— Альфред жив, — продолжил аристократ, — но его разум… скажем так, он больше не тот человек, которым был. С момента возвращения из Разлома он практически не говорит, избегает людей, закрылся в своих покоях. Из него крайне сложно получить связную информацию о том, что произошло в тот день.
— И вы решили провести собственное расследование, — констатировал Крестон, с прищуром посмотрев на кланового Охотника.
— Именно. Все эти годы я изучал отчеты, анализировал любую мелочь, что связана с этим Разломом. И то, что я обнаружил после того, как оказался внутри… — Эдмонд сделал паузу, явно подбирая слова. — Мягко говоря, не соответствует официальной версии событий.
Он протянул руку в сторону и из его тени всплыл небольшой мешочек, который он взял в руки и высыпал содержимое на стол. Несколько костяных фрагментов, покрытых странными кристаллическими наростами.
— Эти образцы я взял во время нашего пребывания в Разломе. Обратите внимание на характер повреждений, — Эдмонд указал на одну из костей. — Переломы образовались изнутри наружу, что характерно для резкого замерзания жидкостей в организме. Проще говоря, кто-то заморозил кровь этих людей в венах. И лучше не спрашивайте, откуда я это знаю, — с едва уловимой улыбкой добавил он под конец.
Крестон нахмурился, взяв один из фрагментов и внимательно его изучая.
— Ледяная магия, — пробормотал он. — Но монстры в том Разломе не обладают подобными способностями. Согласно отчетам.
— Именно, — кивнул Эдмонд. — Что приводит нас к весьма неприятному выводу: эти люди были убиты кем-то из участников экспедиции. Кем-то, кто владеет ледяной магией. В экспедиции не было никого, кроме члена клана Монтильяр, кто ею обладал.
Повисла тяжелая тишина. Крестон медленно опустил костяной фрагмент обратно на стол.
— Это серьезные обвинения, Эдмонд. Вы понимаете, что говорите?
— Более чем понимаю. Но это еще не все, — аристократ перелистнул страницу в блокноте. — Изабель Ламбер и Гаспар Монклер, которые сопровождали нас в этой экспедиции, действовали скоординированно. Они систематически устраняли свидетелей, прикрываясь атаками монстров. Я уверен, что они действовали по приказу Риверса Монтильяр, ныне официально вышедшего из своего клана ради карьеры в Гильдии Охотников.
В этот момент Леон, до сих пор молчавший, резко поднял голову.
— Они действовали по его приказу, — сказал он глухим голосом. — И это не предположение. Это факт. Как и то, что именно мой брат убил всех тех людей.
Все обернулись к нему. Леон выглядел бледным, но решительным. Похоже, парень наконец-то решился действовать до конца.
— Откуда вы знаете? — спросил Крестон.
— От того древнего существа, которое убил Дарион, — Леон посмотрел на меня с благодарностью. — Когда оно захватило мое тело, я слышал все, что оно говорило. Шоггот, так оно себя называло… рассказал мне правду о том, что произошло шесть лет назад. Это существо только радовалось возможности раскрыть эту тайну, ведь понимало, что это причинит мне боль.
Парень глубоко вздохнул, собираясь с духом.
— Мой брат Риверс не просто выжил в той экспедиции. Он заключил сделку с этой тварью. Принес ей в жертву двадцать семь охотников в обмен на силу. Некоторых из них он заморозил собственными руками и притащил тела к алтарю, чтобы, по сути, накормить это чудовище.
— О Великие Боги, — прошептал Крестон.
— Шоггот предложил мне ту же сделку, — продолжил Леон. — Убить вас всех в обмен на власть. Когда я отказался, он решил использовать мое тело как сосуд. Если бы не Дарион…
Он не договорил, но и без того все было ясно.
Я спокойно наблюдал за происходящим, изредка кивая в подходящих местах. Что ж, правда наконец выплыла наружу. Всегда приятно, когда загадки разрешаются сами собой, особенно, когда для этого не нужно напрягаться мне.
— За такие преступления людей вешать надо, — заметил я, почесывая подбородок. — Или четвертовать. Или и то, и другое, для верности. Некоторые гады весьма живучие.
Крестон обернулся ко мне с тяжелым выражением лица.
— Боюсь, все не так просто, Дарион. Риверс Монтильяр — один из самых влиятельных людей в Гильдии. У него есть сторонники, союзники, целые кланы, которые следуют за ним. Если мы просто объявим его преступником и казним, это вызовет хаос.
— И что с того? — пожал я плечами. — Хаос — это естественное состояние мира. Рано или поздно все равно к нему придем.
— Дело еще и в том, — продолжил инспектор, игнорируя мой жесткий цинизм, — что у нас нет реальных доказательств. Показания Леона основаны на словах мертвого монстра. Костяные фрагменты Эдмонда могут быть истолкованы по-разному. А свидетель — брат Эдмонда — психически нестабилен.
— К тому же, — добавил Крестон мрачно, — Риверс до сих пор воспринимается как герой. Человек, который закрыл опасный Разлом ценой огромных жертв. Если мы выступим против него без железных доказательств, нас самих обвинят в клевете и предательстве.
Зара наконец подала голос:
— Что вы предлагаете?
— Время, — ответил Крестон. — Мне нужно время, чтобы собрать настоящие улики. Изучить финансовые записи, найти свидетелей, проследить связи между Риверсом и исполнителями других кланов, вроде Изабель и Гаспара. Построить дело, которое выдержит любую проверку.
— А пока что? — спросил Эдмонд.
— Пока что молчим. Никому ни слова о том, что мы здесь обсуждали. Действуем, как обычно, не привлекаем внимания. Риверс не должен заподозрить, что мы что-то знаем.
Леон сжал кулаки.
— Мне противно играть роль любящего младшего брата, но… я понимаю необходимость. Хоть Риверс и мой брат, я не собираюсь сидеть сложа руки, зная правду.
— Отлично, — кивнул Крестон. — Используйте эти чувства и свое желание узнать правду в правильном русле. Леон, вы будете нашим человеком рядом с Риверсом. Любая информация может оказаться полезной.
— Ну что ж, ребята, развлекайтесь своими интригами, — сказал я равнодушно, поднимаясь со стула. — Когда решите, что пора устроить старую добрую резню, звоните. Один хрен все всегда заканчивается дракой.
— Дарион, постойте, — Крестон тоже поднялся вслед за мной и сделал шаг вперед. — Вы же понимаете важность…
— Понимаю, — перебил я его. — Но у меня тоже дел достаточно. Меч новый сделать, например. Да и дорам накопилось штук пять неотсмотренных. Так что удачи вам в политических играх.
Уже на выходе я услышал слова Зары, и, судя по ним, девушка уже неплохо меня понимала.
— Если вы хотите о чем-то попросить Дариона, — сказала она остальным, — вам надо очень постараться, чтобы заинтересовать его.
И да, теневая защита совсем не стала для меня преградой. А вот этого Эдмонд явно не ожидал, судя по изменившемуся на миг выражению его лица.
В роскошном особняке клана Монтильяр царила тишина. Риверс спускался по мраморной лестнице в подвал, где располагалась его тайная комната — место, о существовании которого не знал никто, даже ближайшие сподвижники.
Тяжелая дверь со сложными рунными замками отворилась, пропуская хозяина внутрь. Комната была небольшой, но обставленной с изысканным вкусом. Книжные полки, заставленные древними фолиантами, старинные карты на стенах, коллекция артефактов в застекленных витринах.
Но центром всей композиции был кристалл.
Он парил в воздухе в центре комнаты, заключенный в сложную конструкцию из серебряных колец и магических стабилизаторов. Размером он был с человеческую голову, темно-синего цвета с прожилками белого света, пульсирующими в такт с неслышимым ритмом.
Риверс замер, увидев состояние кристалла. По всей его поверхности расползались трещины — глубокие, зияющие разломы, которых раньше не было. Свет стал тусклее, пульсация — неровной и болезненной.
— Нет, — прошептал он, подходя ближе. — Не может быть.
Но факты были неумолимы. Кристалл умирал. А вместе с ним угасала и сила, которую он давал Риверсу последние шесть лет. Сила, которая позволила ему стать одним из самых влиятельных людей в Империи.
Риверс потянулся к амулету на своей шее — небольшому осколку того же кристалла, заключенному в серебряную оправу. Обычно он пульсировал теплом, наполняя тело владельца мощью. Сейчас камень был холодным и почти безжизненным.
— Шоггот мертв, — понял Риверс, и его лицо исказилось от ярости. — Эти идиоты! Они убили мой источник силы!
Он прошелся по комнате, пытаясь совладать с гневом. Столько лет планирования, столько жертв — и все насмарку из-за группы неудачников, которых он послал зачищать следы.
Риверс остановился перед кристаллом, глядя на свое отражение в его гранях. Множественные отражения смотрели на него из трещин — искаженные, неопределенные, как будто показывающие возможные варианты будущего.
И вдруг он услышал Шепот.
Сначала едва уловимый, словно ветер, протиснувшийся сквозь едва открытое окно. Потом все отчетливее, проникающий прямо в сознание, минуя уши.
— Мой слуга пал…
Риверс замер, не веря своим ощущениям. Голос звучал прямо внутри его головы, полный такой мощи, что от одного звука волосы встали дыбом.
— Но это не конец, смертный. Это новое начало.
В трещинах кристалла начало формироваться нечто невообразимое. Сначала просто тьма, более глубокая, чем ночь. Затем в этой тьме заблестело что-то огромное — Глаз.
Не человеческий глаз, не глаз любого земного существа. Это было нечто космическое по своим размерам, древнее галактик, наблюдающее за мирами с безразличием бога. Вокруг Глаза простирались глубины межзвездного пространства, где плавали неопознанные формы — то ли планеты, то ли живые существа размером с солнце.
Риверс упал на колени, пораженный увиденным. Ужас сковал его сердце, но одновременно он чувствовал странное притяжение — желание склониться перед этой немыслимой силой.
— Ты жаждешь власти, смертный, — прошептал голос, и каждое слово отдавалось болью в черепе. — Я чувствую твою алчность.
— Кто… кто ты? — прохрипел Риверс, не в силах отвести взгляд от Глаза.