— Она мертва! — рявкнул Август, и на мгновение в нем вновь проснулся прежний лев. — Мертва из-за моего упрямства! Я думал, что могу играть по честным правилам в мире лжи и предательства! И это стоило жизни единственной женщине, которую я любил!
— И теперь ты готов пожертвовать единственной дочерью ради «стабильности клана»?
Август не ответил. Он просто сидел, сгорбившись, глядя в пустоту.
— Хлоя, — сказал он наконец умоляюще. — Прошу тебя. Забудь об этом инциденте. Скажи, что это был несчастный случай. Ради блага клана. Ради нашей семьи.
Для Хлои эти слова стали последней каплей. Что-то окончательно оборвалось в ее глазах. Последние иллюзии о семье, о доме, о принадлежности к чему-то большему.
— Нет, — сказала она тихо, но в ее голосе звучала сталь. — Больше никаких жертв. Больше никаких компромиссов с предателями.
Она развернулась и направилась к выходу.
— Хлоя! — крикнул Август вслед. — Не делай глупостей! Подумай о последствиях!
Девушка остановилась в дверях, не оборачиваясь.
— Я думала, отец. Пятнадцать лет думала о том, почему ты изменился. Теперь я знаю. Ты выбрал безопасность, вместо чести. Покорность вместо борьбы. И это убило в тебе все, что я уважала. Прощай, отец!
В своей комнате Хлоя металась как зверь в клетке. Элегантная спальня с дорогой мебелью и шелковыми драпировками казалась теперь тюрьмой. Все эти роскошные вещи, символы статуса и богатства клана — теперь они напоминали ей о предательстве.
Хлоя была на грани нервного срыва — это было очевидно. Потеря иллюзий о семье, осознание того, что даже отец предал ее… подобные удары могли сломать кого угодно.
Но Хлоя Монклер была не из тех, кто ломается. Она была из тех, кто становится опасными в такие моменты.
— Они думают, что я проглочу эту ложь, — говорила девушка, не обращаясь ни к кому конкретно. — Что я буду молчать и притворяться, будто ничего не случилось. Что я забуду о том, как они послали меня на смерть. Как предали все идеалы клана!
Она остановилась посреди комнаты, ее дыхание было тяжелым, кулаки сжаты до белизны костяшек.
— Я верила, что принадлежу к чему-то великому. К древнему роду с честными традициями. А оказалось, что я просто разменная монета в играх трусов и предателей, которые даже в Разломы давно не ходят.
В этот момент воздух в комнате начал сгущаться. Температура упала на несколько градусов, а тени в углах стали глубже и темнее. Девушка почувствовала присутствие чего-то древнего и могущественного. Осознание этого пришло сразу с ощущением давления от этого… неизвестного.
Пространство перед Хлоей искажалось, словно реальность сама по себе трескалась и расслаивалась. Из образовавшегося проема начала проступать фигура.
Высокая, суровая, словно высеченная из черного обсидиана. На ее платье, как в ночном небе, мерцали звезды, не обычные крапинки света, а что-то более глубокое, более древнее. Ее лицо было прекрасно холодной красотой, которая не грела и не призывала — она просто констатировала совершенство одним своим фактом. В одной руке незнакомка держала весы, в другой — карающий меч, лезвие которого поглощало свет.
Богиня. Настоящая богиня, а не ложное божество. Девушка чувствовала исходящую от нее силу — древнюю, неумолимую, справедливую.
— Хлоя Монклер, — произнесла она, и ее голос был как окончательный приговор. Не угрожающий, не соблазняющий — просто неотвратимый. — Я наблюдала за тобой долгое время.
Хлоя замерла, глядя на явившуюся богиню. Удивительно, но страха в ее глазах не было.
— Ты кто еще такая? — спросила девушка с тихой яростью.
— Я — Немезида. Богиня возмездия. И я пришла, потому что вижу в тебе идеальный инструмент справедливости.
Богиня сделала шаг вперед, и звезды в ее обсидиановом платье заискрились ярче.
— Предательство требует наказания. Несправедливость должна быть исправлена. Зло не может оставаться безнаказанным. Но для этого нужен тот, кто готов стать мечом правосудия.
— И ты хочешь, чтобы я стала этим мечом? — в голосе Хлои не было сомнений.
— Я предлагаю тебе силу, — ответила Немезида. — Не для хаоса или разрушения. Для восстановления баланса. Для того, чтобы каждый получил по заслугам.
Весы в руке богини качнулись, и девушка увидела, как на одной чаше появились символические изображения тех, кто предал Хлою — старейшины клана, Риверс, сам Август. На другой чаше медленно проявлялся образ самой Хлои, но измененной, усиленной, наделенной божественной силой.
— Ты останешься собой, — продолжила Немезида. — Твоя природа, твоя страсть, даже твое безумие — все это станет топливом для священного возмездия. Я не требую от тебя измениться. Я требую лишь направить свой гнев в правильное русло и исполнить свое предназначение.
Хлоя молчала долгое время, взвешивая предложение. В ее сознании сражались разные импульсы: остатки привязанности к семье, страх перед неизвестным, жажда мести и, наконец, что-то более глубокое. Потребность в справедливости.
— А что с теми, кто невиновен? — спросила она наконец.
— Мои весы не ошибаются, — ответила Немезида. — Невиновные останутся нетронутыми. Но те, кто заслужил наказание… они получат его в полной мере.
— И Дарион? — Хлоя нахмурилась. — Что с ним?
Богиня издала звук, словно усмехнулась такому вопросу.
— Этот человек сражается за справедливость по-своему, — сказала она наконец. — Он не нуждается в моем благословении. Но он и не препятствие на твоем пути. Так что не беспокойся за него, дитя.
Хлоя снова посмотрела на богиню, и в ее глазах мелькнуло принятое решение.
— Я согласна, — сказала она твердо. — Я стану твоим мечом возмездия.
Немезида кивнула и протянула руку к Хлое. Когда их пальцы соприкоснулись, воздух в комнате взорвался холодным светом.
Магия Хлои начала преображаться. Лепестки ликориса, которые обычно были темно-красными, теперь приобрели оттенок холодного фиолетового, смешанного с чернотой космоса. Они стали острее, их края заблестели, словно были выкованы из звездного металла.
Сама Хлоя тоже изменилась. Ее движения стали более плавными, но при этом более смертоносными. В ее глазах появилось новое свечение — не безумие страсти, как раньше, а холодный огонь божественного правосудия.
— Отныне ты — мой апостол, — величественно произнесла Немезида, убирая руку. — Неси справедливость туда, где она нужна. Карай тех, кто заслужил наказание. И помни — возмездие неотвратимо.
Богиня начала растворяться в воздухе, но ее последние слова эхом прозвучали в комнате:
— Пусть твои враги познают истинное значение слова «расплата».
Когда последние отблески божественного присутствия исчезли, в комнате осталась только Хлоя. Но она уже не была той капризной аристократкой, которую многие знали.
В ее глазах горел холодный огонь, а на губах играла улыбка, которая обещала много интересного ее врагам. Хлоя Монклер умерла в болотах «Кровавых Топей». А родилась — Длань Возмездия.
— Ну что ж, — сказала она тихо, но в ее голосе звучали новые, пугающие нотки. — Пора восстановить справедливость. Ведь весы не ошибаются.
Глава 18Безумие и откровение
Мари, Эрик и Норрис сидели в небольшой кофейне неподалеку от здания «Последнего Предела», уставившись в свои чашки с мрачными лицами.
— Он сегодня заставил меня бегать с бревном на плечах, — простонал Норрис, потирая ноющую спину. — Два часа! Я думал, умру. Где он только достал такое тяжеленное бревно?
— А меня заставлял стрелять по мишеням размером с монетку, — добавила Мари, массируя затекшие пальцы. — И орал, что у слепой бабки прицел лучше.
— Со мной он вообще творил что-то невообразимое, — Эрик поправил очки и болезненно поморщился. — Называл это «тренировкой концентрации под давлением». По сути, швырял в меня камни, пока я пытался читать заклинания.
Все трое выглядели как участники какого-то военного лагеря. Синяки, ссадины, постоянная усталость — таковы были плоды тренировок под руководством S-рангового гиганта по имени Бартоломей Реккар. Охотника, который, похоже, наконец-то дорвался до своей главной страсти — тренировать других.
— Так не пойдет, — задумчиво произнес Норрис, помешивая кофе, — мне кажется, мы подходим к этому неправильно.
— К чему неправильно? — уточнила Мари.
— К нашим отношениям с Дарионом. Мы стараемся стать сильнее, тренируемся до изнеможения, но так и остаемся для него… ну, как бы это сказать…
— Мебелью? — предложил Эрик.
— Именно! — воскликнул Норрис. — Мы для него как мебель. Полезная, но незаметная. А ведь мы хотим показать, что мы не просто поклонники, а настоящие соратники! Те, на кого можно положиться!
Мари задумчиво покусала губу.
— И что ты предлагаешь?
Норрис наклонился вперед, его глаза загорелись энтузиазмом.
— Дарион — воин, правильно? Он, как и каждый воин, уважает силу, мастерство, боевой дух. Значит, нужно показать ему эти качества!
— Мы и показываем, — возразил Эрик. — Каждый день убиваемся на тренировках.
— Нет, не так! — Норрис ударил кулаком по столу, заставив чашки подпрыгнуть. — Мы тренируемся как ученики. А нужно сразиться с ним как равные! Показать, что мы достигли успехов!
Мари и Эрик переглянулись.
— Норрис, — осторожно начала девушка, — ты же помнишь, что случилось с инструкторами Гильдии? Дарион разделался с ними за секунды. Мы даже не близки к ним по уровню умений.
— А помнишь полосу препятствий? — добавил Эрик. — Тридцать семь секунд. Тридцать семь!
Но Норрис не особо слушал своих друзей, полностью погрузившись в свою идею.
— Именно поэтому это будет так эффектно! Представьте: мы устраиваем ему достойный вызов, используя все, чему научились у Бартоломея. Координированную атаку, тактику, элемент внезапности. Он увидит, что мы больше не те простые Охотники, которых встретил несколько месяцев назад!
— Это безумие, — покачал головой Эрик, но голос его был не очень уверенным.