашел другого ответа, как беспомощно развести руками и, под обжигающим взглядом Ивриан, склонить голову гораздо ниже, чем требовал низкий потолок.
Влана приобрела могущественного союзника. В конце концов, девушки были правы, — Северянин и в самом деле дал слово..
Первым попытался протестовать Мышелов:
— Брось, малышка! — воскликнул Серый так же развязно, как и двигался по комнате, затыкая щели, чтоб спастись от ночного смога, и подбрасывая в печурку топливо. — Да и ты, прекрасная госпожа Влана, перестань. Последний месяц Фафхрд бил воров Гильдии туда, где они более всего ранимы — между ног. Он грабил этих подонков, не забывая хорошенько двинуть им в пах. Это очень больно, поверьте мне. Гораздо больнее, чем просто взять и перерезать глотку. Сегодня же, я помог ему.» и дальше буду помогать. Давайте-ка лучше выпьем, — Мышелов откупорил один из кувшинов и разлил его содержимое в серебряные чаши и кубки.
— Месть торгаша! — презрительно фыркнула Ивриан, чей гнев не утих, а лишь получил новую почву для развития. — У вас горячие сердца и вы — верные рыцари. Вопреки всему вы должны, по крайней мере, принести голову Кровуса!
— А что Влана будет с ней делать? Какая от головы польза, кроме испачканных ковров? — жалобно протянул Мышелов, а Фафхрд тем временем, собравшись, наконец, с силами, опустился на колено и медленно проговорил:
— Глубокоуважаемая госпожа Ивриан, я действительно обещал любимой Влане отомстить Гильдии, Но тогда я был в холодной варварской стране, где кровная месть — дело обычное, встречается сплошь и рядом у всех кланов, племен и братств. Что поделать, дикие северные нравы». По наивности я решил, что месть Вланы того же сорта. Но здесь, в цивилизованных землях другие обычаи и законы. Одно дело Север, другое — Ланкмар. Здесь правят деньги. И надо либо трудиться в поте лица своего, либо воровать, насмехаясь над остальными, либо плести интриги. Вражда и месть остались по ту сторону городских стен. Думаю, госпожа Ивриан, если я и Мышелов принесем Влане голову Кровуса, нам придется улепетывать из Ланкмара без оглядки. Иначе нам — крышка. И вам тоже пришлось бы покинуть это уютное гнездышко, которое свил Серый, и нищенствовать до конца своих дней.
Прекрасная речь... но доступная, увы, не всякому. Пока Фафхрд говорил, Ивриан подняла полную чашу и залпом осушила ее. Теперь она застыла, как солдат на посту. Ее бледное лицо пылало. Она зло бросила стоявшему на коленях Северянину:
— Ты подсчитываешь цену! И говоришь об этом мне! — Девушка обвела рукой окружавшее ее великолепие. — На карту поставлена честь Ведь ты дал слово. Или рыцарство уже покинуло этот мир? А что до тебя, Мышелов, кто просил тебя резать глотки двум несчастным воришкам?
— Но я же не обещал, — слабо запротестовал Серый. — Я лишь сказал, что мог бы.
Фафхрд пожал плечами и в очерёдной раз хлебнул из кубка. С Ивриан надо было говорить мягко и пользоваться какими-нибудь словами, которые могут тронуть женское сердце. Так умела делать его мать Мор. Да еще жена Мара, которую Фафхрд бросил, сбежав из далекого северного клана, и которая, должно быть, ныне вынашивает его, Фафхрда, ребенка.
Влана осторожно потянула Ивриан за рукав и заставила ее вновь сесть на шикарное ложе.
— Полегче, дорогая, — попросила Влана. — Ты вела себя очень благородно, защищая меня. Поверь, я тебе весьма признательна. Твои слова воскресили во мне огромное, прекрасное чувство, умершее уже много лет назад. Но из всех нас, сидящих здесь, только ты — истинная аристократка, имеющая представление о высоких идеалах. Мы же трое — обыкновенное ворье. Так стоит ли удивляться, что некоторые из присутствующих ставят безопасность выше чести и данной когда-то клятвы, стараясь избежать малейшего риска для собственной шкуры? Да, мы — воры. И у меня лично нет никаких прав. Так не говори больше о чести, достоинстве и рыцарстве. Сядь и...
— Ты хочешь сказать, что они просто боятся столкнуться с Гильдией? — перебила Ивриан. Глаза девушки широко раскрылись, а на лице было написано отвращение. — Я всегда считала, что мой Мышелов — благородный человек, а уж потом — вор. Воровство — фи! Мой отец жил за счет грабежей и набегов на соседей послабее, чем он сам, и все же всегда оставался аристократом. А вы — трусы! Оба! Презренные трусы! — закончила она и с холодным презрением посмотрела сначала на Мышелова, потом на Фафхрда.
Северянин не смог долго выносить такого взгляда. Он вскочил, лицо его пылало, кулаки сжались. Он едва не опрокинул кубок с вином. Пол жалобно заскрипел под его грузным телом.
— Я не трус! — заорал Фафхрд. — Я разнесу Дом Воров в щепки, принесу тебе голову Кровуса и полью его поганой кровью пол у ног Вланы. Я клянусь богами, будьте моими свидетелями. Клянусь костями Налгрома — моего отца, и моим Серым Прутиком!
Он шлепнул себя по бедру, но там была лишь ткань туники, и Фафхрд просто ткнул пальцем в то место на поясе, где мечу надлежало быть. Потом он подошел к аккуратно свернутому плащу, на котором лежал меч, поднял оружие, прицепил к поясу и... потянулся за кувшинчиком.
Серый Мышелов рассмеялся от души. Все повернулись к нему. Мышелов же пустился в пляс вокруг Фафхрда и, широко улыбаясь, заговорил:
— А почему бы и нет? Кто там болтал о страхе перед Гильдией? Кого расстраивает перспектива простенького дельца, когда всем известно, что они, Кро-вус и его банда, — пигмеи по уму и ловкости в сравнении со вшой и Фафхрдом? Удивительно простой, до глупости простой план только что пришел мне в голову. Мы с толстяком Фафхрдом приведем его в исполнение. Ты со мной, Северянин?
— Конечно! — пылко ответил Фафхрд, в то же самое время лихорадочно соображая: какую безумную авантюру измыслил коротышка-приятель.
— Минуточку! Я должен сообразить, что нам понадобится! — крикнул Мышелов. Он схватил лежавший на полке объемистый мешок и метнулся через комнату, запихнув в мешок свернутую клубком веревку, крепления, какие-то лохмотья, банки с мазями и еще кучу всякой всячины.
— Но не пойдешь же ты среди ночи? — запротестовала Ивриан, внезапно побледнев. Голос ее стал неуверенным. — Вы оба... не в том состоянии...
— Вы оба пьяны, — хрипло сказала Влана. — Совершенно пьяны... и вам ничего не удастся. В Доме Воров вас ждет смерть. Фафхрд, с какой это стати ты стал бравировать смертью? Или Ледяные Пустоши не научили тебя, как надо побеждать соперника?
Или тебе было легко завоевать меня? А может, ты забыл о холодных, запутанных паутиной колдовства, глубинах Каньона Троллей? Приди в себя! И приведи в чувство своего непоседливого серого друга.
— Нет! — ответил ей Фафхрд, проверяя, на месте ли меч. — Ты хотела увидеть голову Кровуса у своих ног в луже крови, и ты ее получишь, нравится тебе это или нет!
— Помягче, Фафхрд, — предупредил Мышелов, прекратив возню и затянув свой мешок тесемками. — И ты, госпожа Влана, поаккуратней с моей принцессой. Сегодня ночью я намерен лишь провести разведку. Никакого риска. Мы только поглядим, что и как, спланируем, а нападем в следующий раз. Так что не мучьте себя понапрасну. Фафхрд, слышишь меня? Ни слова без особой необходимости. И накинь-ка свой капюшон.
Северянин пожал плечами, кивнул и повиновался.
Ивриан, казалось, успокоилась. Влана тоже, хотя и заметила:
— Все равно, вы в стельку пьяны.
— Тем лучше, — Мышелов сразил ее безумной улыбкой. — Вино может замедлить выпад клинка и немного смягчить удар, зато оно веселит душу и разжигает воображение, а именно это нам сегодня и нужно. Кроме того, — заторопился он, стараясь окончательно развеять сомнения Ивриан, — пьяный человек намного осторожнее! Разве вы не видели горьких пьянчужек, всегда вовремя скрывающихся от стражи и осторожно крадущихся в безопасное место?
— Да, — ответила Влана, — и падающих мордой об землю.
— Пфф! — отступился Мышелов.
Он откинул голову и прошелся перед Вланой так прямо, будто двигался по воображаемой линии. В действительности, он просто наступал сам себе пяткой на краешек носка. Внезапно Мышелов невероятным образом подпрыгнул, пятки сверкнули выше головы иг сапоги, лодыжки и колени заняли то же положение, что и перед прыжком. Пол едва скрипнул.
— Видели? — спросил Серый, возведя взор и неожиданно отвернувшись. Он подбежал к подушке, где лежали его плащ и меч, но, скривившись, покачнулся вправо. Однако быстро восстановил равновесна
Как бы подкрепляя правоту Мышелова, Фафхрд быстро наполнил свой кубок и кубок приятеля, но Влана одарила его столь радостным взглядом, что Северянин поставил кубки назад, закупорил кувшин, потом отступил от стола с выпивкой и, пожав плечами, отвесил Влане поклон.
Мышелов закинул мешок на плечи и толчком распахнул дверь Махнув девушкам, Фафхрд без слов шагнул на крошечное крылечко.
Ночной туман сгустился настолько, что почти ничего не было видно.
Мышелов махнул Ивриан, ласково проговорил:
— Бай-бай, малышка.
И последовал за Северянином.
— Пусть вам сопутствует удача, — нежно прошептала Влана.
— Будь осторожен, Мышелов, — выдохнула Ивриан.
Мышелов выскользнул на крыльцо и захлопнул дверь
Тесно прижавшись друг к другу, девушки ждали неизменных хруста и скрипа ступенек. Но их все не было и не было. Ночной туман, успевший вползти в комнату, рассеялся.
— Что они там делают? — прошептала Ивриан. — Ищут дорогу?
Влана нахмурилась и нетерпеливо тряхнула головой. Потом на цыпочках подошла к двери, открыла ее, тихо сделала несколько шагов, на которые лестница немедленно отозвалась скрипом.
Девушка вернулась назад.
— Они ушли, — удивленно пробормотала она. Ее глаза были широко раскрыты. Она в удивлении развела руками.
— Я боюсь! — пискнула Ивриан и через комнату бросилась в объятья подруги.
Влана крепко обняла ее, потом высвободилась и заперла дверь на три тяжелых крюка.
В переулке Костей Мышелов спрятал в мешок веревку и крюк, с помощью которых приятели спустились, и спросил: