Кристалл на алтаре стал пульсировать ярче, и в его глубинах начали формироваться очертания чего-то огромного и бесформенного.
— Твой брат, — продолжил Шоггот, — был намного решительнее. Риверс не колебался, когда пришло время делать выбор. Он принес мне жертвы, и я дал ему силу. Замечательная сделка, не находишь?
Леон почувствовал, как кровь стынет в жилах. Брат? Риверс принес жертвы?
— Что… что ты имеешь в виду?
— Двадцать семь жизней, — равнодушно сообщил Шоггот. — Двадцать семь так называемых Охотников, чья кровь напитала мой алтарь. Твой брат оказался очень практичным человеком. Он понял, что для получения силы необходимо пожертвовать чем-то ценным.
— Нет, — прошептал Леон. — Этого не может быть. Риверс не…
— Не убийца? — Голос зазвучал насмешливо. — О, юный наивный мальчик. Твой брат убил своих товарищей собственными руками. Заморозил их кровь в венах, превратил в ледяные статуи. А потом принес их сюда, к моему алтарю, и отдал мне их жизненную силу.
Леон упал на колени, не в силах вынести тяжесть услышанного. Все те истории о героической экспедиции, о трагической гибели товарищей от монстров… все было ложью. Риверс, действительно, был убийцей?
— Зачем ты мне это рассказываешь? — прошептал он.
— Потому что хочу предложить тебе то же самое, — ответил Шоггот. — Ты тоже Монтильяр. В твоих венах течет та же кровь, что и у твоего брата. Ты тоже можешь получить силу, которая сделает тебя равным богам.
— Какую… какую цену необходимо будет заплатить за это? — спросил Леон, все еще пытаясь осознать сказанное этим существом.
— Небольшую. Всего лишь несколько жизней. Твои спутники, которые скоро доберутся сюда. Тот мечник, эта огненная девушка, стрелок… И еще двое. Огненный копейщик и женщина, что извращенно повелевает силой жизни. Их жертва сделает тебя непобедимым. Сильнее твоего брата.
Кристалл засиял еще ярче, и Леон почувствовал, как что-то пытается проникнуть в его разум. Голоса, шепчущие о власти, о величии, о возможности встать над всеми остальными людьми. Соблазнительные, гипнотические голоса.
Но в глубине души поднялось что-то другое. Воспоминания о поединке с Дарионом в «Мертвом мегаполисе». О том, как тот мечник научил его сражаться лучше, не прося ничего взамен. О бое против Безликого Жнеца, который он запомнил на всю жизнь.
— Нет, — тихо, но решительно произнес в ответ Леон.
— Что? — искренне удивился Шоггот.
— Я сказал — нет! — Леон поднялся на ноги, сжимая рукоять катаны. — Я не убью невинных людей ради власти! Я не стану таким, как мой брат!
Воцарилась тишина. Даже факелы перестали трещать, словно весь храм замер в ожидании реакции древнего существа.
— Очень жаль, — наконец произнес Шоггот, и в его голосе звучало разочарование. — Но раз ты отказался от моего великодушного предложения, тебя можно использовать и по-другому. Я всегда получаю то, что хочу.
Кристалл вспыхнул ослепительным светом, и из него начало подниматься нечто ужасающее.
То, что появилось перед Леоном, не поддавалось описанию. Бесформенная масса темной, маслянистой плоти, которая постоянно меняла очертания. Размером она была чуть больше лошади, но при этом умудрялась казаться больше за счет постоянного движения и пульсации.
По всей поверхности этой кошмарной субстанции открывались и закрывались глаза — сотни зеленых глаз разного размера: от крошечных, как булавочная головка, до огромных, как щиты. Рты тоже формировались и исчезали в произвольных местах, каждый полный острых зубов неправильной формы.
— Знакомься, — произнес голос из множества ртов одновременно, — это я и есть. Шоггот, древний как сам мир. И теперь ты станешь моим сосудом.
Леон хотел бежать, но ноги не слушались. Первобытный ужас сковал его мышцы, парализовал волю. Он мог только стоять и смотреть, как кошмарная масса медленно движется к нему.
Темная плоть потекла по полу, окружая его со всех сторон. Множество ртов открылось, обнажая ряды зубов, а щупальца потянулись к его лицу.
— Не сопротивляйся, — шептал Шоггот сотнями голосов. — Так будет намного проще. Ты станешь частью чего-то великого, вечного…
Часть существа поднялась над Леоном, нависая, как темная волна. А затем обрушилась вниз, стремясь поглотить молодого Охотника.
Леон открыл рот, чтобы закричать, но вместо крика внутрь хлынула темная масса. Она затекала в горло, проникала в легкие, добиралась до самого сердца. Холодная, отвратительная, чужеродная.
Сознание начало меркнуть, но в последний момент Леон увидел, как его глаза в отражении на клинке катаны начинают светиться зеленым светом.
А затем тьма поглотила его полностью.
Глава 11Пробуждение древнего
Мы приближались к храму, когда почувствовали их присутствие.
Три силуэта материализовались из тени у подножия циклопических ступеней, словно сама тьма обрела плоть и злую волю. Те же монстры, с которыми мы столкнулись в начале пути — существа, одно из которых S-ранговые охотники едва одолели впятером. Теперь их было трое, и они явно не собирались уступить нам дорогу со словами «добро пожаловать».
— Ну вот, — пробормотал я, останавливаясь и оценивая расстановку противников. — А я уже надеялся, что основная часть развлечений позади.
Голдльюис тут же занял позицию на возвышении среди обломков, его винтовка уже была наготове. Двое B-ранговых охотников инстинктивно отступили назад — они прекрасно понимали, что в таком бою будут только помехой.
— Дарион, — прошептала Зара, и в ее голосе слышался ужас. — Пятеро S-ранговых и с одним-то тяжело бились. А здесь их трое…
— Именно поэтому и интересно, — усмехнулся я, доставая меч. — Редко выпадает возможность проверить себя против, действительно, серьезных противников. Не сдерживаясь…
Чудовища двигались с координацией стаи хищников. Перепончатые крылья размахом в тридцать метров каждое создавали вокруг них завесу из едкой жидкости, а множественные рты издавали звуки, от которых в ушах звенело. Человеческие руки, торчащие из самых неожиданных мест их тел, сжимали трофеи — обломки оружия, куски доспехов, то, что могло быть костями прежних жертв.
Первый монстр атаковал с воздуха, обрушиваясь на меня как живая гора плоти и злобы. Я принял стойку Лунного Серпа и встретил его в прыжке, используя технику «Шаги по Небу» для маневрирования в воздухе.
Отталкиваясь от него как от твердой поверхности, я уклонился от хлестнувших щупалец и нанес серию быстрых ударов по наиболее уязвимым местам. Меч рассекал плоть, но раны затягивались почти мгновенно — регенерация у этих тварей была феноменальной.
— Живучие твари, — констатировал я, приземляясь и тут же перекатываясь в сторону от атаки второго монстра.
Голдльюис открыл огонь, его магические снаряды точно попадали в суставы крыльев и сочленения щупалец, ограничивая подвижность противников. Отличная поддержка — он создавал мне возможности для эффективных атак.
Второй монстр попытался зайти мне за спину, но я мгновенно перешел к стилю Огненной Геенны — чем чаще я использовал одни и те же техники, тем легче они давались и тем больше силы я из них получал. Пламя прожигало плоть глубже обычных ударов, замедляя регенерацию. Одним движением я отсек три щупальца, из ран потекла черная жидкость, шипящая при контакте с воздухом.
Но третий монстр оказался хитрее остальных. Он не ринулся в лобовую атаку, а стал окружать меня, создавая кольцо из едкого тумана. Видимость резко упала, а запах стал почти невыносимым.
— Умен, — усмехнулся я, переходя к стойке Буревестника. — Но у меня есть кое-что для таких случаев.
Молнии заплясали вокруг клинка, разрывая туман и освещая позиции всех трех противников. Электрические разряды не только рассеивали созданную завесу, но и наносили дополнительный урон монстрам — их влажная плоть отлично проводила ток.
Все трое атаковали одновременно.
Первый обрушился сверху, пытаясь раздавить меня массой своего тела. Второй атаковал с земли, выпуская рой острых костяных шипов. Третий зашел сбоку, его щупальца плелись в смертоносную сеть.
Время замедлилось. Я видел траектории всех атак, просчитывал возможности уклонения, искал единственно правильное решение.
И нашел его.
Принял стойку, которую еще не использовал после того, как покинул мир демонов. Стиль Расколотого Мира — техника, созданная для сражения против множественных противников, когда отступление невозможно, а численное превосходство критично.
Мир вокруг меня словно треснул. Не метафорически — буквально. Пространство разделилось на фрагменты, каждый из которых существовал в своем временном потоке. В одном фрагменте я уклонялся от воздушной атаки, в другом — рубил щупальца, в третьем — отбивал костяные шипы.
Очень истощающая штука, но одна из сильнейших.
Монстры атаковали как единое целое, но попадали в три разных потока. А я объединил все свои движения в одном разрушительном ударе, который прошел через все слои одновременно.
Результат был впечатляющим. Первый монстр рухнул на землю с наполовину отсеченной головой и наконец помер. Второй завопил, лишившись большей части щупалец. Третий отшатнулся, теряя черную кровь из множественных ран.
— Так-то лучше, — пробормотал я, чувствуя, как техника забрала изрядную долю сил. Да, все еще не тот результат что раньше, увы.
Но оставшиеся двое не собирались сдаваться. Их регенерация никуда не делась, раны начали затягиваться, а ярость только усилилась. Все двое издали синхронный вопль, который заставил затрещать древние камни храма.
Я готовился к новой атаке, прикидывая, какую технику использовать дальше, когда воздух рядом со мной внезапно вспыхнул золотым пламенем.
— ХВАТИТ! — крикнула Зара, и ее голос прозвучал как рычание разъяренной хищницы.
Она больше не могла сдерживать свою магию. Красные узоры на ее руках вспыхнули ослепительным светом, а из спины вырвались огненные крылья — не магические конструкции, а настоящие крылья феникса, каждое перо которых пылало живым пламенем.