— Не возбужденные, — поправил я, вспоминая кое-что из прошлого. — Это что-то другое.
Через несколько минут группа снялась с места и двинулась дальше. Мы последовали за ними, соблюдая дистанцию. Вскоре представилась возможность увидеть их в действии.
Из-за развалин на Охотников напала стая каких-то тварей — нечто среднее между крысами и собаками, только размером с теленка. Серая шерсть, красные глаза, пасти, полные игольчатых зубов. Обычные для Разлома монстры, не особенно опасные для подготовленной группы.
Но то, как с ними расправились замаскированные Охотники, заставило меня нахмуриться.
Они не просто убивали монстров — они их резали и рвали. Буквально. Один из них продолжал наносить удары по уже мертвой твари, разрубая ее на куски. Другой схватил крысособаку за хвост и разорвал пополам голыми руками, хотя его оружие было на поясе. Третий просто топтал труп, смеясь при этом каким-то нездоровым смехом.
— О боги, — прошептал Голдльюис, продолжая снимать. — Это же садизм в чистом виде. Они конечно монстры, но это… за гранью.
Но меня поразило не это. Я видел садистов и раньше. Меня поразила та животная ярость, с которой они действовали. Полная потеря контроля, граничащая с безумием. И в то же время — идеальная координация в бою.
— Берсерки, — тихо сказал я.
— Что?
— Они сражаются как берсерки, — пояснил я. — Воины с северных земель. Они впадали в боевое безумие, теряли человечность, но становились невероятно сильными и быстрыми. Только берсерки умели контролировать свое состояние и специально тренировались, чтобы, в том числе не нападать на своих. А эти, видимо, только тренируются.
Голдльюис опустил телефон.
— Так мы ничего не узнаем, — сказал он. — Они просто зачищают Разлом. Пусть и делают это жестоко, но к монстрам понятие жестокости не применимо. Этого недостаточно.
— Согласен, — кивнул я. — Нужен другой подход.
— Что предлагаешь?
Я подумал несколько секунд.
— Нужно поймать одного, когда тот будет вдали от группы, и забрать на допрос. Делов-то.
Голдльюис скептически посмотрел на меня.
— И как ты собираешься это сделать? Они держатся вместе.
— Не всегда, — ответил я, указывая на группу. — Смотри. Видишь того, что слева? Он постоянно отходит в сторону. Либо разведка, либо собирает что-то. В любом случае, рано или поздно он отделится от остальных достаточно далеко.
Мы продолжили наблюдение. Действительно, один из замаскированных Охотников периодически отходил от группы на несколько сотен метров. Судя по его движениям, он искал что-то среди развалин.
— Материалы, — догадался Голдльюис. — Наверное, собирает ресурсы для чего-то.
— Тем лучше, — усмехнулся я. — Увлеченного добычей поймать проще. Вот только стрелять из винтовки не стоит.
— Тогда как?
Я оглядел местность. Развалины создавали множество укрытий, а серый пепел заглушал звуки шагов.
— Просто. Ты остаешься здесь, на прикрытии. Если что-то пойдет не так, отвлекаешь остальных. А я подберусь к нашему собирателю и возьму его тихо.
Голдльюис кивнул.
— И как мы выволочем тело?
— Какое тело? — невинно спросил я. — Мне нужен живой источник информации, а не труп.
— Ладно, — снайпер занял удобную позицию. — Буду ждать твоего сигнала.
Я спустился с возвышенности и начал аккуратно пробираться через развалины. Тень последовал за мной, ступая совершенно бесшумно. Навыки охоты у него были отличные.
Охотник-собиратель, действительно, увлекся своим делом. Он копался в обломках какого-то здания, вытаскивая оттуда металлические фрагменты. На нем была такая же маска, как и у остальных — простая черная, с прорезями для носа и глаз, скрывающая лицо. Оружие — два кинжала на поясе и какой-то артефакт на груди.
Я подкрался на расстояние броска, спрятавшись за обломком стены. Охотник находился метрах в двадцати, спиной ко мне. Идеальная позиция для захвата.
Переходя к стойке Рассеивающегося Тумана, я бесшумно покинул укрытие. Несколько быстрых шагов — и я был уже у него за спиной, готовый схватить за горло.
Но Охотник оказался не так прост.
В последний момент он развернулся, словно почувствовал мое приближение. Его движения были невероятно быстрыми — кинжалы оказались в руках мгновенно, а глаза за маской горели каким-то нездоровым блеском.
— Крыса, — прошипел он голосом, в котором чувствовалось удовлетворение. — А я уж думал, заскучаю.
И он атаковал.
Скорость была впечатляющей. Кинжалы резали воздух с такой частотой, что создавалась иллюзия металлической сети. Но техника хромала.
Я отступил, парируя наиболее опасные выпады. Охотник дрался как бешеный зверь, не чувствуя усталости или боли. Когда я случайно задел его руку, он даже не заметил пореза.
— Кровь, — рычал он, продолжая атаковать. — Мне нужна твоя кровь!
В какой-то момент в воздухе вокруг него начали появляться красные сгустки энергии. Магия крови. Сгустки превратились во что-то вроде красных лезвий, которые летели на меня со всех сторон.
Пришлось перейти к более серьезной технике. Используя стиль «Изгиб Реки», я начал перенаправлять его атаки против него самого. Кинжалы, нацеленные в меня, поворачивались и целились в него. Красные лезвия разворачивались и летели обратно.
Но Охотник словно не чувствовал боли. Даже когда его собственный кинжал распорол ему грудь, он продолжал атаковать с тем же безумным рвением.
— Думаешь, твоих сил хватит, чтобы убить меня! — вопил он, размахивая оружием. — Чертовы крысы, так и прут в чужие Разломы!
Я решил поменять тактику и выбил у него кинжалы из рук одним точным ударом. Оружие отлетело метров на десять, звеня о камни.
Подумал, что теперь его будет проще взять живым. Но ошибся.
Охотник вытянул руки, и в его ладонях начала формироваться какая-то черная субстанция. Темная, маслянистая масса, которая шевелилась, словно живая. Из нее стали формироваться новые кинжалы — такие же острые, как настоящие, но состоящие из этого странного вещества.
И тут я понял, на что это похоже.
Я видел эту субстанцию раньше. В «Забытых Глубинах». Шоггот состоял из точно такой же массы. Черной, переливающейся, отвратительно живой. Только в этот раз она была менее концентрированной, будто подобие того, что я видел раньше.
— Да уж, если воин и должен умереть в бою, то точно не с таким оружием, — пробормотал я, уклоняясь от нового удара. — Позор какой-то.
Черные кинжалы оказались не хуже стальных. Более того, они могли менять форму прямо во время атаки — то удлиняясь, то изгибаясь под невозможными углами. Сражаться с таким противником было крайне неудобно.
Но я видел главное — Охотник все больше входил в боевой раж. В его движениях появлялось все больше животной ярости и жажда убийства. Одновременно с этим все меньше тактики и разума.
В какой-то момент мое чутье взвыло от опасности, я пригнулся. В воздухе появился огромный кровавый клинок, который просвистел над головой, но это было не все, пришлось прыгнуть, чтобы не попасть под второй, который следом прошил место, где я был еще секунду назад.
— В воздухе ты уязвим! — гоготнул Охотник, и тут же ринулся на меня. Это и было его ошибкой.
В полете я перешел к стойке «Одного Удара», сконцентрировался, ударил. Черный клинок прошел сквозь его оружие из черной субстанции и сквозь ребра, поразив сердце
Охотник застыл, глядя на торчащий из груди клинок. Красный свет в его глазах медленно угас, а черная масса рассыпалась.
— Я надеялся взять тебя живым. Жаль, что ты оказался не очень сговорчив.
В этот момент до меня донесся встревоженный окрик Голдльюиса.
— Дарион! На шум идут остальные! Надо убираться!
Я быстро поднял труп Охотника на плечо. Тень тем временем уже бежал к нашему укрытию. Мы добрались до Голдльюиса как раз в тот момент, когда вдали показались остальные члены группы.
— Они его ищут, — сказал снайпер, наблюдая через бинокль. — И ведут себя очень агрессивно.
Действительно, замаскированные Охотники рыскали среди развалин, словно хищные звери, потерявшие добычу.
— Время сваливать, — решил я. — Тащи свое барахло, идем к выходу.
Мы быстро покинули зону поиска и направились обратно к тому месту, где Вексель должен был открыть для нас тоннель.
Воронка появилась в воздухе, мерцая тускло-фиолетовым светом. Мы шагнули в нее и через мгновение оказались на улице возле заброшенного завода.
— Наконец-то! — воскликнул Вексель, увидев нас. — Я уже думал, что вас там сожрали!
Голдльюис выругался, как только мы вышли.
— Черт, мы ничего не узнали! Один дохлый сумасшедший — это не те доказательства, которые нужны Крестону!
— Это не так, — возразил я. — Мы узнали многое. К тому же, порой мертвые тоже могут многое рассказать.
Забавно, но на этих словах Вексель очень уж сильно побледнел. И чего это он?
Небольшой дом, который арендовал Крестон, находился в тихом районе на окраине столицы. Ничем не примечательное двухэтажное здание с небольшим садом — идеальное место, если надо залечь на дно.
Инспектор встретил нас в подвале, который был переоборудован под импровизированную лабораторию. Там, кроме него, нас ждали двое ученых из Гильдии: пожилой мужчина с седой бородой и молодая женщина в очках.
— Что это? — спросил Крестон, когда я опустил труп на стол.
— Один из группы, которую вы отслеживали, — ответил я. — И кое-что интересное в нагрузку.
Я рассказал о черной субстанции, которую использовал Охотник, и о том, что она напоминала мне материал Шоггота из «Забытых Глубин». Крестон нахмурился и кивнул ученым.
— Начинайте исследование, — приказал он. — Хочу знать все — состав крови, уровень магической энергии, следы воздействия артефактов. Все, что только можно получить из этого тела.
В этот момент в подвал спустился еще один человек. Леон Монтильяр выглядел усталым и встревоженным. Он направился к нам, но, увидев лежащего на столе мертвеца, резко остановился.