— И что? Будете меня шантажировать? — усмехнулся я. — Не стоит. Ведь мне также известно, что вы — подпольный лекарь местной преступной группировки. Интересно, как отреагирует Иван Сергеевич Кораблёв, если я сообщу ему об этом?
— Вот так, значит? — раздражённо фыркнул Сухоруков. — Теперь будем хранить взаимные секреты?
— Именно. Только учтите, Антон Генрихович, я не шутил, — решил подытожить я. — Если я ещё раз почувствую от вас угрозу — в Хопёрске освободятся сразу две должности. Придётся Кораблёву искать нового патологоанатома, а бандитам нового лекаря. Я ясно изъяснился?
— Более чем, — вздохнул Сухоруков. — Что ж, в таком случае сделаем вид, что этого разговора не было. Верно?
Я положил многострадального мана-клеща в свою сумку и покинул морг, проигнорировав последний вопрос своего коллеги.
Этот разговор был необходим. Если ранее Сухоруков побаивался меня, то теперь знает наверняка, что я могу с лёгкостью избавиться от него, если он ещё раз попытается приблизиться ко мне со спины.
Печалит только, что я клеща полностью изучить не успел. Придётся оборудовать стол в дядиной лаборатории.
Время шло к вечеру. Я забросил домой свою сумку и строго-настрого запретил Олегу и Кате притрагиваться к её содержимому. Между тем, женщине стало намного лучше. Маналериана полностью подавила магию плода, и супруга моего дяди вновь заметалась по дому, занимаясь хозяйством.
Ровно к шести вечера я подошёл к небольшой хижине, что находилась за чертой города. Чтобы добраться до неё, мне пришлось пройти через широкое поле, усыпанное душистыми цветами.
Я всё больше убеждаюсь, что пора подыскать хороший справочник местных растений. Из них можно много чего наготовить.
А ещё лучше вырваться в Красногривовский лес. Если уж обычный клещ из тех мест может стать источником ценного препарата, значит, и другие обитатели мне пригодятся.
Только не утешает один факт — люди там пропадают пачками. Даже поисковым отрядам не удаётся пройти в его глубь. Многих губят жалкие насекомые вроде клещей и других ползучих тварей. Сложно даже представить, какие же там тогда обитают рептилии и млекопитающие!
— Лекарь Мечников! — дверь хижины распахнулась, и ко мне быстрым шагом приблизился художник Шацкий. — Я боялся, что вы не сдержите своё обещание.
— Обещание я держу всегда, Анатолий Васильевич, — ответил я. — Ну что, вы готовы показать свои картины?
— Долго сомневался, но вижу, что иного выхода у меня нет… — вздохнул он, а затем достал из карманов свои руки. Теперь его тремором можно гвозди забивать! — Всего за несколько часов произошли такие ухудшения. Боюсь, вы оказались правы, отравление прогрессирует.
— Тогда не будем терять ни минуты, — кивнул я. — Покажите мне свои краски.
— Пойдёмте-с, — кивнул он и повёл меня в сторону леса. — Моя палатка находится там. Специально купил этот домишко, чтобы держаться подальше от вездесущих глаз. Местных всегда очень тревожит появление новых лиц в городе. Думаю, вы и сами стали жертвой такого внимания.
— Да, я вас прекрасно понимаю, — отодвигая от себя тонкие ветви кустарников, ответил я. — Вы, кстати, откуда будете, Анатолий?
— Долгая история, Алексей. Я успел вдоволь накататься по Российской Империи. Но родом я с ваших мест. Из столицы, — пояснил он.
— Слухи действительно распространяются очень быстро, раз вы уже в курсе, что мы с вами земляки, — усмехнулся я.
— Привыкайте. В Хопёрске всем кажется, будто каждый житель знает всё и обо всех. Оттого местные учатся более тщательно таить опасные тайны, — проговорил Шацкий. — Интересный городок. И природа здесь красивая. Я уже почти что закончил свой, не побоюсь этого слова, шедевр! Но руки подвели…
Не успел Шацкий закончить свой монолог, и мы оказались на небольшой поляне, которую освещала лишь магическая лампа около палатки художника и тусклое мерцающие сияние светлячков.
— Минуточку! — попросил Шацкий, прошёл в свою палатку, и вытащил из неё накрытый тканью мольберт.
Затем дотошно высчитал определённое количество шагов от костра до края лесополосы и поставил там свою деревянную треногу.
— Как мы и договаривались, Алексей, никому о моей работе ни слова, — ещё раз попросил Шацкий, после чего сорвал с мольберта ткань.
Я замер, разглядывая незаконченную картину. Признаться, я ожидал чего угодно. Светящихся красок или любых других люминесцирующих фокусов.
Но чтобы изображение на картине двигалось…
— Ну-с? Что скажете? — взволнованно спросил меня он.
На картине был изображён пейзаж окружающего нас леса. На горизонте вибрировал лик заката, а на переднем плане появлялось всё больше и больше светлячков. Трудно было отделить реальность от изображения искусства.
— Анатолий, я так понимаю, краски вы использовали совсем не простые, верно? — не отрывая взгляда от картины, спросил я.
— Вы лучше скажите — нравится она вам или нет! — потребовал ответа Шацкий.
— Я сюда пришёл не рецензию писать, — усмехнулся я. — Картина меня приятно шокировала, спорить не стану. Но меня куда больше интересует то, из чего вы её сделали. Откуда взяли мышьяк и свинец?
— Да там не только мышьяк и свинец… — замялся он. — Ещё немного фосфора, ртуть и… Много других элементов.
— Откуда вы их взяли? — повторил свой вопрос я.
— Да что ж вы ко мне прицепились? — хмыкнул Шацкий. — С Урала их мне поставляют знакомые. Там шахта прямо под аномалией расположена. Из неё-то мне материалы и достают.
— Под аномалией? — нахмурился я.
— Ну, да-с, под магической, — кивнул он. — Там пару сотен лет назад какие-то маги смахнулись, и тем самым повредили земные законы. Но как по мне, это даже к лучшему! Иначе бы я не смог создать живую картину!
Вот всё и встало на свои места. Я никак не мог понять, почему я его заболевание так стремительно прогрессирует. Видимо, изменённые аномалией элементы настолько сильны, что проникают в кожу даже сквозь перчатки.
— Анатолий, я могу помочь вам, — заявил я. — Причём сегодня — здесь и сейчас.
Остатка сил в моей чаше хватит, чтобы наладить работу его нервной системы.
— Я слышу в вашей интонации скрытое «но», — нахмурился Шацкий.
— Верно слышите, — кивнул я. — Но работу над картиной вам придётся прекратить.
— Глупости! — прокричал он. — Вздор! Не стану. Лучше умру, чем…
— А вы умрёте, и очень скоро, — прямо сказал я. — Эти химические элементы даже без магических свойств крайне опасны. Ещё немного, и они уничтожат вашу нервную систему. Если не остановите работу, спасти вас уже не выйдет. А если и получится, то вы рискуете остаться немощным инвалидом.
Шацкий, не моргая, посмотрел мне в глаза, затем в отчаянии махнул рукой и уселся на пенёк.
— Да что же это за проклятье такое… — промычал он. — Только нашёл способ вновь возродить своё творчество. Впервые за много лет испытал вдохновение. А вы говорите, что мне придётся выбирать между вдохновением и жизнью?
— Решать вам, Анатолий, — сказал я. — Насильно лечить я вас не стану. Но мне искренне хочется вам помочь.
Я понял, что Шацкий будет сомневаться ещё очень долго. Процесс нужно ускорить. И тогда-то меня посетила одна дельная мысль.
— А покажите-ка мне свои перчатки, — попросил я. — Те, в которых вы работаете.
Шацкий прошёл в палатку и вынес оттуда тонкие кожаные перчатки. Даже невооружённым глазом мне было видно, что они тоже поблёскивают в сумерках из-за загрязнения магическими элементами.
— И? Что дальше? — поинтересовался он.
Если обработать их раствором из Маналерианы, то кожа будет подавлять магические свойства красок. И я бы мог помочь ему с этим делом, если бы это растение не было так необходимо Екатерине.
— Заключим сделку, — предложил я. — Раз вы магические элементы можете достать, значит, и с травами проблем не возникнет? Есть у вас знакомые алхимики?
— Алхимики⁈ — удивился он. — Да что же вы такое задумали, Мечников?
— С вас полкилограмма измельчённой Маналерианы, а с меня лечение и перчатки, с которыми вам не будет страшно никакое магическое отравление, — заявил я.
— Но это займёт время, — подметил Шацкий. — Скажем так… Есть у меня один знакомый. Но поставка будет через неделю или две. Мне что же, всё это время сидеть без дела?
— Уж лучше, чем совсем остаться без рук, — ответил я.
— Эх, ладно! — он резко поднялся с пенька и встал передо мной. — Согласен, Алексей. Пожал бы вам руку, но не хочу и вас загрязнить этой дрянью.
— Тогда приступим к лечению? — улыбнулся я.
— Давайте, я готов, — кивнул он. — Клянусь, что до появления новых перчаток к краскам не притронусь.
— Отлично! Лучший пациент тот, который соблюдает рекомендации, — подметил я. — Рад, что мы с вами договорились. А теперь сосредоточьтесь, может быть немного больно.
Я обошёл Шацкого со спины и положил правую ладонь на его затылок.
Меня интересовал его головной мозг и вся остальная нервная система. Я приготовился отдать своей магии приказ.
«Оторви комплексы тяжёлых металлов и мышьяка от нервной системы. Улучши кровообращение в мозге. Пусть все отравляющие элементы выйдут через почки».
Магии этот трюк сожрал немало. Я чувствовал себя полностью опустошённым, а Шацкий под конец процедуры схватился за поясницу.
— Это пройдёт, — сказал я, заранее зная о боли, которая скуёт ему спину. — Сейчас почки начнут активно выводить всё, что успел поглотить ваш организм.
— А когда я пойму, что лечение сработало? — развёл руками Шацкий и тут же замер, устремив свой взгляд на ладони.
Они держались ровно. Всё, как я и планировал. Поражение экстрапирамидной системы, которая отвечает за тонкие движения, было устранено.
— Лекарь Мечников… — прошептал он. — Неужто уже всё получилось?
— Я своё слово сдержал, — кивнул я. — Теперь дело за вами. Никто не должен узнать, кому везут эти растения.
— Алексей Александрович, — расплылся в улыбке Шацкий. — Я ведь уже сказал — местные знают, как хранить особые секреты. И я тоже усвоил этот урок. А вам — огромное спасибо. И простите, что не доверял вашему мастерству. Вы — первый человек, который отнёсся к моему недугу со всей серьёзностью. Такому, как вы, не место в Хопёрске. Какой чёрт вас погнал сюда из столицы?