— Только не ведите себя так, будто вы какой-то шпион, — взмолился Павлов. — Так вы точно спугнёте недругов.
Совет Павлова дельный, но я и так не собирался выдавать своих намерений. Буду вести себя как человек, который пришёл сюда, чтобы пообщаться и отдохнуть. Большинство присутствующих воспринимает меня как обычного лекаря. Никто не думает, что я могу оказаться серьёзным противником.
О моих боевых навыках знают немногие. Во многом потому, что половина из тех, с кем я вёл бой, сидит за решёткой, а вторая половина мертва.
Мы с Павловым разделились. Я решил вернуться к отцу, чтобы предупредить и его о готовящемся восстании, но что-то меня остановило.
А могу ли я доверять и ему в этой ситуации? Как я понял, император лично с моим отцом ещё поговорить не успел. Значит, он не проверил его на верность. Не хочу я подозревать собственного родителя в предательстве Родины, но я слишком плохо его знаю, чтобы делать выводы. В этот мир я попал прошлой осенью и в основном от отца получал одни лишь проблемы.
Нет, он не похож на предателя, но и довериться в этой ситуации я ему не могу. Лучше перестраховаться.
— Алексей Александрович! Ради Грифона, пожалуйста, простите меня! — неожиданно появился прямо передо мной Александр Иванович Разумовский. — Я вас подвёл. И мне очень стыдно. Но я могу объясниться.
— Вы про обещание? Да, пациента с нарушением ритма мне не хватило на соревновании, но я справился и без него. Пришлось вызвать патологию самому себе с помощью обратного витка, — ответил я.
— Я уже наслышан. Все наслышаны! Половина присутствующих только о вас и говорит. Многие дворяне наблюдали за вами с Павловым, — произнёс он. — Но, клянусь, я ничего не мог сделать. Тот пациент, которого я вам обещал, неожиданно выздоровел. Его посетил какой-то столичный лекарь и излечил его совершенно бесплатно. Причём даже не представился!
Столичный лекарь? Ах ты ж зараза, Павлов! Так и думал, что он попробует помешать нашему соревнованию. Удивительно, что я узнал о его плане уже постфактум. Видимо, он всё же смог откуда-то прознать про дефибриллятор и попытался убрать пациента, которого я просил пригласить на соревнование.
Но мне повезло, и он не понял, что на самом деле я собирался испробовать на нём не дефибриллятор, а порошок дигоксина. Тогда бы он точно создал ещё одно изобретение, и наша схватка прошла бы более напряжённо.
Думаю, он опять воспользовался своими актёрскими навыками и подслушал наш с Разумовским разговор. Либо выступил в роли пациента, либо в роли посетителя. Но теперь это уже не важно. Его авантюра всё равно не удалась.
— А сам я прийти к вам не смог, — продолжил оправдываться Разумовский. — После очередной атаки секты в мой госпиталь попали сразу пять человек с тяжёлыми увечьями. Пришлось посвятить им всё своё внимание.
— Успокойтесь, Александр Иванович, я не держу на вас зла, — ответил я. — Но насчёт атаки секты — вы меня удивили. Я не знал, что они вновь начали устраивать хаос.
— Городовые направили все свои силы на поиск этих мерзавцев, — ответил главный лекарь. — Они действуют методично. Либо атакуют лекарей, либо совершают покушения на их соседей. Будто пытаются нам угрожать.
Я запомнил слова Разумовского, но был вынужден вежливо прервать нашу беседу. Он ведь даже не понимает, что отвлекает меня от куда более важной задачи.
Но на этом «покушения» на моё внимание не прекратились. Через пять минут на меня накинулся сам Иннокентий Сергеевич Елин — барон Хопёрска.
В последний раз я видел его в состоянии, близком к смерти, но сегодня он встретил меня бодрым и полным сил.
— Алексей Александрович! — воскликнул он. — Как я рад вас видеть! Вы бы хоть заглянули к нам, я же вас так и не смог отблагодарить. Анна всё мне рассказала. Вы спасли мне жизнь, а я этого даже вспомнить не могу. Так стыдно… Я ведь собственного сына чуть не засудил! Совсем себя не осознавал в тот момент!
— Ничего страшного, Иннокентий Сергеевич, — пожав ему руку, ответил я. — Это — моя работа. Главное, что теперь вам ничего не угрожает.
— Нет, погодите, — он понял, что я собираюсь уйти, крепче сжал мою руку и подтянул к себе. — Я действительно хочу вас отблагодарить. И у меня есть предложение. Решать вам, но учитывая все обстоятельства… В общем, я ведь не слепой. Я знаю, что вы приглянулись моей дочери. А учитывая тот факт, что вы столько времени её обучали, уверен, она вам тоже интересна. Если вы решите обзавестись семьёй, я с радостью породнюсь с вами через этот брак. Это — единственное, чем я могу вам на данный момент отплатить.
Чёрт меня раздери… А вот такого предложения я точно не ожидал услышать. Я прекрасно понимаю, что за ним скрывается не только благодарность. Как только я получил статус барона, мы с Елиным поравнялись. Разумеется, он хочет отдать свою дочь за известного дворянина.
Только он забыл спросить мнение самой Анны, а без её согласия я действовать не буду. С ней нужно будет поговорить.
Мне это предложение явно стоит обдумать. Не буду спешить с ответом. Анна Елина всегда нравилась мне, не только как девушка, но и как человек. Она очень способна в плане обучения. Я всего за пару месяцев сделал из неё хорошую медсестру, а если бы приложил чуть больше усилий, мог бы взрастить в ней врача.
Помню, давным-давно, когда я учился в медицинском университете, многие преподаватели говорили, что самые крепкие семьи — это семьи врачей. Понятия не имею, с чем это связано, но почти все мои однокурсники, которые завели семью ещё в стенах университета, так всю жизнь вместе и прожили.
Возможно, в этом есть смысл. Но я даже подумать об этом ещё не успел. Больше полугода я только и занимаюсь тем, что создаю аппараты и препараты, лечу людей и борюсь с некротикой. В таких условиях, честно говоря, сложно задуматься о создании семьи.
— Иннокентий Сергеевич, мне очень лестно слышать ваше предложение, но всё же я попрошу дать мне время на размышления, — ответил я.
Сходу я никак не могу принять такое решение. Тем более я сейчас спешу разобраться с предстоящим покушением. В данный момент жизнь императора важнее, чем моя личная жизнь. Если Николая Первого убьют, в государстве возникнет хаос. Да, у него есть сын, который уже через пять лет взойдёт на престол, как Александр Второй. Но в этом мире ситуация может пойти совсем по другому сценарию.
Бунтовщики, сектанты и прочие преступные организации могут довести Российскую Империю до полного распада. А я этого допустить не могу. Мне здесь ещё жить! Я хочу и дальше развивать медицину и лечить людей именно в этой стране. Другой мне не надо.
— Без вопросов, Алексей Александрович, — закивал Елин. — Думайте, сколько потребуется. Я вас не тороплю.
Как только наш диалог с бароном Хопёрска подошёл к концу, в главном зале появился сам император. Прибыл он уже давно, но по какой-то причине решил войти в особняк князя Игнатова позже остальных.
Я тут же затерялся среди гостей, а сам продолжил следить за государем. Императора лично встретил Игнатов, и они начали обмениваться подарками. Но предчувствие подсказывало мне, что в любой момент что-то может пойти не так.
— Что вас так встревожило, господин Мечников? — послышался знакомый голос за моей спиной.
О, нет! Только не он… От этого человека можно ожидать чего угодно. В том числе и вооружённого нападения на императора.
Позади меня стоял Андрей Всеволодович Углов. Избранник Телесфора. Гениальный юрист и оружейный барон в одном флаконе.
— Скажу прямо — я не горю желанием находиться с вами в одной компании, господин Углов, — произнёс я и попытался отойти в сторону, но его следующая фраза застала меня врасплох.
— Стойте, Мечников. Я преследую ту же цель, что и вы, — заявил он. — Я хочу предотвратить покушение.
Я медленно обернулся и уставился на Углова.
— Откуда вам известно, что…
— Господин Павлов куда разговорчивее, чем вы думаете, — перебил меня он. — Он и мне рассказал, что случилось на балконе. И, кажется, я догадываюсь, кто собирается…
Зал заполнили вопли. Танцующие гости резко отбежали к стенам, дворяне закричали, а князь Игнатов в ужасе отступил от Николая Павловича.
Я перевёл взгляд на императора и обнаружил, что в его спине торчит нож.
Проклятье! Как это могло случиться⁈ Куда смотрели солдаты его гвардии?
Мой отец и Владимир Павлов рванули к Николаю Первому. Я последовал за ними.
Мы одновременно направили в спину государя лекарскую магию, наши потоки сплелись и мигом решили проблему. На долю секунды я почувствовал каждую магическую нить. Павлов залечил лёгкие императора. Я воздействовал на мышцы спины и заставил кинжал вырваться из тела пострадавшего. А затем обдал кровь государя магией, чтобы уничтожить яд, который должен был попасть в сердечно-сосудистую систему.
Последний штрих был за моим отцом. Александр Мечников срастил сосуды и все повреждённые ткани. Нам повезло. Император был ранен лишь несколько секунд. Однако и этого хватило, чтобы сильно его ослабить.
Николай Первый упал на правое колено и схватился за голову.
— Всё в порядке! — воскликнул он. — Благодарю вас за помощь, господа Мечниковы, господин Павлов. Вы здорово мне помогли…
В этот момент меня мучил только один вопрос. Почему он не проверил всех присутствующих? Почему не задал им те же вопросы, что и мне? Ведь его магия позволяет определить лжецов!
Видимо, даже император Российской Империи не всесилен. Николай Первый — далеко не дурак. Если бы у него была такая возможность, он бы уже давно ею воспользовался. Видимо, у него есть ряд ограничений. Подозреваю, что он может опрашивать магией только одного человека за раз. Или двух-трёх, но явно не целый зал, заполненный могущественными дворянами.
И каково же было всеобщее удивление, когда Николай Павлович Романов поднял над собой правую руку, и вслед за его жестом все окна особняка князя Игнатова осветило ярчайшим сиянием.
— Что происходит⁈ — крикнул кто-то из дворян.