— Тогда у тебя всего несколько дней, чтобы всё подготовить! — воскликнул Синицын. — Смотри, в Саратов нужно будет взять сами изобретения, чертежи для каждого из них и немного рублёв — пошлину оплатить. Но насчёт денег я тебе всё разъясню, об этом можешь не беспокоиться. А вот чертежи лучше заготовь, чтобы нам не пришлось потом ещё раз ехать в Саратов.
— Алексей Александрович! — тяжело выдохнул влетевший в кабинет Василий Ионович Решетов. — Я ж вас везде ищу! Забыли? Я вам там целое ведро пирожков принёс. И ещё одну вещицу, как и обещал.
— Не забыл, Василий Ионович, закружился совсем, — улыбнулся я. — Сейчас подойду!
— А мне пирожки перепадут? — крикнул вслед старику Илья.
— А вы на них пока не заработали, Илья Андреевич! Трудитесь лучше! — буркнул Решетов.
— Не переживай, я с тобой поделюсь, — рассмеялся я и последовал за Василием Ионовичем.
Старик не обманул. В его кабинете стояло огромное жестяное ведро, до краёв заполненное пирожками. Вот это я понимаю — Клавдия расстаралась! Да тут килограммов пятнадцать — не меньше.
— Вы как это до работы дотащили⁈ — воскликнул я. — Василий Ионович, вам же нельзя такие тяжести таскать!
— Да не беспокойтесь, Алексей Александрович, мне соседушка помог за пару пирожков, — усмехнулся он.
— Как себя Клавдия чувствует? Вы сосуды её расширяете, как я и объяснял? — уточнил я.
— Клавдия порхает, словно бабочка! — пропел Решетов, забавно взмахнув руками. — Я вашу технику усвоил. Очень помогает. Если честно, даже на себе испробовал! Раньше я очки свои терял постоянно, а теперь точно помню, где и когда их оставил!
— Рад, что смог помочь, — ответил я.
Ни с чем не сравнимое чувство — видеть человека, которому помогла твоя магия. Ой… Забавно, даже в мыслях я уже использую слово «магия», а не «лечение». Видимо, уже привыкаю к этому миру, проникаюсь им, как родным.
— А теперь самое главное, Алексей Александрович, — прошептал Решетов, опасливо озираясь по сторонам. — Вот, держите!
Он быстро высунул из-под пальто свёрток и протянул его мне.
— Спрячьте в сумку! Никому не показывайте! — приказал он.
— Это — та самая книга? — поинтересовался я, засовывая подарок под инструменты.
— Да-да, — кивнул старик. — Но вы её лучше никому не показывайте. Это редчайший экземпляр. Таких во всей Российской Империи едва ли пять штук наберётся. Сразу скажу, читается она сложно. Не на русском языке она написана.
— На латыни? — предположил я.
— Именно, — кивнул он. — Этот текст был написан самим Асклепием — древнейшим лекарем. Прародителем нашего с вами дела.
Странно, а в моём мире Асклепий считался греческим богом медицины, а не живым человеком.
— Разумеется, я передал вам копию. Оригинал давно утерян, но и отсюда вы сможете извлечь немало полезной информации, — сказал Решетов. — Я смог осилить только четверть книги. Остальная мне не далась.
— Не хватило знания латыни? — поинтересовался я.
— Если бы… — вздохнул он. — Скоро сами поймёте. Учтите, эта книга стоит дороже, чем дом нашего барона. Но я даю её вам, потому что верю и знаю, что вы не станете её продавать. Не таким человеком вы мне кажетесь.
— Можете даже не сомневаться, Василий Ионович, я использую её по прямому назначению, — пообещал я.
Главное Синицыну её не показывать. А то он сразу же заведёт песню о том, как мы купим себе дом в Санкт-Петербурге, продав эту книгу знающему коллекционеру.
— Это очень ценный подарок, Василий Ионович, спасибо вам большое.
Я поднял ведро с пирожками, которое из-за своего веса никак не хотело отрываться от земли, и побрёл домой. Теперь вопрос завтраков и ужинов решён на неделю вперёд! Хорошо, что дом вернул местную версию холодильника. Не придётся поспешно сжирать пятнадцать килограммов пирожков.
Я занёс свою «добычу» домой, сложил в холодильник, а сразу после этого вернулся в город, чтобы приобрести несколько холстов бумаги и чернил. Бумага в этой эпохе оказалась дорогой. Чудной народ — эти маги! Производство алюминия и резины они смогли наладить с помощью колдовства, а бумагу, похоже, до сих пор делают по старинке.
Из планов на сегодня осталось только проведать Катю, а затем приступить к подготовке чертежей.
— Здравствуй, Алексей! Проходи! — обрадовалась Катя, когда я вошёл в их съёмную квартиру. — Ты вовремя, тут твой дядя как раз письмо прислал.
Пока Катя заваривала чай, я прошёл в спальню и осмотрел маленького Серёжу. Мальчик настойчиво бил маленькими ладошками по висящим над ним деревянным игрушкам.
— Да тебя, парень, похоже, никакой некромант не проймёт, — усмехнулся я. — Как чувствуешь себя, двоюродный братец?
Серёжа схватил меня за указательный палец и громко рассмеялся.
— Вижу, у малыша сегодня хорошее настроение! — крикнул я Кате.
— У него и не бывает плохого. Чудо, а не ребёнок! — сказала она. — Никогда не плачет. Даже когда ударил себя по лбу деревянной лошадкой — нахмурился, но слёз не пустил.
— Настоящий мужчина растёт! — ответил я, а затем прошёл на кухню, где лежало дядино письмо.
Олег сообщил, что уже приступил к работе. Лечит заключённых, его там уважают и даже не думают обижать. В письме дядя описал всего две проблемы. Больных людей в колонии очень уж много — зашивается. Едва успевает их принимать. И вторая — приболел, простудился, когда бегал между домами, в которых обитали заключённые.
В целом, пока что никаких дурных новостей. Значит, Рокотов действительно не спешит подбираться ко мне. Уверен, что он уже знает о появившемся в Садах лекаре. Если бы он захотел, давно бы заявился к моему дяде со своими условиями.
Мы с Катей выпили чаю, после чего я, наконец, вернулся домой. И первым делом уселся за чертежи. Изобразить на бумаге суть своих изобретений оказалось не так уж и просто. Одно дело — неврологический молоточек, и совсем другое — тонометр, который я собрал с помощью лекарской магии.
Хорошо, что я купил больше листов, чем нужно. Несколько пришлось забраковать после неудачных попыток.
Наконец, я наловчился, и процесс пошёл в гору. И в этот момент с потолка на лист с почти что готовым чертежом фонендоскопа упала большая капля.
— Это ещё что такое… — прошептал я. — Токс?
Я поднял голову, но Токса на потолке не обнаружил. Клещ, судя по шуму, резвился в подвале. Странно, а по консистенции упавшая жидкость чем-то похожа на его яд. Зеленоватая, вязкая, словно сопли у больного с бактериальным ринитом.
Стоп… А что если…
Я, забыв о чертежах, вскочил из-за стола, зажёг свою магическую лампу и принялся осматривать дом. Слизь с потолка падала в нескольких комнатах.
Это — не протечка. Сам потолок сочится этой дрянью.
Но слизь была не единственной странностью. В доме поменялось кое-что ещё. Я почувствовал, как в некоторых комнатах становится теплее. Однако печь я ещё не зажигал, поскольку снаружи была плюсовая температура и я комфортно чувствовал себя в своём повседневном костюме.
На меня снизошло озарение.
Я понял, как работает проклятье этого дома. Теперь всё точно сходится. Когда я приехал в Хопёрск, фундамент дома постоянно проваливался с одной стороны, стены покрывались щелями, открывая доступ дождевой воде. Но всё это происходило лишь с одной стороны. Другая половина дома была без повреждений.
А затем, когда дяде переломали кости бандиты Кособокова, дом рухнул.
Чёрт меня подери, да это здание ведь связано со здоровьем Олега Мечникова!
Фундамент проседает из-за его больной ноги. Дырявые стены, падающие потолки, муравьи — всё это признаки его больного организма. Он ведь сто процентов посадил себе желудок, печень и почки своими зельями!
Когда рёбра дяди залечили, дом снова собрался. А теперь, когда он простудился, с потолка сочится слизь, а в некоторых комнатах поднимается температура воздуха.
Вот и новая задача появилась. Когда поедем в Саратов, нужно поискать проклинателя. Я объясню знающему специалисту ситуацию и, возможно, ему удастся как-то нам помочь.
Мои размышления прервал стук в дверь. На часах был уже первый час ночи. Странно, ведь в последний раз в это время ко мне заходил Сухоруков. Не нравится мне это. Вряд ли кто-то добрый решил навестить меня посреди ночи.
Однако, когда я заготовил обратный виток и распахнул дверь, напряжение во мне спало. Снаружи оказался художник Анатолий Васильевич Шацкий.
— Анатолий Васильевич? — удивился я. — Что-то стряслось?
— Простите за поздний визит, господин Мечников, — пытаясь отдышаться, произнёс он. — Вы не забыли о нашем уговоре? Я поставляю ингредиенты для зелий, а вы делаете мне перчатки.
— Конечно, с чего бы я должен это забыть? Но ведь до поставки ещё несколько дней?
— Нет, Алексей Александрович, поставщик уже здесь. И он хочет говорить лично с вами. Прямо сейчас. Если не встретитесь с ним — он уедет.
Глава 10
Странно, что-то не клеится вся эта история с тем, что мне ранее говорил Шацкий. Он утверждал, что сможет закупиться растениями сам, а уже потом перепродаст их мне — таков был изначальный план. Почему он вдруг претерпел изменения? Правда, сомневаться в Шацком у меня не было оснований. Он жизнь свою на кон поставил, чтобы защитить меня на суде!
— Анатолий, зайдите в дом, — попросил я. — Расскажите подробнее, что вдруг изменилось?
— Алексей, я не хотел, чтобы возникли такие проблемы. Я этого вовсе не планировал, правда! — принялся восклицать он. — Но продавец травами сказал, что не станет продавать мне ничего из ваших заказов.
— Почему? Он не аргументировал? — поинтересовался я.
— Он, видите ли, не поверил, что всё это может пригодиться мне в художестве. Догадался, что у меня есть партнёр, который заказывает всё это для своих целей. Поэтому без личной встречи не хочет ничего продавать. Более того, он заявил, что и мне перестанет привозить материалы для картин, если вы его не устроите!
— Вот ведь подлец! — выругался я. — Хотя его мотивация мне ясна. Он не хочет рисковать. Всё-таки осторожность в такой торговле точно не помешает. Так когда он уезжает?