Голдльюис понял, что обычные атаки здесь не помогут. Пока существует источник жизненной силы, некромантка будет восстанавливаться. Нужно что-то более радикальное.
Он активировал последнюю функцию «Ока Разрушения», зная, что это почти наверняка убьет его самого.
— Последний Выстрел, — произнес снайпер, чувствуя, как артефакт начинает поглощать не только его жизненную силу, но и саму душу.
Винтовка засветилась багровым светом, пульсируя в унисон с его сердцебиением. Голдльюис навел прицел на Изабель, готовясь к выстрелу, который должен был уничтожить не только тело, но и саму сущность некромантки.
Именно в этот момент сбоку возник Гаспар. Его копье пылало плазмой.
— Мне плевать на твои фокусы! — прорычал он, обрушивая оружие на Голдльюиса.
Снайпер успел уклониться от прямого удара, но плазменная волна задела его бок, прожигая доспех и плоть. Боль была невыносимой и все же он не закричал.
Голдльюис рухнул на колено, его концентрация нарушилась, а «Последний Выстрел» растворился в воздухе.
— Спасибо за помощь, дорогой, — промурлыкала Изабель, восстанавливая силы. — Хотя я бы справилась и сама.
— Не сомневаюсь, — отрезал Гаспар, не глядя на нее. — Но у нас заканчивается время. Нужно закончить с этими и уничтожить храм.
Изабель кивнула и подошла к раненому снайперу. Ее руки светились зеленым — не целительным, а каким-то даже голодным светом.
— Не переживай, — сказала она с фальшивой нежностью. — Твоя жизненная сила послужит благородной цели. Я использую ее, чтобы стать еще сильнее и прожить дольше. Это будет прекрасное ее применение.
Но прежде чем она успела коснуться Голдльюиса, из храма донесся оглушительный грохот. Земля содрогнулась, а в куполе над городом появились трещины.
— Что за… — начал Гаспар, поворачиваясь к источнику звука.
Это была последняя ошибка в его жизни.
Храм был позади, а впереди ждал полный хаос. Поддерживая шатающегося Леона, я вышел на площадь и сразу оценил ситуацию.
В центре, словно в гнезде из золотого пламени, лежала без сознания Зара. Огонь вокруг нее пульсировал в такт с ее дыханием, создавая причудливый защитный кокон. Неподалеку Голдльюис, тяжело раненный, пытался подняться на ноги, опираясь на винтовку. Над ним стояла Изабель с руками, светящимися нездоровым зеленым светом. А немного поодаль Гаспар, явно чем-то озадаченный, смотрел в нашу сторону.
— Дарион, — прошептал Леон, заметив всю картину. — Они заодно, я уверен. Кланы Монклер и Ламбер всегда были близки к клану Монтильяр. Старший брат… думаю, это его рук дело.
Я аккуратно усадил мальчишку у входа в храм.
— Отдохни пока. Я разберусь с этими двумя. Все равно ты сейчас не боец.
Гаспар заметил нас и усмехнулся.
— Надо же, какая встреча, — он поднял свое копье, и плазма вокруг наконечника стала ярче. — Маленький Леон и его телохранитель.
— Что здесь происходит? — спросил я, хотя ответ был очевиден.
— Ничего особенного, — пожал плечами Гаспар. — Просто зачистка. Риверс, конечно, просил присмотреть за своим младшеньким, но, думаю, после того, что здесь произошло, никаких вопросов не возникнет, если мы просто не справимся с этой задачей.
— Я так и знал, — пробормотал Леон. — Вы работаете на моего брата.
— Работаем, не работаем — какая разница? — отмахнулся копейщик. — Но хватит болтовни. У меня мало времени, и этот Разлом меня уже достал.
Он сделал шаг вперед, направляя копье на нас.
— Мелкий, — я тоже шагнул вперед, оставляя Леона позади. — У меня небольшая проблема. Как видишь, мой меч немного… развоплотился.
Леон недоуменно моргнул, потом понял, о чем я.
— Возьми мой, — он протянул мне катану, которую каким-то чудом не потерял во время одержимости. — Только, пожалуйста, не сломай. Это семейная реликвия.
— Постараюсь, — я принял клинок, оценивая баланс.
Еще в прошлый раз я оценил его — тонкая работа. Не такая хорошая, как мечи Регула, но под текущие задачи отлично подойдет. Главное — действовать аккуратно, а то ведь, действительно, еще сломается.
Голдльюис попытался встать, но рана в боку не давала ему двигаться нормально.
— Оставь Изабель мне, — прохрипел он. — Я должен закончить то, что начал.
Я кивнул. Снайпер был ранен, но в его глазах читалась такая решимость, что я не стал спорить. К тому же, это было удобно — один на один с каждым противником.
— Я так понимаю, то, что случилось с Зарой — твоих рук дело? — я повернулся к Гаспару. — Не очень благородно.
— Благородство — удел дураков и покойников, — процедил он сквозь зубы. — Сейчас увидишь, на что способен клан Монклер!
С этими словами он атаковал. Копье превратилось в размытое пятно, настолько быстрым был выпад. Но я видел его траекторию еще до того, как оружие двинулось с места.
Я уклонился, даже не пытаясь блокировать удар. Катана Леона была хороша, но я не был уверен, что она выдержит прямое столкновение с плазменным копьем.
— Неплохо, — признал Гаспар. — Для C-ранга ты двигаешься удивительно быстро.
— Спасибо за комплимент, — я отсалютовал ему клинком. — Хотя, честно говоря, я пока даже не старался.
А вот эта фраза задела Гаспара за живое. Его лицо исказилось от гнева, и следующая атака была еще более яростной. Копье описало широкую дугу, оставляя в воздухе след из плазмы.
Плазма на кончике копья сформировала узор, напоминающий взрывающуюся звезду.
Техника была впечатляющей. Сотни крошечных плазменных сгустков разлетелись во все стороны, каждый размером с горошину.
Обычный противник был бы мгновенно испепелен или, в лучшем случае, изрешечен. Так что такая техника была, действительно, весьма опасной.
Я принял стойку, которая не очень подходила моему характеру, но она была одной из первых, что я изучил. Стойка Хрустального Цветка — техника, созданная для того, чтобы сделать мечника буквально неприкасаемым.
Тогда я был заворожен ею, а точнее той, кто ее применял, так что потратил много времени, чтобы обучиться этой технике и превзойти ее, после того как обладательницу этой техники убили демоны.
Дыхание изменилось. Сначала глубокий вдох — до самого солнечного сплетения. Затем выдох — медленный, контролируемый. С каждым новым вдохом энергия концентрировалась в центре тела, с каждым выдохом — распределялась по конечностям.
Когда плазменные сгустки достигли меня, я начал двигаться. Не просто быстро — идеально. Каждое движение было рассчитано с точностью до миллиметра, каждый поворот клинка отражал или разрезал плазму.
Я двигался сквозь шторм разрушения, словно танцуя между каплями дождя. Ни один сгусток не коснулся моего тела, ни один выпад не достиг цели.
— Что за… — пробормотал Гаспар, не веря своим глазам.
Теперь была моя очередь атаковать. Я двинулся вперед, используя катану не как обычный клинок, а как проводник для концентрированной энергии.
Катана Леона отлично подходила для ледяной магии, и я решил этим воспользоваться. Клинок покрылся инеем, воздух вокруг него стал кристально чистым, а каждое движение оставляло за собой след из ледяных частиц.
Гаспар попытался блокировать удар копьем, но я атаковал не его оружие. Клинок прошел рядом с телом копейщика, не касаясь его, но вокруг лезвия образовалось холодное поле, от которого его правая рука мгновенно покрылась инеем.
— Что ты сделал⁈ — Гаспар отпрыгнул назад, разглядывая побелевшую конечность. Он попытался двинуть пальцами, но они едва шевелились и наверняка это причиняло ему боль.
— Всего лишь понизил температуру вокруг твоей руки, — пожал я плечами. — Ты слишком горячишься, тебе бы остудиться.
Гаспар побагровел от ярости. Его левая рука крепче сжала копье, а вокруг всего тела начала формироваться плазменная аура.
— Думаешь, ты умнее всех? — прорычал он. — Сейчас посмотрим, что сильнее — твой лед или моя плазма!
Он перешел к своей самой мощной технике. Копье засветилось таким ярким светом, что смотреть на него было больно. Плазма изменила цвет с белого на голубой.
— Гнев Сверхновой! — заорал Гаспар, и вокруг него образовалась настоящая плазменная буря.
Волны раскаленной энергии расходились во все стороны, плавя камни и испаряя воду. Такая атака могла легко разрушить все в радиусе сотни метров.
Но Гаспар не учел один фактор — он был не единственным бойцом на площади. Часть плазменной волны устремилась в сторону, где Изабель все еще пыталась добраться до раненого Голдльюиса.
— Гаспар, ты идиот! — крикнула некромантка, пытаясь выставить энергетический щит.
Но было поздно. Плазма опалила ее бок, заставив отвлечься и потерять концентрацию.
Голдльюис не упустил этот момент. Несмотря на ранения, его руки были тверды, а глаз — точен. Снайпер вскинул винтовку и выстрелил.
Энергетический снаряд пробил голову Изабель точно между глаз. Мгновение она стояла, словно не понимая, что произошло, а затем рухнула на землю безжизненной куклой.
Гаспар не заметил гибели соратницы. Он был полностью поглощен своей техникой, которая вышла из-под контроля. Плазма пожирала все вокруг, включая самого копейщика — его кожа начала обугливаться от нестерпимого жара.
— Пора это прекратить, — я поднял катану Леона над головой, параллельно земле.
Лед против плазмы — неравный бой при обычных обстоятельствах. Но сотни лет сражений научили меня, что обстоятельства редко бывают обычными.
Я сконцентрировался, направляя через клинок не просто холод, а абсолютное отрицание тепла. Не просто лед — саму сущность зимы.
Клинок засиял белым светом.
Взмах — и в плазменной буре появилась брешь. Второй взмах — и температура вокруг начала стремительно падать. Третий — и плазма Гаспара начала конденсироваться, превращаясь в обычный огонь, а затем угасая.
— Невозможно! — ошарашенно выдохнул копейщик, видя, как его самая мощная техника рассеивается.
— Для тебя — да, — согласился я и нанес решающий удар.
Клинок вошел в тело Гаспара, но не нанес обычной раны. Вместо крови из места удара хлынул холод — концентрированный, абсолютный. Тело копейщика начало замерзать изнутри, превращаясь в ледяную статую.