Мой меч треснул, затем рассыпался на тысячи осколков. Даже рукоять превратилась в металлическую пыль, которая просыпалась сквозь пальцы. Абсолютный Разрез требовал жертвы.
Изо рта потекла тонкая струйка крови. Да уж. Еще тренироваться и тренироваться. Я еще явно не в форме.
— За мной… — булькнул умирающий Шоггот, — придут другие… Я лишь слуга… могущественного бога… Люди должны страдать… вознося молитвы… старшим богам…
— Ага, — кивнул я. — А когда придут, я их тоже покрошу. У меня много свободного времени, а развлечений не так много, как хотелось бы.
Я наступил на самый большой кусок еще дергающейся массы и раздавил его. Остальные фрагменты тут же перестали шевелиться — без центрального сознания Шоггот был просто скопищем протоплазмы.
— Вот и все дела, — пробормотал я, вытирая ботинок о пол.
Там, где находилось тело древнего существа, начали материализовываться предметы. Сначала появился огромный кристалл Астралита — но не обычного цвета, а черного, пульсирующего темной энергией. Размером он был с мою голову и явно стоил целое состояние.
Следом проявилась руна — каменная табличка с вырезанными символами, которые болезненно резали глаз. Подобная штука у меня уже была, но я так и не разобрался, что они делают. Может, Ария поймет или пора уже Анису запрячь?
Затем из остатков Шоггота выделились два предмета, которые заставили меня присвистнуть от удивления. Первый напоминал сердце — пульсирующий орган размером с кулак. Второй был похож на коготь — изогнутый, черный, острый как бритва и длиной с мою руку
— Надеюсь, Ария разберется, куда это можно пристроить, — заключил я, складывая все в сумку.
Но это было еще не все. На алтаре в центре зала лежал небольшой кристалл — не больше куриного яйца, но излучающий такую энергию, что воздух вокруг него мерцал. Источник силы Шоггота, та самая штука, которая питала весь Разлом.
Я забрал и его. А чего добру пропадать? Да и боюсь, остальные члены нашего рейда не смогут противостоять тому шепоту, что исходит от этого предмета.
Покончив со сбором, направился к дальнему концу зала, где лежал без сознания Леон. Мальчишка выглядел бледным, но дышал ровно. Никаких внешних повреждений, если не считать синяка на затылке от моего удара рукоятью.
Я подошел к нему и отвесил ему пощечину.
ХЛОП!
Звук разнесся по всему храму. Леон резко открыл глаза — обычные, голубые, без малейшего зеленого свечения.
— Ну и проблем с тобой, мелкий, — сказал я.
Леон моргнул несколько раз, приходя в себя, затем резко сел, хватаясь за голову.
— Дарион? — Его голос был хриплым, но человеческим. — Что… где эта тварь?
— Убил, — коротко ответил я.
— Я… я помню отрывки, — прошептал Леон, и на его лице появилось выражение ужаса. — Все, что он заставлял меня делать… Я не мог ничего поделать, был заперт в собственном теле и… Ай! Почему так болят ребра?
Он потер место, куда я пнул его, чтобы защитить от второго вторжения Шоггота. Пусть радуется, что не задница болит, а то мало ли как эта тварь в него вошла.
— Бывает, — пожал плечами я. — Главное, что живой остался. Многим везет меньше.
— Прости, — сказал Леон, глядя мне в глаза. — Я не смог ему сопротивляться. Он предложил мне силу в обмен на жизни моих товарищей, а когда я отказался…
— Сожрал тебя сам, — закончил я. — Классический ход. Не заморачивайся, с древними существами такое случается сплошь и рядом. Не получая желаемого, они тут же меняют правила игры в угоду своим хотелкам.
Леон попытался встать, но тут же покачнулся и схватился за стену.
— Голова кружится, — пожаловался он. — И тело какое-то ватное.
— Побочка от одержимости, пройдет через пару дней. Все же, считай, в тебя впихнулось куда больше, чем ты мог выдержать. Ладно, — я поднялся и направился к выходу, — идем. Снаружи нас, наверное, заждались.
Но Леон не последовал за мной. Я обернулся и увидел, что он все еще сидит, неловко кашляя.
— В чем дело? — поинтересовался я.
— Тут такое дело, — неуверенно начал он, — мое тело меня не слушается. Я… я не могу двигаться нормально.
Я тяжело вздохнул.
— Серьезно? Я тебе что, нянька — на руках таскать?
Но делать было нечего. Подошел к нему, закинул его руку себе на плечо и помог подняться. Парень и, вправду, еле держался на ногах. Последствия пребывания древнего существа в человеческом теле — это тебе не поездка на природу.
— Опирайся на меня, — проворчал я. — И постарайся не отключиться по дороге. Тащить тебя на себе через весь храм не хочется.
— Спасибо, — тихо сказал Леон.
— Не благодари рано, — ответил я, помогая ему дойти до выхода. — Счет выставлю потом.
Так мы медленно двинулись к выходу из храма. За спиной остались груды пепла от древнего зла, пустой алтарь и тишина, которой не было в этом месте уже много веков.
— Дарион, — снова заговорил Леон, когда мы дошли до массивных дверей, — та штука говорила правду? Ты, действительно, жил тысячу лет назад?
Я усмехнулся.
— А сам как думаешь?
— Я думаю, что это многое объясняет, — ответил парень задумчиво. — Твое мастерство, знание древних техник, то, как легко ты справляешься с противниками, которые должны быть тебе не по зубам…
— Опыт — великая вещь, — согласился я. — Хотя иногда он становится проклятием.
— Почему?
— Потому что видишь, как все повторяется снова и снова. Те же ошибки, те же амбиции, та же глупость. Иногда кажется, что люди вообще ничему не учатся. Нет, ну ты себе представляешь⁈
Глава 13Последние искры
Пламя и плазма столкнулись в воздухе, создавая ослепительные вспышки и волны жара. Огненные крылья Зары оставляли в воздухе светящиеся следы, а плазменное копье Гаспара прорезало пространство, словно сама реальность расступалась перед ним.
— Не знал, что еще остались представители клана тех, кого называли Фениксами, — усмехнулся Гаспар, отбивая очередную огненную атаку. — Думал, ваш род давно вымер.
Зара не ответила. Ее лицо исказилось от напряжения, глаза пылали золотым огнем, а огненные крылья стали больше и ярче. С каждой секундой контроль ускользал от нее все дальше.
— Что, язык проглотила? — Гаспар сделал выпад, и струя плазмы устремилась к девушке.
Зара инстинктивно выставила руку, и вместо привычного огненного щита из ее ладони вырвался настоящий огненный вихрь — не просто пламя, а нечто первозданное, яростное, живое. Вихрь не просто блокировал плазменную атаку — он поглотил ее, усилился и расширился.
— Какого… — Гаспар отпрыгнул назад, когда огненная стена надвинулась на него.
Пламя Зары становилось неуправляемым. Оно уже не подчинялось ее воле, а жило собственной жизнью, питаясь ее магической энергией и эмоциями. Девушка пыталась сдержать его, но огонь только разгорался сильнее.
— Я… не могу… — прошептала она, и ее голос потонул в реве яростного пламени.
Золотые сполохи взметнулись к небу, формируя вокруг нее огненный кокон. На мгновение в центре огня появился силуэт гигантской птицы — настоящего феникса, расправившего крылья. А затем Зара потеряла сознание, рухнув на землю, словно марионетка с обрезанными нитями.
Но даже после этого пламя не погасло. Оно окружило ее тело, словно защитным куполом, не подпуская никого близко.
На другой стороне площади Голдльюис Диккенс вел свой собственный танец смерти с Изабель Ламбер. Винтовка снайпера светилась жутковатым сиянием, а «Око Разрушения» вращалось все быстрее, питаясь его жизненной силой.
— Ты, действительно, думаешь, что можешь победить меня? — Изабель парировала очередной выстрел зеленым энергетическим щитом. — Я поглощала жизненную силу десятилетиями! Я в этом куда лучше тебя, мальчишка.
Голдльюис не тратил дыхание на разговоры. Он быстро сменил позицию, скользнув за обломок колонны, и активировал на винтовке переключатель режима.
— Режим «Разделяющий Горизонт», — прошептал он, и ствол оружия трансформировался, приобретая геометрию, противоречащую здравому смыслу.
Выстрел расщепился на семь параллельных энергетических потоков, каждый из которых искал слабое место в защите женщины. Три потока в итоге пробили ее щит, оставив дымящиеся отверстия в плече и боку.
Изабель зашипела от боли, но тут же ответила собственным навыком. Ее пальцы изогнулись немыслимым образом, и в воздухе материализовались изумрудные нити — тонкие, почти невидимые, но смертоносные. Каждая нить представляла собой концентрированную жизненную энергию, извращенную и искаженную некромантией.
— Колыбель Жизни, — произнесла она с улыбкой, и нити устремились к Голдльюису, сплетаясь в сложный узор.
Снайпер пытался уклониться, но нити двигались слишком быстро. Одна из них коснулась его руки, и он почувствовал, как часть жизненной силы мгновенно покинула тело. Не просто энергия — сама суть его существования, словно кто-то вырвал страницу из книги его жизни.
— Нравится? — Изабель соблазнительно облизнула губы. — Это одна из моих любимых техник. Каждое прикосновение забирает не просто силу, а часть твоей жизни. Дни, месяцы, годы… Я могу состарить тебя за минуты.
Голдльюис выпустил еще одну серию выстрелов, но на этот раз активировал другую функцию оружия.
«Пронзающий Рассвет».
Винтовка выстрелила ослепительным лучом, который на мгновение ослепил женщину. Энергетический снаряд прошел сквозь защиту Изабель, оставив обугленную рану на ее боку.
Но некромантка только рассмеялась.
— Этого недостаточно, — сказала она, и рана на ее теле начала затягиваться. — Я питаюсь жизнью, глупец. Пока вокруг есть что-то живое — я бессмертна.
С этими словами она простерла руки, и из земли начали подниматься странные ростки — не растения, а нечто среднее между грибами и щупальцами. Они пульсировали зеленоватым светом, высасывая жизненную энергию из самой почвы.
— Сад Вечной Жизни, — прошептала Изабель, и ее тело начало светиться, черпая силу из этих извращенных созданий.